– Ты будешь называть меня Джей, а я тебя – Фабио. В спортзале все на «ты».

У Джея был торс молодого гладиатора и лицо старого шахтера. Он демонстративно не стал упрекать Фабио за опоздание и с места начал легкую разогревающую разминку для растяжки мышц.

– Эти упражнения ты найдешь в твоем личном контрольном листке. Будешь приходить немного раньше и делать их самостоятельно, чтобы к тренировке уже разогреться и выиграть время.

Затем он приказал Фабио раздеться до трусов и встать на весы. Измерив его портновским сантиметром, он занес данные в формуляр с силуэтом голого мужчины.

– Плаваешь? – спросил он со знанием дела.

– Немного, – ответил Фабио.

Остальное время Фабио провел на тренажерах, поднимал штангу, качал брюшной пресс и спину. Джей записывал вес гирь и число подходов. Потом объявил, что к следующему занятию составит ему личную программу тренировок. Прощаясь, он заметил:

– Видал я кое-кого и похуже.

Шариковая ручка в руке у Фабио дрожала. Пишущим людям не следует поднимать гантели, подумал он. Он сидел за столиком возле кафе «Хаузер». Почти все столы были уже накрыты к обеду. Официантка оставила Фабио только потому, что он клятвенно пообещал ей к двенадцати освободить место. У него было всего десять минут.

Перед ним лежал его новый ежедневник, и он записывал источники, из коих мог почерпнуть информацию о злополучных пятидесяти днях.

Норина.

Фреди Келлер. Фабио уже пытался найти его по телефону, и секретарша обещала, что шеф отзвонит.

Доктор Марк, главный технолог фирмы ЛЕМЬЕ, с которым они беседовали на том завтраке. Тот мог бы ему сказать, о чем шел разговор.

Штефан Руфер, его главный редактор, если Фабио извинится перед ним за «скотину».

Сара Матей, секретарша Руфера, если Фабио не станет извиняться перед шефом.

Лукас Егер. Нет.

Машинисты.

Вдова того самоубийцы, который бросился под поезд.

Супружеская пара, которая нашла его на улице и вызвала полицию.

Банковские распечатки.

Счет за телефон.

Распечатка выдачи денег по кредитной карточке.

Фабио уже расплачивался за айс-ти, когда зазвонил его мобильный. Он узнал голос сразу, как будто слышал его только вчера. Фреди.

– Садись в такси и приезжай в «Бертини», – приказал тот.

– В «Бертини?» В такую жару?

– В «Бертини» есть кондиционер.

Кондиционеру в «Бертини» не удалось создать летнюю атмосферу. Ресторан выглядел как зимой и предлагал зимнее меню. Разве что температура была незимней, зимой там было теплее.

Фабио опоздал. Разумеется, он не взял такси, но осторожно пробрался сквозь уличную толчею на своем велосипеде. Войдя в ресторан, он увидел, что Фреди сидит один за столом на четыре персоны, а перед ним стоит почти пустая бутылка кампари.

В гимназии Фреди считался высоким и сильным парнем. В футбольной команде он хорошо, но подчас небрежно играл нападающим. С тех пор он прибавил в весе, кило этак тридцать. Фигура не слишком изменилась, лишний вес распределился равномерно, но лицо стало почти неузнаваемым. Нос, щеки, глаза, губы выглядели так, словно какая-то сила выдавила все это наружу.

Фреди был в легком темно-сером костюме, вздернутые рукава которого наполовину обнажали его толстые волосатые руки. Поставив локти на стол, он свесил кисти рук. Время от времени подцеплял ими стакан. При этом локти почти не двигались.

– Чао, – только и сказал он. Ни слова об опоздании.

Как только Фабио уселся, официант поставил на стол множество тарелочек. Жареные цукетти и кружочки баклажанов, ветчина, салями, сардины, маслины, маринованные помидоры, артишоки. В центре всего этого хозяйства он водрузил запотевший пол-литровый кувшин фраскати. Фабио заказал себе литр минералки.

– Из-за этого? – спросил Фреди, и его вялая правая рука качнулась в направлении поредевшей шевелюры.

– Я вообще никогда днем не пью.

– С каких это пор?

– У меня провал в памяти.

