Лицо менеджера компании выражало пессимизм.

– Мистер Деликарис, боюсь, что по результатам опроса общественного мнения вы по-прежнему уступаете Спайросу.

Орион кинул недовольный взгляд на график, проецируемый на стену. Они сидели рядом за длинным полированным столом. От злости у Ориона свело челюсть. Он никогда не позволял себе проигрывать и ждал того же от членов своей команды. Ведь он им за это платит, в конце концов!

– Мы делаем успехи, – с тревогой продолжал менеджер, осознавая недовольство босса. – Особенно после того, как в ходе кампании было заявлено, сколько вы собираетесь вложить в строительство доступного жилья и новой больницы. Просто успех не так велик, как мы ожидали.

Он нажал на кнопку пульта, который держал в руке, и картинка на стене сменилась более обнадеживающим графиком, что только сильнее разозлило Ориона. Он получил доказательство, что его команда аналитиков ошибается во всем.

Орион потер переносицу:

– Итак, несмотря на то что наша политика полностью удовлетворяет нужды жителей Метамейкоса, человек, являющийся коррупционером, как и его отец, по-прежнему самый популярный кандидат? – Он оглядел сидящую за столом команду. – Кто-нибудь удосужится объяснить мне причину?

Наступило долгое, неловкое молчание.

Наконец с противоположного конца стола раздался голос:

– Вероятно, люди опасаются за вас голосовать.

Все ахнули. Орион медленно повернул голову к говорящему. Это был Стефанос, пресс-секретарь, самый молодой, недавно нанятый член команды.

– Продолжайте.

– Люди видят в вас холостяка-миллиардера, который внезапно решил, что желает стать их лидером. – Стефанос сделал паузу, ожидая гнева Ориона, но его не последовало. Это придало ему мужества, и он уточнил: – Возможно, вы обещаете людям то, что они хотят услышать, но, судя по результатам, они явно не доверяют вам. Вероятно, думают, что вы просто исполняете свой каприз: попробовать и доказать, что вы преуспеете во всем, чего хотите. Или, может быть, они считают, что, победив на выборах, вы будете заниматься бизнесом в Афинах и не посвятите достаточного времени своим новым обязанностям. Избиратели скорее проголосуют за дьявола, но дьявола, которого они знают.

Орион задумчиво изучал Стефаноса. А парень не промах! Он напоминает его самого. Молодой человек тоже понимал, что политика и бизнес – понятия разные. Люди голосуют душой, стремления которой не всегда согласуются со здравомыслием.

– И что я, по-вашему, должен делать?

Члены команды обменялись изумленными взглядами. Руководитель предвыборной кампании выглядел оскорбленным.

Стефанос глубоко вздохнул и продолжил:

– Для того чтобы люди стали вам доверять, им нужно чувствовать с вами связь; знать, что у вас такие же, как у них, нужды, жизненные приоритеты – старые, добрые жизненные ценности греков.

Орион скривился. Его жизненные приоритеты всегда были старомодными.

– Я вырос в Метамейкосе, – серьезно сказал он.

– Тогда убедите избирателей, что по-прежнему считаете Метамейкос своим домом, – приободрился Стефанос. – Что дом, который вы там купили, не просто очередная ваша недвижимость. Что вы намерены там обосноваться.

– И как вы предлагаете мне это сделать?

– Честно? – Стефанос помедлил и чуть неуверенно сказал: – По-моему, лучше всего вернуться в Метамейкос с женой.

Орион помрачнел.

– Остается надеяться на то, что у вас имеется альтернативное предложение, – выдавил он, – так как это меня не устраивает.

Либби уставилась на огромный трехмерный логотип «Деликарис», вращающийся в середине фонтана, на громадные автоматические стеклянные двери, ведущие в суперсовременный офис Риона. Она снова сказала себе, что поступает правильно.

Еще неделю назад Либби искала предлог, чтобы никогда больше не появляться в Афинах. И даже в эту минуту ей хочется бежать отсюда. Хотя, вне сомнения, сейчас она поступает верно. Пора им обоим разойтись. Как иначе, если она и Рион не общались уже пять лет?

