«Заметки о скандале» Зои Хеллер читались хорошо, пока один из персонажей истории про роман сорокалетнего преподавателя гончарного мастерства с его пятнадцатилетней ученицей не заговорил о футболе. Он рассказал коллеге-учителю про то, как ходил на футбол и что «„Арсенал» одержал верх над „Ливерпулем» со счетом 3:0». Мои читатели уже, наверное, догадались, что я ни в чем не разбираюсь, но если бы меня заставили сказать, в чем я являюсь профессионалом, то я бы выбрал высказывания людей после футбольных матчей. И я уверен, за всю историю футбольного клуба «Арсенал» и английского языка вообще никто никогда не произносил фразу «„Арсенал» одержал верх над „Ливерпулем» со счетом 3:0». Выиграл, обыграл, сделал, уделал, разгромил, но не «одержал верх». Доверие было подорвано, и я начал сомневаться во многом остальном. Разве есть еще в современных английских школах учителя гончарного мастерства? Разве современный подросток станет всерьез называть просьбу помочь по дому «актом угнетения и порабощения»? Мне нравится, как пишет Зои Хеллер, и у нее очень интересный получился рассказчик, напоминающий книги Алана Беннета, но, на свою беду, я оказался слишком разборчивым. В той фразе мне даже не слова показались неубедительными, а счет. У себя дома «Арсенал» не выигрывал у «Ливерпуля» с таким счетом с 1991 года. Ну как после этого верить автору?

Биографию Ричарда Йейтса я еще не дочитал, но одно могу сказать с уверенностью: в ней шестьсот тринадцать страниц. Несмотря на то влияние, которое оказал Ричард Йейтс на целое поколение писателей, мало кто читал его «Путь бунтовщиков», а уж желающих узнать про его бабушку с дедушкой и вовсе не найти. На мой взгляд, надо учредить специальный Национальный Комитет по Биографиям, куда должен приходить каждый, кто хочет написать биографию. Там будут определять максимальное количество страниц новой книги (решения не должны подлежать обжалованию). Расчеты весьма просты. Ведь никто не захочет читать книгу, в которой больше, допустим, девятисот страниц? Или, ладно, тысячи. При этом меньше чем, скажем, страниц в двести пятьдесят не уложиться. Тысячу вам могут выделить, если вы пишете, например, о Диккенсе – то есть очень важном для последующих поколений авторе, который написал множество книг, но на них не замыкался, и потому у него была интересная жизнь. А всех остальных надо сравнивать с Диккенсом. Таким образом, на Ричарда Йейтса можно отвести страниц триста – быть может, триста пятнадцать, но не больше. Сейчас я на сто девяносто четвертой странице и собираюсь читать дальше, поскольку книга написана с теплотой, да и сплетен там хватает. Но на странице сорок восемь я обнаружил сведения о том, где именно ученики школы Йейтса покупали предметы мужского туалета; по моему частному мнению, без этого можно было обойтись.

В этом месяце я перечитал еще две книги: «Как бросить курить окончательно и бесповоротно» и «Бросаем курить. Инструкция для ленивых». Почему я это сделал, думаю, объяснять не надо. И я еще буду их перечитывать – по-моему, это хорошее чтиво, очень полезное и интересное. Но, естественно, не без недостатков. Если я и брошу курить, то не в последнюю очередь затем, чтобы больше не читать Джиллиан Райли.

КУПЛЕННЫЕ КНИГИ:

• Боб Вудворд»Буш на войне»

• Майкл Орен «Шесть дней войны. Июнь 1967-го и становление современного Ближнего Востока»

• Мэтт Ридли «Геном: Автобиография вида в 23 частях»

• Джеймс Глейк «Исаак Ньютон»

• Пит Декстер «У Бога за пазухой»

• Саймон Уоррал «Поэт и убийца»

• Харуки Мураками «Мой любимый sputnik»

• Уильям Стайрон «Ложимся во мрак»

• Эдвард Платт «Лидвилль»

• Берил Бейнбридж «Мастер Джорджи»

• Джули Орринджер «Как дышать под водой» (два экземпляра)

ПРОЧИТАННЫЕ КНИГИ:

• Блейк Бейли «Трагическая честность: Жизнь и творчество Ричарда Йейтса» (дочитал)

• Джаспер Риз «Арсен Венгер: Творец легенды»

• Джули Орринджер «Как дышать под водой»

• Боб Вудворд «Буш на войне» (не дочитал)

• Роман, название которого я не помню (бросил)

• Документальное произведение, название которого я не помню (бросил)

• Уилки Коллинз «Без имени» (не дочитал)

КУПЛЕННЫЕ И ПРОСЛУШАННЫЕ КОМПАКТ-ДИСКИ:

