Для выехавших на очередного жмурика ментов первостепенно: «криминальный» или не «криминальный» покойник?.. То есть имеются ли налицо признаки насильственной смерти — и тогда надо, возбудив уголовное дело, искать убийцу (что, согласитесь — хлопотно и утомительно!), или же таковых признаков нет, и можно со спокойной душой объявить: гражданин такого-то умер естественной смертью, погиб в результате несчастного случая или же (на худой конец) покончил с собою, — тогда дело не возбуждается, и искать никто не надо, что экономит кучу времени и сил… Согласитесь, разница — колоссальнейшая!..
Каждый «криминальный» труп — это совершенно не нужная операм угрозыска и райотделу в целом галочка в отчётности. Ладно, если свершившееся убийство удастся раскрыть сразу же, по горячим следам (идеальный вариант — очередной мокрушник терпеливо дожидается следственно — оперативной группы на месте злодеяния, заранее чёркая на бумажке свои признательные показания), но такое — не каждый день…
Ну а не раскрытое сразу же тяжкое преступление имеет все шансы стать «висяком» в показателях… И тогда прокуратура дёргает напоминаниями о решительных действиях, из гор- и облУВД долбают сердитыми звонками, непосредственное начальство изводит оперов воплями: «Три убийства нераскрытых на шее, а вы там по барам шляетесь и пиво лакаете, сволочи?!» М-да…
Отсюда понятно желание оперов любой не имеющий очевидного виновника криминальный трупешник сделать — некриминальным… То есть повешенного представить как повесившегося, утопленного — как утонувшего, убитого ударом камня по голове — как погибшего в результате случайного падения головой на камень…
Но оперскому творчеству ощутимо мешают мирные обыватели, не понимающие наших манипуляций… То они слышали какие-то жуткие стоны и призывы о помощи, то даже видели и готовы вписать в протокол, как «этот подбежал и того как ударит!» А сколько вроде бы надёжно спрятанных и совершенно противопоказанных нашей отчётности убиенных находится благодаря неугомонному населению — это ж уму непостижимо!.. Людям что — делать нечего, кроме как шастать по всевозможным помойкам, и искать подброшенные трупы?!. Дома бы лучше сидели, умные книжки читали, или же воспитанием детей занимались, — наверняка будет больше пользы!.. А то шатаются Бог весть где… Вот — типичный пример.
2. РУКА С ЧАСАМИ
Однажды, к примеру, прибежала в райотдел запыхавшаяся бабёнка, кричит дурным голосом с порога: «Там…на свалке… кусок ноги… в кустах!..» Тьфу ты… дурочка… Ну, лежит там на свалке что-то такое… Тебе-то что?.. Явно с милицией никогда раньше дел не имела, и почему-то думает, что тут её известию будут страшно рады, и тотчас помчатся всем РОВД на свидание с расчленённым трупом!..
В тот день дежурил капитан Масик, — мужик тёртый, опытный, понимающий, как важно уберечь нашу отчётность от каждого лишнего «висяка»… Вот и грузанул он с ходу: «Пьяна ты, что ли?.. Чё несёшь, каракатица, какой на фиг в кустах может быть кусок ноги?!. Вали отсель, алкашка, пока в «обезьянник» на ночь не запер!..» Струхнувшая бабёнка заткнула фонтан и попятилась, явно собираясь наутёк, но, как на грех, мимо по коридору проходил начальник РОВД. И то ли не в духе был в тот день, то ли на Масика персонально имел большой зуб, но только вдруг разошёлся не на шутку, чуть ли не ножками затопал: «Что вы себе позволяете?!. Как с гражданкой разговариваете?!. Немедленно зарегистрируйте заявление, и обеспечьте принятие по нему должных мер!..»
От таких неслыханных речей Масик аж рот разинул… Опомнившись, тут же позвонил тамошнему участковому, чтобы известить о валяющихся на таком-то пустыре обрезках мертвячины. Как на грех, участковый оказался на месте, и, получив указание: немедля разобраться, тут же бросился исполнять.
