Мульч судорожно сглотнул. Предложение было хорошим. Должно быть, у майора серьёзные неприятности.

А тем временем на Полицейской площади кипела жаркая битва. Враг стоял у порога. В буквальном смысле. Капитан Келп метался между позициями и старался подбодрить своих подчиненных:

– Не волнуйтесь, ребята, эти двери им своими старыми лазерами не пробить. Разве что какой-нибудь ракетой…

В этот самый момент двери вспучились, будто надуваемый ребенком бумажный пакет, но выдержали. Едва-едва.

Из помещения командного пункта выскочил Дубин, поблескивая желудями майора на груди. Когда Совет утвердил его назначение, он стал первым в истории Легиона майором, которому присвоили это звание дважды.

– Что это было?

Труба вызвал вид с полицейских камер на мониторы. Одна из камер запечатлела гоблина с большой трубой на плече.

– Какой-то гранатомет. По-моему, это одна из древних крупнокалиберных пушек системы «тупорыл».

Дубин хлопнул себя по лбу.

– Ничего не понимаю! Все эти штуки должны были отправиться на переплавку. Будь проклят коварный кентавр! И как только ему удалось украсть всё это железо прямо у меня из-под носа?

– Не вините себя, сэр, – успокоил его Келп. – Он и нас тоже обвёл вокруг пальца.

– Сколько таких выстрелов мы выдержим?

– Немного, – пожал плечами Труба. – Может, ещё парочку. Остается надеяться, что у них была всего одна ракета.

Как говорится, надежда умирает последней. В данном случае она скончалась слишком уж быстро. Дверь снова вздрогнула от мощного удара, на пол посыпались куски мраморных колонн.

Труба поднялся с пола. Глубокая рана на его лбу быстро затягивалась – вот что значит магия.

– Санитары, проверить раненых. Наше оружие ещё не зарядилось?

К нему подбежал Шкряб, сгибаясь под тяжестью двух электрических винтовок.

– Все готово, капитан. Тридцать две винтовки, по двадцать импульсов в каждой.

– О’кей, раздать самым лучшим стрелкам. Стрелять только по моей команде!

Шкряб кивнул, лицо его было хмурым и бледным.

– Отличная работа, капрал, свободен.

Выждав, когда брат удалится на приличное расстояние, Труба тихо прошептал майору Дубину:

– Не знаю, что и сказать вам, майор. Враг взорвал Атлантидский туннель, так что помощи ждать неоткуда. И во временное поле гоблинов не заключишь – их слишком много. Мы полностью окружены, перевес в живой силе и огневой мощи на стороне врага. Если Б’ва Келл прорвется сюда, всё будет кончено через несколько секунд. Нам остается одно: как можно быстрее проникнуть в оперативный центр и нейтрализовать этого кентавра. Там есть какие-нибудь успехи?

Дубин покачал головой.

– Техники работают не покладая рук, – ответил он. – Каждый квадратный сантиметр поверхности вокруг оперативного центра тщательно изучается. Но боюсь, эту защиту нам не сломать. Быть может, мы рано или поздно подберем нейтрализующий её код, но только благодаря чистой случайности.

Труба устало потер глаза.

– Нужно время… Мы должны каким-то образом потянуть время…

Дубин достал из-под кителя белый флаг.

– Есть один способ, – сказал он.

– Майор! Вы хотите пойти туда? Да ведь это – самоубийство!

– Возможно, – согласился майор. – Но если я не выйду, все мы погибнем через несколько минут. Зато если поступим, как я говорю, выиграем немножко времени. Кто знает, а вдруг мы всё-таки перехитрим этого кентавра?

Труба обдумал предложение. Дубин был прав – другого выхода нет.

– И что вы хотите им предложить?

– Заключенных «Гоблинской тишины». Может, мне удастся договориться о поэтапном освобождении.

– Совет никогда не пойдёт на это.

Услышав его слова, Дубин выпрямился в полный рост.

– Сейчас не время для политики, капитан! – пролаял он. – Сейчас нужно действовать!

Честно говоря, Труба был поражен. Таким Шипса Дубина он никогда не видел. Не эльф, а настоящий гигант. Он даже ростом как будто выше стал. Не зря, не зря ему вернули желуди майора…

Труба тяжело дышал от переполнявших его чувств. Одним из них было чувство, которого он никогда не испытывал по отношению к Шипсу Дубину, и чувство это звалось уважением.

