– Единственное, что помогает мне удержаться на плаву, – это то, что я встретил тебя. Каждое утро, когда я просыпаюсь, я благословляю небеса за то, что они послали мне тебя.

– А ты говорил дочери, что я, возможно, поживу у вас несколько дней? Что она сказала? – быстро спросила Лин. Слова Стива несколько смутили ее, и она решила переменить тему. Кроме того, ей искренне хотелось понравиться дочери Стивена.

– Да, сказал. Карри очень обрадовалась. Она сказала, что любит тебя почти так же сильно, как жареных цыплят.

– Между прочим, я умею отлично готовить жареных цыплят! – с гордостью сказала Лин, хотя она и не блистала кулинарными талантами. Но что она умела – то умела. – Когда-то я встречалась с одним пожилым рэпером, который был просто повернут на всех этих вещах. Он меня и научил.

– Слушай, Лин, – серьезно сказал Стивен, – я не хочу больше слышать о других мужчинах и о том, чему они тебя учили. Договорились?

– Договорились! – уныло сказала Лин, огорчившись, что снова попала впросак. – Ну, до

вечера, Стивен. Можешь к моему приезду согреть простыни.

И еще, Стив, – я буду думать о тебе, о'кей?

– И я тоже буду думать о тебе, – с улыбкой сказал Стив и положил трубку. Он был растерян и встревожен. В планы Стива не входило начинать новые, серьезные отношения так скоро после гибели Мэри Лу, но он ничего не мог с собой поделать. Лин была совершенно особенной, совсем недавно Стив и представить себе не мог, что ему понравится такая отвязная, суперсовременная женщина. Но вопреки здравому смыслу именно это и произошло.

Они встретились несколько раз, прежде чем между ними что-то произошло. В их вторую встречу Стивен показал Лин справку об отсутствии у него СПИДа и попросил ее сделать то же самое.

– Черт побери! – вспыхнула Лин. – Об этом меня еще никто никогда не просил!

– Именно поэтому я и прошу тебя провериться, – спокойно сказал Стив. – Дело тут не в тебе, а во мне: у меня есть дочь, за которую я отвечаю. Что с ней будет, если я загнусь до того, как она вырастет?

– О-о-о! – протянула Лин, которой Стив слишком нравился, чтобы она могла долго на него сердиться.

Кроме того, он дал ей ясно понять, что тест на СПИД – пропуск если не в его сердце, то, по крайней мере, в его постель, а именно этого Лин и добивалась.

Во всяком случае, она считала, что это – лучшее начало из всех, какие могут быть.

Вскоре Лин познакомилась и с Кариокой. Девочка понравилась ей с первого взгляда. Правда, дочь Стивена приняла ее не сразу, но, как только она немного привыкла к ее присутствию в доме, их отношения начали быстро улучшаться, и вскоре Карри уже признавалась отцу, что просто влюбилась в Лин.

Когда Стиву стало ясно, что между ним и Лин завязался настоящий роман, а не простая интрижка, ой попытался серьезно поговорить с ней. «Я намного старше тебя, – увещевал он Лин. – У нас разный стиль жизни и разные интересы, к тому же у меня есть дочь, за которую я отвечаю. Вряд ли мы подходим друг другу, Лин!»

Но из всех возможных вариантов ответа Лин выбрала самый лучший. Взяв его лицо в свои ладони, она принялась целовать Стива медленно и страстно, проникая своим длинным языком глубоко ему в рот.

И меньше чем через минуту все разумные и рациональные доводы уже вылетели у него из головы.

Стив отогнал от себя воспоминания, потянулся к телефону и набрал номер Лаки.

– Заехать за тобой? – спросил он, когда Лаки ответила.

– Не стоит, – ответила Лаки деловито. – Я приеду на своей машине. Во время перерыва в заседании мне нужно будет съездить к Алексу в офис и решить несколько текущих вопросов.

– Как ты собираешься держать себя с Ленни? – задал Стивен вопрос, который уже давно его тревожил.

– Не беспокойся, – ответила Лаки. – Уж во всяком случае, выяснять отношения на публике мы не станем.

– Я рад это слышать, – сказал Стив, хотя на самом деле рад он не был – слишком много арктического холода расслышал он в голосе Лаки.