– Слышал. И каково это? – Теперь рука Фреди вертела над тарелкой вилку. Время от времени вилка подцепляла с тарелки тот или иной кусок. Фреди не умел говорить с полным ртом, поэтому он заглатывал почти непрожеванные куски и старался быть лаконичным.

– Как будто ты проснулся с бодуна, вот только забыл не пару часов, а несколько недель.

– Но теперь ты что-нибудь вспомнил?

Фабио положил на тарелку немного закуски.

– До сих пор ничего не припоминаю.

– А как с этим? – Фреди указал вилкой на голову Фабио. Его бейсболка лежала на скамье. Выбритое место было заметно. – Болит?

Фабио покачал головой. Вилка Фреди переместилась в направлении желтоватого синяка под правым глазом.

– А это?

Фабио очертил пальцем круг на правой стороне лица.

– Напротив. Все это потеряло чувствительность.

Тарелочки почти опустели. Фреди поднял руку, подзывая официанта.

– Съешь немного бразато?

«Манцо-бразато» было фирменным блюдом «Бертини». Подавалось с картофельным пюре, наполовину состоявшим из сливочного масла. Фабио отрицательно помотал головой. Фреди заказал порцию феттучини, а потом «манцо-бразато». Фабио пропустил закуску и заказал спагетти с моллюсками в качестве горячего.

– О чем ты хочешь узнать? – осведомился Фреди. Заметив, что вопрос вроде бы удивил Фабио, он пояснил: – Ну, когда человек напьется, он же спрашивает тех, кто был при этом, что произошло.

– Как мы встретились через десять лет? – был первый вопрос Фабио.

– В «Ландэгге».

«Ландэгг» был пляжным рестораном на озере, который в последние два года становился местом светских тусовок. Ресторан обновили и пристроили к нему бар, который работал даже после закрытия пляжа.

– Случайная встреча? – спросил Фабио.

– Конечно. Вообще-то я не бываю в таких безалкогольных местах. У меня лодка сломалась. Ты был там с этой… как ее?

– Марлен?

– Нет, с брюнеткой.

– Нориной?

– Да, ты там был с Нориной, а я – с «Либеллулой».

– Это твоя жена?

– Нет, моторная лодка.

Официант принес феттучини. Целую тарелку лапши с овощами и сливочным соусом.

– Я подсел к вам в баре, и мы болтали, пока не пришел механик с верфи. И пока Норина не возражала.

Фабио легко мог себе представить, какой была реакция Норины на Фреди.

– Через пару дней ты мне позвонил, и с тех пор мы иногда встречались.

– В ресторане? Что мы делали?

– Ели, пили, говорили.

– О чем?

– О жизни. – Фреди ел, поставив локти на стол, держа в правой руке вилку, а в левой – салфетку, которой то и дело утирал себе рот. – О том, что прежде никогда тебя не интересовало.

– О чем?

– О деньгах, например.

– Я разговаривал о деньгах?

– Не то чтобы впрямую. – Фреди жевал, глотал, утирал губы.

– Я разговаривал о деньгах? Косвенно?

– Ты не мешал мне говорить о них. Напротив.

– Напротив?

Прожует, проглотит, вытрет рот.

– Ты задавал вопросы.

– Вопросы о том, как заработать денег?

Фреди покачал головой.

– Как их истратить. Еда, напитки, жилье, путешествия, дорогие вещи, женщины.

– Женщины?

– Женщины, женщины, женщины, женщины. – Рука Фреди пропихнула в рот очередную вилку с намотанной на нее порцией фетучини.

– Ты имеешь в виду Марлен?

– Марлен в частности. Женщины вообще. – Фреди опустошил тарелку. Еще раз вытер себе рот и откинулся на спинку стула.

– Ты говорил, что тебе надоел твой образ жизни и что ты ищешь кого-нибудь, кто показал бы тебе другой мир.

– И я нашел тебя? – Вопрос, видимо, прозвучал иронически, потому что Фреди в ответ огрызнулся:

– Когда мы встретились, ты был тридцатитрехлетним ханжой.

Фабио дождался, пока официант унесет тарелки Фреди и дольет вина в его стакан. Потом спросил:

– А когда мы расстались, я уже не был ханжой?

– Ты сделал некоторые успехи.

После обеда Фреди выложил на стол свой ежедневник и назвал Фабио даты их встреч.