– Откройте дверь, – приказал майор стальным голосом. Жеребкинс с удовольствием запечатлел бы этот момент на камеру. В компанию к предыдущей записи. – Я пойду и поговорю с этими рептилиями.

Труба велел приоткрыть одну из дверей и про себя поклялся, что обязательно, обязательно добьется того, чтобы майора Дубина наградили за отвагу Золотым Желудем. Пусть даже посмертно.

Шаттл посла Атлантиды мчался по громадной шахте, стараясь держаться поближе к стенам. Пару раз он даже чиркнул по ним брюхом.

Из пассажирского салона в кабину просунулась голова Артемиса.

– В этом действительно есть необходимость, капитан? – спросил он, когда в очередной раз они каким-то чудом избежали смерти. – Или вы хотите пустить нам пыль в глаза?

– А ты сам-то как считаешь? – усмехнулась в ответ Элфи.

Артемис вынужден был признать, что Элфи и не пыталась показушничать. Сейчас, в минуту опасности, капитан Малой была особенно красива. Красива, как «чёрная вдова». Согласно прикидкам Артемиса, его половая зрелость должна была наступить месяцев этак через восемь, и тогда он сможет взглянуть на Элфи несколько другими глазами. Хотя не стоило забывать, что ей уже около восьмидесяти лет.

– Я стараюсь держаться поближе к стене, чтобы не пропустить трещину, которая, по заверению Мульча, должна быть где-то здесь, – объяснила Элфи.

Артемис кивнул. Ах да, тот план, что предложил гном. Слишком невероятный, чтобы быть выполнимым. Он вернулся в салон, где Мульч проводил инструктаж.

Гном набросал на освещённой изнутри световой панели грубую схему. Честно говоря, некоторые обезьяны и то лучше рисуют. И от них намного приятнее пахнет. В качестве указки Мульч использовал морковку, точнее говоря, несколько морковок. Гномы очень любят морковь.

– Это «Лаборатории Кобой», – пояснил он, энергично двигая челюстями.

– Это?! – неверяще воскликнул Крут.

– Да, Джулиус, схема не отличается особой точностью, но…

Майор вскочил с кресла. Можно было подумать, что он тоже использовал нечто вроде гномьих газов, столь стремительным был его прыжок.

– Не отличается точностью? Да это же простой прямоугольник, клянусь богами!

– Это не имеет значения, – невозмутимо парировал Мульч. – А важно вот это.

– Вот эта кривая линия?

– Не линия, а трещина, – терпеливо поправил его гном. – Приглядись повнимательнее, и все сразу станет ясно.

– Я не обладаю таким богатым воображением. Ну хорошо, допустим, это трещина. И что с того?

– Правильно, в том-то и загвоздка! Понимаешь, обычно трещины в этом месте нет.

Крут снова принялся делать хватательные движения руками, будто бы душил воздух. В последнее время подобные приступы случались с ним все чаще. Но Артемис вдруг заинтересовался:

– И когда появляется эта трещина?

Мульч сразу принял загадочный вид.

– Мы – гномы, – туманно промолвил он. – Мы разбираемся в скалах. Ковыряемся в них много веков…

Пальцы Крута начали выбивать барабанную дробь на ручке электрошоковой дубинки.

– Эльфы не понимают того, что понимаем мы. Скалы живут. Они дышат.

Артемис кивнул:

– Разумеется. Тепловое расширение.

Мульч с победным видом дожевал морковку.

– Вот именно. И напротив, остывая, они сжимаются.

Ему всё-таки удалось завладеть общим вниманием. Даже Крут, нахмурившись, слушал его.

– «Лаборатории Кобой» построены на твердых породах, – продолжал гном. – Это три мили сплошного камня. Проникнуть в лаборатории невозможно, если не прибегнуть, допустим, к помощи каких-нибудь боеголовок. Но думаю, Опал Кобой сразу почует что-то неладное.

– Так, и что ты предлагаешь?

– Воспользоваться моим потайным ходом. Когда камень остывает, в нем появляется трещина. Я это знаю, потому что участвовал в строительстве лабораторий, отвечал за фундаментные работы. Так вот, трещина ведёт непосредственно под здание, принадлежащее Опал Кобой. Там ещё придётся поплутать, но полдела уже будет сделано – мы проникнем в лаборатории.