Пройдя мимо здания ратуши и старого многоквартирного дома, Либби предалась воспоминаниям. Однако это всего лишь воспоминания… Они возникли потому, что она и Рион давно не виделись. Когда-то она любила этого человека, хотя сейчас едва ли его узнает…

Судя по внешнему виду его офиса, Рион сильно изменился. Изменилась и Либби. Пока она тратила деньги по минимуму, катаясь по миру лишь с путеводителем и потрепанным рюкзаком на спине, Рион, должно быть, не вылезал из деловых костюмов и не терял ни часа, добиваясь успеха в бизнесе.

Может быть, поэтому он не привлекал своих адвокатов к их разводу? Либби задавалась этим вопросом бесчисленное количество раз. Неужели он был так занят работой, что забыл о юридических тонкостях?

Либби поверила, что такое могло быть, когда наконец вошла через автоматические двери в здание и оказалась в огромной сияющей приемной.

– Чем могу вам помочь? – спросила секретарша с блестящими волосами, снисходительно глядя на выцветшее платье и удобные кожаные сандалии Либби.

Либби вдруг поняла, что она единственная женщина в этой приемной, на которой нет туфель на очень высоких каблуках и дизайнерского делового костюма. Но ей было все равно.

– Я хотела бы увидеться с Орионом Деликарисом…

– Вам назначено?

Либби понимала, что не слишком удобно разговаривать с Рионом в его офисе, но она не знала ни его домашнего адреса, ни телефона.

– Нет, но я подумала, что в перерыв на обед…

Регистраторша вздернула подбородок и фыркнула:

– Значит, вы ошибались. Мистер Деликарис не имеет времени на перерыв на обед. Он чрезвычайно занятой человек.

Либби об этом не забыла. Вне сомнения, теперь он занят еще больше. Но неужели спустя пять лет он не найдет для нее десяти минут?

– Может быть, вы окажете мне любезность, и позвоните мистеру Деликарису, и позволите ему решить, захочет он меня видеть или нет? – с подчеркнутой кротостью сказала Либби.

Однажды, когда не появился туристический автобус, ей пришлось брать двадцать два верблюда и перевозить на них туристическую группу, поэтому черта с два она испугается какую-то высокомерную особу!

Регистраторша выдохнула сквозь стиснутые зубы, устало подняла телефонную трубку и идеально наманикюренным пальчиком нажала на кнопку:

– Электра, дорогая, извини, что отвлекаю. Тут какая-то женщина, она настаивает, чтобы мы сообщили мистеру Деликарису о ее приходе. М-м-м. Да, еще одна. Она думает, что, узнав о ее приходе, он согласится с ней встретиться. – Она повернулась к Либби: – Как ваше имя?

Либби глубоко вздохнула.

– Меня зовут Либби Деликарис, – ответила она. – Я его жена.

В кабинете стояла тишина.

– Мне кажется, альтернативного предложения нет, – ответил Стефанос. – Вы можете проводить в Метамейкосе как можно больше времени; поддерживать местных бизнесменов; участвовать в здешних мероприятиях и продолжать пытаться расположить к себе мэра, но избиратели поверят в то, что вы действительно намерены там обосноваться, только если вы женитесь.

Орион скривился:

– Повторяю, брак невозможен.

Стефанос удивился тому, что человек, который клялся, что ни перед чем не остановится, чтобы выиграть эти выборы, даже не желает рассмотреть его предложение.

В это время зазвонил интерком на столе Ориона. Нажав на кнопку, он резко произнес:

– Слушаю.

– Простите, что прерываю вас, мистер Деликарис, но в приемной женщина, которая требует, чтобы мы сообщили вам о ее приходе.

– Кто она?

Многозначительное молчание.

– Она говорит, что ее зовут Либби Деликарис и что она… ваша жена.

Орион замер, не в силах даже пошевелиться.

Наконец-то она вернулась! Наконец-то сочла его достаточно достойным.

Этого момента он ждал слишком долго. Ее мнение Ориона больше не интересует, но зато у него наконец-то появилась возможность отомстить.