Я – единственный человек, которому ты можешь доверять, потому что теперь мы женаты и твои интересы – это мои интересы. Могу себе представить, как эти адвокаты обдирали тебя как липку, но теперь все пойдет по-другому. Я сам пригляжу за твоими капиталами. В конце концов, пора заняться делами.
– Мои адвокаты управляют наследственным капиталом и вкладывают деньги по своему усмотрению.
И по-моему, они неплохо с этим справляются, – вяло возразила Бриджит. – Во всяком случае, мне так кажется, поскольку я не очень хорошо разбираюсь во всех этих процентах и прочем.
– Зато я разбираюсь, – гордо сказал Карло. – И я считаю, что благоразумнее всего было бы сделать меня твоим доверенным лицом. Только в этом случае мы можем быть уверены, что твой капитал приносит максимальную прибыль и что тебя никто не обкрадывает.
Но визит в Нью-Йорк обернулся для Бриджит настоящим кошмаром. Ее адвокаты сразу насторожились, когда она объявила им, что хочет сделать Карло доверенным лицом. Несколько раз они пытались поговорить с ней один на один, чтобы объяснить все опасности, которыми мог быть чреват подобный шаг, но Карло ни на секунду не оставлял Бриджит.
– Лучше бы мы остались в Европе, – пожаловалась как-то Бриджит. – Там, по крайней мере, нам никто не докучал этими скучными разговорами.
– Я отлично тебя понимаю, дорогая, – мягко ответил Карло. – Но нам надо обязательно решить этот вопрос, чтобы впоследствии чувствовать себя спокойно и никогда к нему не возвращаться. Я думаю, мы купим небольшой особняк под Римом, где ты могла бы жить с малышом, мне ведь придется много разъезжать по делам.
Бриджит промолчала и лишь, по обыкновению, улыбнулась мужу.
Иногда Бриджит вспоминала о том дне, когда она сообщила Карло о своей беременности. Сначала он пришел в ярость.
– Чей это ребенок?! Чей?! – бесновался он. – Какой подонок сделал тебе ребенка? Отвечай, с кем ты трахалась, грязная шлюха?!
– Это твой ребенок, Карло, – отвечала ему Бриджит. – Твой. Я уже очень давно ни с кем не спала, кроме тебя. Ты сделал мне ребенка, когда приезжал в Нью-Йорк в первый раз, помнишь?
Когда Карло понял, что Бриджит говорит правду, он немного успокоился и даже, казалось, был доволен.
– Мало кто способен обрюхатить бабу с одного раза! – самодовольно заявил он. – Только уж ты постарайся, чтобы это был мальчик, поняла? Мальчик, похожий на меня!
В этих словах содержалась скрытая угроза, и Бриджит не рискнула обратиться к врачу и пройти исследования, чтобы определить пол ребенка. Кроме того, она отлично понимала, что врачи будут настаивать на том., чтобы она прекратила принимать наркотики, а без них она уже не могла прожить ни одного дня.
Только в Нью-Йорке Карло нашел ей врача, который, по его словам, никогда не задавал неловких вопросов. Они пошли к нему вместе, но даже он, осмотрев Бриджит, сказал, что от наркотиков необходимо отказаться, иначе ребенок может родиться с наркотической зависимостью.
– Я все понимаю, доктор, я как раз собираюсь бросить, – с легкостью солгала Бриджит.
– Я мог бы вам помочь, – предложил врач. – Метадоновая программа облегчит отвыкание, но для этого придется лечь в клинику. Вы должны сделать это, Бриджит, иначе ребенок появится на свет с привычкой к героину. И тогда…
– Сейчас я должна уехать, – торопливо сказала Бриджит. – Но я скоро вернусь в Нью-Йорк. Может быть, тогда…
Когда они вышли от доктора, Карло строго сказал Бриджит:
– Ты должна завязать, Бригги. Я не хочу, чтобы мой сын был наркоманом.
– Это ты посадил меня на иглу, – отозвалась Бриджит. – Я не хочу бросать…
– Еще бы ты хотела! – Карло перешел на визг. – Ведь на самом деле ты такая же, какой была твоя мать, – дешевая шлюха и наркоманка. Чего же еще от тебя ждать!
Это были очень жестокие слова, но Бриджит никак не среагировала на них, как не пожалела и о том, что в минуты интимной близости рассказала Карло историю своей матери Олимпии. Ей было все равно.