Через полчаса — позвонил сам, доложил обстановку: информация подтвердилась, в кустах на пустыре им действительно обнаружен фрагмент человеческого тела, предположительно — от мужского бедра. И, кажись, там дальше ещё что-то виднеется… Памятуя про скверное настроение подполковника, весь свободный от срочных дел личный состав кинулся на пустырь — собирать человечину
Среди ищущих оказался и я. Думаете, приятно в сгущающихся сумерках бродить по захламленному пустырю и шарить там и тут в поисках склизких кусков плоти?.. Угу!.. Нет, это удовольствие — лишь для гурманов…
У меня был фонарик, которым я себе подсвечивал, и после получасовых поисков мне «повезло» найти под кустом аж целую руку, от пальцев до локтевого сустава, слегка уж почерневшую и попахивающую… На запястье тикали часики — дешевенькие такие, типичный ширпотреб. А у меня на тот момент часов не было, — старые разбил давеча, выкручивая клешни одному рвущемуся на волю баклану, а купить новые — жаба давила, при моей нищенской зарплате — и остограммиться не всегда удаётся!..
Прислушавшись к тихим голосам коллег за близлежащими кустами, я быстро снял с запястья часы, вытёр их оторванным лопухом, и — надел на своё запястье. А саму руку — кинул в прихваченный с собою пластиковый кулёк. Сообразил я так: по кустикам разбросали в расчленённом виде скорее всего какого-нибудь бомжа, никому не ведомого и не нужного… Никто его дешёвых часиков не хватится, а мне без них на службе — никак!..
Но закрутилось по-другому…
По отпечаткам пальцев собранного из кусочков трупа в РОВД быстро определили личность: Никодимов Сергей Алексеевич, 34 лет, ранее судим, два дня назад освободился, живёт (жил!) поблизости, по такому-то адресу… Наши товарищи двинули к вдове расчленённого. «Да, — говорит, — со вчерашнего дня супружника не видела, как пошёл вечером бухать к своему корешу, Ваське Давыденко, так и — с концами…»
Знали мы того Ваську, нагрянули к нему на адрес. Хибара — в частном секторе, на стуки не отвечают… Предположительно — не уважают нас здесь, ага!.. А кому такое отношение понравится?.. Рассердившись, вышибли двери, вломились ордой… Оказалось: Давыденко — на диване, дрыхнет беспробудно, на полу — подозрительные бурые пятна, рядом — тряпье какое-то… Разбудили пинками. «А у вас есть санкция прокурора на обыск?» — нагло вякнул Вася. «Ага, сто санкций!.. Вставай, сволочь, пока ноги не переломали!..» Схватили его за руки, крепко тряхнули, свезли в райотдел. Там уж врезали хорошенько, от души, — он и раскололся…
Короче, случился обычняк: с Никодимовым корешились с детства, и после отсидки тот пришёл к Васе отметить освобождение. Хозяин выставил пузырь, раздавили по-братски… Захотелось ещё!.. Давыденко говорит: «Я уж одну выставил, теперь — ты!» Никодимов обиделся: «Чтоб гость — и хозяина угощал?! Да и знаешь ведь, что голяк я — после тюряги…» Раздосадованный Вася попытался гостя выставить Никодимов упёрся. Крики, ругань, мат, кулачная потасовка… В итоге Никодимов схватился за стул, а Вася — за кухонный нож. и одним ранее судимым элементом в районе стало меньше.
Дальше Вася действовал на автомате. Порубав труп топориком на части, сложил кусками на тележку, свёз на соседний пустырь и раскидал по сторонам, рассчитывая, что бродячие собаки всё слопают. (Не сунься проходившая по пустырю бабёнка в кусты — так бы и вышло!). Потом — вернулся домой, второпях помыл пол, квакнул ещё двести, и — завалился спать… Как его будили — уж рассказывалось. Простеньким оказалось дело. Если не лениться и не квасить по-чёрному, то опера такие мокрухи за считанные часы раскрывают.
Но главный соус — в другом…
Когда через пару дней у себя в кабинете задавал я гражданочке Никодимовой последние вопросы по делу, она при взгляде на мои часы вдруг воскликнула: «У моего мужа такие же были, вместе с ним пропали… Там ещё на обратной стороне — гравировка: «Любимому Коленьке — на день 35-летия!» А ваши часы — тоже подарок?..»
Ага, подарок… Её же супружник мне и «подарил»… Кстати, я уж и забыл, откуда часы у меня взялись, иначе снял бы перед разговором… Ответил сухо: «Нет, купил. В прошлом году, в ларьке, кажись…»
Казалось бы — исчерпывающий, исключавший любые кривотолки ответ. Но — нет, уж и тянется к часам любопытствующей ручонкой: «Можно посмотреть, что у вас на оборотной стороне часов написано?..» Ах ты, думаю… погань!.. Кошёлка! Да за кого ж ты меня, офицера угрозыска, держишь?!.