– Что злит меня по-настоящему, – добавила Лаки, – так это не Ленни, а то, что пишут о нас в газетенках. Господи, Стивен, ты же знаешь, что я никогда не искала известности, в особенности скандальной, но эти стервятники выволокли на свет божий все грязное белье!

– Я тебя понимаю, – с грустью произнес Стив. – Мэри Лу и при жизни приходилось сталкиваться с тем, что ты называешь скандальной известностью, и, поверь, ей это тоже очень не нравилось. Она очень страдала из-за этого, бедняжка, и мне больно, что и теперь, после ее смерти, история повторилась вновь.

Мэри – безвинная жертва, а посмотри, что они о ней пишут!

– Знаешь, Стив, чего я совсем не понимаю, так это какое отношение ко всему этому имеет Джино, а ведь газетчики и про него не забыли. Недавно я прочитала в одном вонючем листке, что он был и остается крестным отцом мафии и что я застрелила Энцио Боннатти по его приказу, потому что Джино нужно было убрать конкурента. Но ведь все знают, что это была самооборона!

– Самооборона? – Стив хмыкнул. – Между прочим, я тоже побывал там, где это случилось. Ты не забыла?

– Эй, эй, Стив! – с негодованием воскликнула Лаки. – Ведь он же пытался изнасиловать меня! Негодяй получил то, что заслуживал.

– И его смерть, разумеется, не имела никакого отношения к тому факту, что именно Энцио Боннатти приказал убить твою мать, брата и любовника, – спокойно заметил Стивен.

– Энцио Боннатти получил по заслугам, – твердо повторила Лаки.

– Так я и написал в своем заключении.

– Что ж, тебе виднее, ведь ты был тогда помощником окружного прокурора, братик, – едко заметила Лаки.

– Уверяю тебя, тогда я этого не знал, – рассмеялся Стивен. – И никто не знал, иначе версия о мафиозных разборках могла получить неожиданное подтверждение. Один Сантанджело покрывает другого… что же еще нужно?

– Ну разве это не перст судьбы?! – сказала Лаки, не скрывая своего торжества.

Когда Прайс вышел из машины в сопровождении адвоката, своего агента по рекламе и двух телохранителей и стал подниматься по ступеням лестницы в здание суда, репортеры, караулившие у дверей, пришли в настоящее неистовство. В воздухе пахло крупной сенсацией, и газетчики не собирались пропустить ни одной подробности. Едва завидев Прайса, они толпой ринулись ему навстречу, а зависшие в небе вертолеты опустились еще ниже и едва не задевали шасси за крышу здания.

– Никаких комментариев, никаких комментариев… – как заведенный повторял Говард Гринспен, пока два дюжих телохранителя прокладывали дорогу в толпе.

К счастью, Тедди удалось провести в зал суда заранее. Прайс не хотел, чтобы газетчики атаковали его сына, и адвокат взялся все устроить. Ему это удалось, но Прайс знал, что это лишь отсрочка. Рано или поздно о Тедди тоже начнут писать такие же чудовищные вещи, какие сейчас писали о нем, и ничего поделать с этим было нельзя. Выход был один: во что бы то ни стало добиться полного оправдания Тедди. В противном случае на собственной артистической карьере Прайса можно было ставить крест.

Накануне Гринспен предложил, чтобы Джини тоже поехала в суд вместе с ними, но Прайс отказался наотрез.

– Я не хочу, чтобы какой-нибудь ретивый папарацци сфотографировал меня с этой жирной свиньей, – заявил он.

– Но это может положительно сказаться на вашей репутации, – заспорил адвокат. – Да, мисс Джини действительно… гм-м… располнела, но это означает только то, что каждая толстуха Америки будет подсознательно отождествлять себя с ней.

– Черта с два все толстые бабы Соединенных Штатов будут отождествлять себя с Джини! – вспылил Прайс. – Они хотят выглядеть как Уитни Хьюстон, а не как эта расплывшаяся свиноматка. Короче, я не желаю, чтобы меня фотографировали вместе с ней, – и точка! И не уговаривайте меня.

– Но вам все равно придется сидеть рядом в суде, – напомнил Говард Гринспен.

– Как будто этого мало! – фыркнул Прайс. – Между прочим, я еще и плачу за это сомнительное удовольствие, но от остального меня избавьте.