После визита к врачу вечером они собирались отправиться в ресторан, чтобы поужинать с Фредо. Бриджит никуда не хотелось идти, и, роясь в стенном шкафу в поисках нового платья, она недовольно ворчала, но не слишком громко, чтобы не услышал Карло. Она очень не любила, когда Карло на нее сердился, потому что в последнее время это все чаще означало, что она не получит обычной дозы.
В конце концов Бриджит обнаружила в шкафу простое черное платье от Келвина Кляйна и длинный свободный жакет, который хорошо скрывал ее округлившийся животик. Быстро переодевшись, она подколола свои длинные светлые волосы и надела крупные серьги с обсидианом.
Результат получился сногсшибательным, и даже Карло довольно присвистнул, когда увидел ее.
– Вот так-то лучше, – сказал он Фредо встретил их в «Коко Паццо» красными розами и шампанским в ведерке со льдом. Он был с Диди, «любимой» моделью Лин. Увидев Бриджит, она ахнула:
– Бригги, черт возьми, что с тобой случилось? Ты похожа на драную кошку.
Тут Фредо сжал ее руку, и она замолчала. Самому Фредо тоже было очень любопытно, что стряслось с Бриджит, которую он помнил совсем другой – нежно-румяной, очаровательной, пухленькой и безмятежно-спокойной. Сейчас она была бледной, худой, нервной, словно ее сжигала лихорадка. Правда, Бриджит все еще была невероятно красивой, но это была какая-то другая, диковатая красота.
Что касалось Карло, щеголявшего в дорогом костюме от Бриони, в рубашке из тончайшего батиста, с сапфировыми запонками, которые очень шли к его голубым глазам, то он был еще привлекательнее, чем прежде.
Это заставило Фредо испытать острый приступ зависти. Бриджит – эта восхитительная красавица и богатая наследница, которую он всегда вожделел, – досталась Карло, которого Фредо втайне ненавидел.
Но как это удалось его кузену? Фредо хорошо помнил, как Лин сообщила ему, что Карло изнасиловал Бриджит. Тогда он ей поверил – подобный поступок вполне сочетался с его представлениями о собственном брате, – но почему же Бриджит в конце концов вышла за Карло замуж? Этого Фредо никак не мог понять.
Интересно, что бы сказала Лин, если бы увидела их вместе?
Но, внимательно наблюдая за Бриджит, Фредо заметил, что она сильно изменилась не только внешне, но и внутренне. Если бы он не знал ее так хорошо, он мог бы поклясться, что Бриджит принимает наркотики. Это, однако, было настолько не в ее характере, что Фредо с ходу отмел эту догадку. Насколько ему было известно, Бриджит без крайней нужды не приняла бы и таблетки аспирина, не говоря уже о чем-то более сильнодействующем.
После ужина Фредо предложил поехать всем вместе в ночной клуб, но Карло отказался, объяснив это тем, что назавтра им предстоит лететь в Лос-Анджелес и вставать придется рано. Бриджит же ничего не сказала – с каждым часом ее лицо становилось все более унылым, словно она отчаянно скучала.
– Когда ты в последний раз видела Лин? – спросил у нее Фредо, но Бриджит только покачала головой.
– Уже не помню, – ответила она. – Все собираюсь ей позвонить, да не могу выбрать времени…
И это действительно было так – или почти так.
На самом деле Бриджит почти не вспоминала о Лин.
Она утратила интерес к тому, что было у нее в прошлой жизни. Теперь она мерила время не днями и часами, а периодами «до укола» и «после». Теперь ей было не до подруг, и единственным, что еще волновало Бриджит, была встреча с Лаки. – Как-то она поглядит ей в глаза? Впрочем, теперь уже ничего нельзя изменить.
– Расскажи мне об этой твоей Лаки Сантанджело, – попросил Карло, когда на следующий день они летели в Лос-Анджелес. – Ведь она тебе не мать и не родственница, по крайней мере по крови. Почему ты так высоко ее ставишь?
Бриджит оторвала взгляд от последнего номера журнала «Вэнити фер», который она рассеянно листала.
– Лаки – моя названная мать, – сказала она таким тоном, как будто это все объясняло. – Когда-то она была замужем за моим дедом.
– Ха! – воскликнул Карло. – Да она, похоже, профессиональная охотница за состояниями! С ее стороны было очень умно выйти замуж за Димитрия Станислопулоса. Кто же не знал о его состоянии?!
