Внезапно она открыла глаза. Сильная рука легла на ее плечо, и она почувствовала сзади жар сильного мужского тела.

— Я был груб, прости меня, — едва слышно прошептал он, и она почувствовала движение его губ у виска.

Она, молча, повернулась к нему и сама нашла его губы. Она обеими ладонями сжимала его лицо и целовала его, и не могла насытиться. Как сладко примирение после того, как она почти убедила себя в том, что потеряла его! Он же с новой страстью рванул сорочку с ее плеч, и гладил ее груди, пока они не стали твердыми, а когда она отпустила его губы, он прильнул к ее груди. Он ласкал языком ее соски, сначала один, потом другой, и покусывал их, и сосал, и она лишь стонала от его прикосновений.

Но она так истосковалась по нему, что не желала больше никаких любовных игр, она желала, чтобы он овладел ею, и доказал еще раз, что она принадлежит ему. Она потянула его к себе, и он одним движением овладел ею, заставляя ее содрогаться от страсти бесчисленное множество раз. Наконец, он затих, и она лежала, чувствуя на себе тяжесть его тела, и тихонько улыбалась.

— Вставай, сонная твоя головушка!

Казалось, она не спала и пяти минут, а Блэки уже стоит над ней, держа в руках поднос с кофе.

Оливия смущенно ощупала под одеялом свои плечи — и когда это она умудрилась надеть сорочку? Она села, прислонившись к подушке, и взяла чашку.

— Ты спишь, а муж твой уже с рассвета работает, ― сообщила Блэки. — И Джонни будет здесь через час — не забыла?

— Нет, конечно, — соврала Оливия.

Она совсем забыла про Джонни! Сегодня он возвращается из гостей.

— И знаешь, Блэки, — улыбнулась Оливия, — спасибо тебе, конечно, за кофе, но больше так не делай. Нечего тебе бегать по лестницам. Я всегда сама делала себе кофе, и буду и дальше варить сама.

Блэки лишь ухмыльнулась.

— Мистер Ферреро с утра пораньше сварил и хотел сам тебе нести. Но я у него отобрала поднос. Говорю, вы только до спальни доберетесь, а потом до обеда оттуда и не выйдете, а у Оливии дел полно. Так что я сама и принесла. А ты, вставай.

— Оливия, это я! Я приехал! — завопил Джонни, вбегая в холл.

Оливия подхватила Джонни на руки и, крепко прижимая к себе, расцеловала в пухлые щечки. На глаза у нее навернулись слезы. Как же он его любит!

— Здравствуй, солнышко! — проговорила она. — Я по тебе скучала!

— Я тоже скучал, — легкомысленно отозвался Джонни. — А знаешь что? Я научился плавать. Давай пойдем в бассейн, я тебе покажу!

— Конечно, пойдем, милый, но только не сегодня. А сейчас скажи спасибо Памеле, попрощайся с ней и можешь идти на кухню. Там Блэки приготовила твой любимый пирог.

— Спасибо, до свиданья, Блэки, привет, где пирог! — на одном дыхании выпалил Джонни, убегая в кухню.

Оливия только головой покачала. Вот непоседа!

— Надеюсь, он не очень тебя изводил, — обратилась Оливия к Памеле.

— Совсем нет. Наоборот, я смогла вздохнут свободно. Они с моим разбойником так подружились, играли целыми днями и никого не беспокоили. Но дай на тебя взглянуть. Ты выглядишь превосходно! Мама говорила, что ты ездила на неделю в Испанию. Поездка пошла тебе на пользу! А я что говорила — тебе необходимо было развлечься!

Сегодня Оливия была совсем не в настроении болтать с Памелой. В любую секунду мог появиться Марко, и тогда пришлось бы давать объяснения...

— Ах! Как я сразу не заметила! — щебетала Памела. — Вы тут ремонт сделали! Да когда же успели! А в других комнатах тоже?

И Памела процокала каблучками в сторону кабинета.

— Да вот... Так получилось... — промямлила растерянно Оливия и тут увидела, что Памела раскрывает дверь кабинета. — Стой! — закричала она.

По тому, как вытянулось лицо Памелы, Оливия поняла, что опоздала. Она бросилась в кабинет вслед за приятельницей.

Марко сидел вполоборота за письменным столом и с улыбкой переводил взгляд с Оливии на Памелу.

— Джонни вернулся, — сообщила Оливия осторожно.

