— Кто тебя уже поздравил сегодня? — с обычной своей дотошностью осведомился Валентин Антонович.

Артур пожал плечами, потом хлопнул себя по лбу и пошел разыскивать мобильный телефон, предусмотрительно отключенный на ночь. Телефон отыскался не сразу, что было немудрено при «порядке» в квартире. Но все-таки нашелся, был включен и тут же выдал сообщения о пяти звонках плюс несчетном количестве эсмэсок. Звонили приятели, эсмэски слали явно поклонницы, поскольку ни подписи, ни номера телефонов Артуру ровным счетом ничего не говорили.

— Обычный набор, — доложил он Валентину Антоновичу. — Ничего интересного.

— Тогда я пошел. На твоем выступлении сегодня быть не смогу, извини. У нас семейное торжество.

— Поздравляю, — машинально сказал Артур и тут же спохватился. — А что отмечаете, если не секрет?

— От тебя — не секрет. Знакомимся с будущей родней. Диночка, кажется, замуж собралась…

Дина, она же Диана, была той самой дочкой благодетеля, которая неровно дышала к Артуру. Посему при этом известии он ощутил какое-то странное чувство: ревность не ревность, а так…

Хотя никаких видов на Диану он не имел и иметь не собирался.

— Тем более поздравляю, — с фальшивым энтузиазмом отозвался Артур. — Когда свадьба?

Валентин Антонович пожал плечами.

— Посмотрим. На жениха посмотрим, на родителей его… Может, и не дойдет до свадьбы-то. Может, Дина просто очередной раз дурью мается.

«Вот это — скорее всего, — подумал Артур. — Девчушке двадцать семь лет стукнуло, нормальные парни от нее шарахаются, только папенькины денежки и могут кого-то завлечь. Но тут уж сам папенька вряд ли даст благословение. Ладно, не моя печаль, лишь бы меня в женихи не записывали».

Валентин Антонович давно ушел, а Артур все слонялся по квартире, как неприкаянный, перебирал в уме события уже минувшего утра, и все время возвращался мыслями к злополучному письму. Теперь ему уже не казалось очевидным, что это — дружеский розыгрыш, браслет был явно из другой оперы. Слишком настоящий, слишком… зловещий, что ли.

По уму надо бы письмо порвать и выбросить, а браслетик подарить первой же подходящей прелестнице. Но что-то мешало сделать первое, а расставаться с безделушкой вот так сразу почему-то не хотелось. Точно приворожила его эта серебряная змейка с бирюзовыми глазками…

После неизвестно какой по счету чашки кофе и непременной сигареты к ней Артур все-таки взял себя в руки и состряпал на скорую руку обед. Плотно наедаться перед выступлением он не собирался, но и тащиться в клуб на голодный желудок было бы неправильно. Обязательно кто-нибудь (да еще и не один!) захочет угостить бокалом шампанского; удастся увильнуть от угощения или нет — неизвестно. Значит, яичница с беконом и помидорами будет в самый раз: сытно и необременительно.

Наверное, блондиночка действительно от голода в обморок брякнулась, иначе с чего бы? Нет, прав Валентин Антонович, нужно заканчивать с этими бабочками-однодневками (или одноночками?), ни проку от них, ни соку — одна головная боль. Попробовать начать планомерную осаду роскошной Майи: не может быть, чтобы он не справился в общем-то с кадрежкой, пусть и высокого класса. Сегодня же вечером и начнет.

Ближе к вечеру Артур почувствовал, что находится опять в замечательной форме. Голова была ясной, голос звучал так, как надо, и силы на проведение выступления не просто штатно, а даже с блеском, явно были. Он еще раз принял душ, придал довольно длинным волосам красивую форму, тщательно выбрал костюм, помня, что после выступления предстоит празднование не только за столом, но и в сауне, и в бассейне. И отправился навстречу новым впечатлениям и новым успехам, выбросив из головы все непонятные заморочки.