• «Слово. Поэты»

• «Слово. Писатели»

Не дочитал, бросил, бросил, не дочитал. Что ж, я вас предупреждал. В одной из первых статей я предположил, что вряд ли смогу продолжить читать с такой же скоростью: тогда, кажется, меня беспокоил конец лета, приближающееся начало футбольного сезона, и оба эти фактора оказали неблагоприятное воздействие на объемы поглощаемых книг. (С наступлением осени продолжил работу над очередным романом: написал немного, но больше, чем в прошлом месяце. Смотрел футбол: семь матчей целиком – четыре из них на стадионе – и еще урывками матчей шесть.) Из двух книг, начатых и законченных в течение этого месяца, одну я прочитал за день, причем большую часть в самолете, когда летел в Амстердам, а потом обратно. Книга была о футболе.

Но я стал меньше читать не только из-за футбола и работы. Надо сказать, мне отчасти помешали новые настроения в редакции журнала «Беливер». Как вы, возможно, уже знаете, «Беливер» принял достойную и уважаемую позицию, согласно которой если на страницах журнала вы читаете отрицательные отзывы о современных писателях и книгах, которые собираетесь прочитать, то читатель выберет другой журнал из бесконечного множества, представленного на полках магазинов, и потому в «Беливере» должна публиковаться только благожелательная критика на литературные произведения.

Однако эти рамки могут представлять определенную сложность, если ваша задача заключается в том, чтобы честно писать о прочитанных вами книгах. В конце концов чтение может наскучить, а изредка вызвать даже отчаяние. Не так давно, воодушевившись новой идеей редакторов, я упомянул о легком разочаровании, которое у меня вызвала пара книг. Я не помню, как именно я выразился, но речь шла о том, что, если бы меня принуждали отдать предпочтение либо одному из тех романов, либо «Преступлению и наказанию», я бы молчал, мужественно терпя любые пытки, – настолько сильно я проникся новым жизненным кредо журнала «Беливер». Но если бы истязатели стали угрожать моим детям, я бы – скрепя сердце, конечно – отметил едва заметную разницу между двумя романами в пользу «Преступления и наказания».

Это был скандал. По общему мнению, отдавать предпочтение «Преступлению и наказанию» под угрозой жизни твоих детей – это преступление, и потому меня вызвали на ковер специального Комитета журнала, состоявшего из двенадцати мрачноватых молодых мужчин и девушек (естественно, их было поровну), которые были одеты в белое и диковато улыбались, как новоявленные мессии от журналистики. Мне устроили серьезную выволочку и решили не запрещать печататься в следующих трех номерах только после того, как я пообещал больше не позволять себе подобных выпадов. В общем, мы сошлись на том, что, если книга мне не нравится, я буду ее бросать и названия упоминать не буду. Именно так произошло с двумя книгами из списка этого месяца, что в случае с документальным произведением особенно печально, поскольку я должен был написать на него рецензию в одну лондонскую газету. Таким образом, заработал я меньше, а еще пришлось раскошелиться на перелет из Лондона в Сан-Франциско, где я встречался с Комитетом (думаю, излишне объяснять, что эти сволочи стоимость билета мне не возместили). В общем, месяц выдался затратным.

Однако биографию Ричарда Йейтса, начатую в прошлом месяце, я все же дочитал. Я по-прежнему считаю, что далеко не все из шестисот с лишним страниц действительно необходимы – Бейли публикует первый рассказ только на сто тридцать третьей странице, – но я все равно читал ее с удовольствием. Кто бы мог подумать, что автор «Пути бунтовщиков» писал речи Роберту Кеннеди и послужил прообразом персонажа телесериала «Зайнфельд» Алтона Бенеса, отца Элейн? (Видимо, дочь Йейтса Моника, бывшая подруга Ларри Дэвида, и стала в сериале Элейн.) И кто бы мог подумать, что автор романа, признанного американской классикой, равно как и нескольких других хороших романов, а также целой серии прекрасных рассказов, будет жить в нищете, а потом и умрет в безвестности? «Трагическая честность», как и гамильтоновская биография Лоуэлла – это ужасающее свидетельство того, как талант может оказаться одновременно и хрупким, и саморазрушающим; кроме того, я порадовался, что живу и пишу в наше время, когда антидепрессанты стали лучше, а пьем мы меньше. Истории о современных писателях, оказывающихся в смирительных рубашках, кажутся сплошным вымыслом – да и потом, я никогда об этом не слышал, – но с Лоуэллом и Йейтсом это, похоже, происходило все время; в алфавитном указателе «Трагической честности» на словосочетание «нервное расстройство» приходится десять упоминаний на разных страницах.