После вчерашней ссоры и страстного примирения она не знала, как Марко поведет себя сегодня. Но она напрасно волновалась.

— Ах, Джонни! — улыбнулся Марко. — А я-то удивился — что за шум. Доброе утро, моя дорогая.

И он улыбнулся, глядя ей в глаза, — улыбкой мужчины, который знает, что сумел сделать женщину счастливой.

— Познакомь меня с подругой, дорогая, — добавил он.

— Марко Ферреро! — не дожидаясь официального представления, выпалила Памела. — Какого черта он тут делает?! Я ведь тебе еще когда сказала, чтобы ты от него подальше держалась!

— Памела, прошу тебя, дай мне объяснить, — залепетала Оливия,

Все испорчено! Мягкая улыбка исчезла, а вместо нее появился знакомый настороженный взгляд. Оливия чуть не заплакала — а какое хорошее было утро!

— Не припомню, чтобы я имел удовольствие быть представленным твоей подруге, дорогая, — холодно и раздельно произнес Марко. — Прошу тебя сделать это сейчас.

Оливия тяжко вздохнула. Черт ее принес именно сегодня! Стоит себе с видом старшей сестрицы.

— Марко, позволь представить тебе мою старую подругу, Памелу, старшую сестру Саймона и Джинни. Памела с сыном гостит сейчас у родителей.

— К черту светские штучки, — прервала Памела. — Объясни, как он здесь оказался.

— Я здесь живу, — насмешливо бросил Марко. — А с вами незнаком. Поэтому ваш тон вызывает мое естественное недоумение.

— Нас познакомили на балу. — И Памела упомянула известную в Нью-Йорке семью. — Мы не знакомы близко, это так, но мне о вас многое известно. Я хорошо знаю Луизу.

— И что? — с холодной невозмутимостью ответствовал Марко.

— Прекратите! — повысила голос Оливия. ― Прекратите оба! Это отвратительно. Я не желаю этого слушать.

И она надменно вскинула голову.

Марко с невольным восхищением взглянул на нее. Леди всегда останется леди!

— Ты права, дорогая, — улыбнулся Марко. — Давайте выпьем кофе и станем вести себя, как цивилизованные люди. Мне не нравится, когда моя жена расстроена.

И он нарочитым жестом обнял ее за талию. И бросил на Оливию такой взгляд, что она даже поежилась.

— Что вы сказали? Жена?! Так вы поженились! — Памела не могла прийти в себя от изумления.

— Поздравьте нас, Памела! — улыбнулся Марко. — И позвольте поблагодарить вас. Если бы вы и ваша семья не согласились взять на праздники Джонни, то мы с Оливией остались бы без свадебного путешествия. Большое вам спасибо.

И как ему это удается? Только что Памела метала громы и молнии, и вот она уже улыбается и шутливо грозит ей пальцем.

— А с тобой, тихоня, я еще поговорю!

И Памела поспешила откланяться: с улицы донесся автомобильный гудок.

— Теперь можешь меня отпустить, — бросила Оливия. — Памела уже видела все, что нужно.

— Мнение твоей подруги мне безразлично, — сказал Марко, и не думая убирать руки. — А вот на тебя, кажется, она имеет большое влияние.

— Да нет, — пожала плечами Оливия. — Я очень редко ее вижу. Она ведь в Америке живет.

Ей совершенно не хотелось обсуждать с ним Памелу.

Но Марко внимательно посмотрел ей в глаза, что-то прикидывая в уме.

— Твой бывший кавалер, Саймон, ее брат. — Он помедлил. — Оливия, прошу тебя, напряги память. Четыре года назад, когда мы с тобой познакомились, не приезжала ли Памела в Англию?

Оливия покраснела. Как легко ему удалось разгадать ребус!

— Кажется, она приезжала навестить родителей, — как можно равнодушнее сказала Оливия, не решаясь взглянуть ему в глаза.

— Приезжала, значит, — едва сдерживая бешенство, повторил Марко. — И накормила зеленую девчонку грязными сплетнями. И что же она тебе сказала?

И, не дожидаясь ответа, он поцеловал ее в губы. Чего Оливия меньше всего ожидала — так это поцелуя. Она вскрикнула от неожиданности.

Тут раздался детский крик:

— А ну, отпусти сейчас же Оливию!

И Джонни замолотил липкими от торта ручонками по обтянутой джинсами ноге Марко.

Он немедленно отпустил Оливию и присел на корточки перед мальчиком.