Но, выходя из дома, Артур все-таки взял с собой сафьяновую коробочку. Хотя даже самому себе не признался бы, что просто боится оставить «змеюку» без присмотра. Вдруг она исчезнет так же таинственно, как и появилась? Или еще что-нибудь эдакое произойдет. Нет, уж лучше взять с собой небольшой футлярчик, а там видно будет.

Береженого, как говорится, Бог бережет.

Предчувствия его не обманули: в элитном клубе, куда он приехал, администрация проявила повышенное внимание к юбиляру и организовала минибанкет еще до выступления. Артур выпивал и закусывал крайне умеренно: берег силы и голос, втайне надеясь, что вечером, в более или менее узком кругу приглашенных, оттянется по полной программе. Только бы дотянуть до этого светлого мига!

Собственно, само выступление должно было занять от силы полчаса. Но готовиться к нему нужно было основательно: костюм, грим, прическа, инструктаж девочек-танцовщиц, которые, как правило, старались не столько оттенять певца, сколько привлечь внимание к собственным длинным ножкам и гибким фигуркам. Против такой демонстрации Артур, в принципе, ничего не имел, но — на заднем плане. Кордебалет есть кордебалет и его участницам негоже высовываться дальше установленных границ.

Все это Артур — в который раз! — повторил трем очаровашкам, совершенно не уверенный в том, что его слова возымеют должный эффект. Неуверенность эта проистекала еще и из того, что каждая из танцовщиц хоть раз, да побывала в его постели, а это, как показывает практика, всегда дает женщине удивительную уверенность в том, что она получила на партнера по постельным утехам эксклюзивные права.

Артур же, подобно большинству здравомыслящих мужчин, полагал, что интимные радости вообще не повод для знакомства и к претензиям девиц относился с откровенным изумлением, переходящим в раздражение, а иногда и во что-то более серьезное. Поэтому сказать, что танцовщицы Артура любили, значит серьезно погрешить против истины. Девицы его скорее ненавидели, но чувство это по мере возможности старались скрывать.

Но поскольку актрисами они были весьма посредственными, неприязнь и ненависть то и дело проявлялись во всей красе. Более того, девицы настраивали против Артура всех, кто так или иначе попадал в их поле зрения и высказывал хотя бы легкое расположение к певцу.

Гримерши и костюмерши, осветители, рабочие сцены и даже охранники — все рано или поздно выслушивали сильно приукрашенную историю о «хаме и мерзавце», для которого нет ничего святого и который использует всех и каждого исключительно в своих интересах, а потом отбрасывает, как банановую кожуру. Артур сначала пытался как-то реагировать, оправдываться, даже некоторым образом заискивать перед окружающими. А потом махнул рукой и предоставил событиям идти своим путем.

— Какого черта! — с абсолютной искренностью сказал он благодетелю, когда тот попытался вмешаться. — Я не золотой червонец, чтобы всем нравится. А если этих свиристелок выгнать и набрать новых…

— Через месяц они тебя тоже возненавидят? — осведомился с тяжелым вздохом благодетель.

— Скорее всего, — охотно подтвердил Артур. — Потому что я считал и считаю женщин существами исключительно декоративными. И никто меня в этом не переубедит.

Благодетель махнул рукой и прекратил беседу.

Но по случаю дня рождения танцовщицы были с Артуром милы и искренне пригубили шампанское за его здоровье. О подарках, правда, и речи не было, но именинник тихо порадовался уже и тому, что не было обычных склок и скандальчиков. Пустячок, конечно, но все-таки приятно.

Так что в свою гримерную он вошел в приподнятом и благодушном настроении. Начал переодеваться — и рука наткнулась на коробочку в кармане пиджака.

Артур сел к столику, вытащил браслет из футляра и начал рассматривать его куда более пристально, чем в первый раз. При ярком свете двух стосвечовых ламп змея выглядела совсем нестрашной. Так — милый пустячок, дамское украшение… Жаль, самому надеть нельзя, рука явно не пройдет. Впрочем, можно ведь и попробовать…

— Какая прелесть! — услышал он за спиной голос одной из своих ассистенток-танцовщиц. — Откуда это у тебя, Артик? Подаришь? Или это память? Ну, хоть примерить дай! Девчонки от зависти полопаются.