– А вы профессионал, – заметил Дейв. – Не могу припомнить, чтобы я вас заметил.

– Да вы и не смотрели. Ваше внимание было занято совсем другим, разве не так9 – Рахмат снова показал свои желтые зубы и легким движением подвинул банкноты к себе. – Неужели вы станете обращать внимание на цветного человека в рабочей одежде, особенно если он сидит за рулем грузового пикапа, – с некоторой гордостью заметил он после того, как доллары исчезли в его руках. – Они бывают повсюду, даже на пляжах.

Уоллес встал и вытер носовым платком свое разгоряченное лицо, поблагодарил Рахмата за сотрудническтво и был награжден ещё одной улыбкой. Он даже не сделал попытки пожать ему руку и детектив молча прроводил его взглядом…

Когда Уоллес вышел на улицу, небо уже заволокло тучами, набежавшими со стороны северных гор. Короткий ливень вымочил мостовую, но ближайшие здания как и многие старые постройки имели нависавшие над улицей на уровне второго этажа галерей и могли служить укрытием от солнца и дождя. Тротуар здесь оставался сухим, и пока он старался найти глазами Энн, рядом раздался незнакомый голос, обращавшийся к нему.

– Мистер Уоллес?

Дейв повернулся и увидел негра с длвольно светлой кожей в помятом сером костюме, показывающего ему значок полицейского.

– Детектив сержант Рэмсон из центрального отдела расследований.

Уоллес посмотрел на полицейского, сердце его сжалось, а в горле моментально пересохло. Он попытался сглотнуть и быстро вздохнул, надеясь успокоить свои разболтанные нервы. К этому времени он уже заметил полицейский седан, припаркованный на другой стороне улицы.

– Да, сержант.

– Суперинтендант Перкинс хотел бы вас видеть.

– А кто он такой?

– Начальник нашего отдела.

– Как вы меня нашли?

Рэмсон убрал свой значок.

– Последнее время мы наблюдали за вами.

– Потому что я не обращаю внимания на цветных людей, – с горенчью повторил про себя Уоллес. – И поэтому ничего не замечаю.

Он несколько задержался и украдкой посмотрел справа от себя и с удовлетворением отметил, что Энн Джослин уже заметила его и остановила свою машину на некотором расстоянии. Дейв незаметно сделал жест, который по его мнению должен был предупредить её об опасности, и успокоил себя тем, что она уже должна была узнать полицейскую машину. Когда Рэмсон поинтересовался, нет ли у него машины, он ответил отрицательно. Они с сержантом пересекли улицу и сидевший за рулем мужчина в штатском нажал на стартер.

Полицейское управление Порт-оф-Спейна размещалось в сером каменном здании средневекового вида. Широкие каменные ступени вели с улицы Сан-Винсента к высоким арочным дверям и постороннему трудно было определить, что имели в виду строители этого сооружения: церковь, замок, форт или сочетание всех этих трех стилей. Позади основного здания находился четырехугольный двор, использовавшийся в качестве автостоянки, на дальнем краю которой было трехэтажное здание с галереями, выходящими на двор и открытыми лестницами, соединявшими их.

Со стороны Саквил-стрит был въезд для автомашин, охраняемый констеблем, щеголеватая форма которого состояла из черных брюк с красными лампасами, безукоризненно чистого белого кителя, широкого кожаного ремня и белого тропического шлема. Полицейская машина, привозившая Уоллеса удостоилась отдания чести, а когда её поставили на стоянку, сержант проводил его в дальнюю часть здания, где располагались помещения Центрального отдела расследований. Пока Уоллес ждал, сержант просунул голову в дверной проем небольшого темного неприветливого кабинета и переговорил с кем-то внутри. Мгновение спустя на его пороге появился детектив-инспектор Эдвардс.

– А, мистер Уоллес, – сказал он. – Пройдемте со мной, пожалуйста.

Сержант отправился по своим делам, а Дейв начал карабкаться по длинному лестничному маршу. В одном конце галереи второго этажа он заметил двух мужчин, работавших в отделении фотографии, а в другом дюжина или даже больше работников копошились возле чего-то напоминавшего сотню металлических шкафов, очевидно это был архив.

Дверь, которую выбрал Эдвардс, была в некотором смысле только её половиной и напомнила Уоллесу картины старых салунов с раскачивающимися дверями, которые начинались приблизительно футах в двух от земли и заканчивались на высоте чуть выше человеческого роста. Детектив толкнул одну створку этой двери, придержал её, и Уоллес очутился в небольшой квадратной комнате ожидания. Дверь в другом её конце была распахнута настежь, Эдвардс вышел вперед и постучал по наличнику.

– Мистер Уоллес, сэр.

– Очень хорошо, инспектор.

Эдвардс кивнул и Уоллес шагнул в помещение побольше прежнего со скромным письменным столом с плоской крышкой и шестью деревянными стульями работы местного мастера, они казались тяжеловесными и были с покатыми спинками. Человек, сидевший за столом, оказался крепко сбитым негром с круглой головой и очень черным лицом. На нем был отлично скроенный коричневый костюм, белая рубашка с полосатым галстуком консервативного толка, а его полуботинки были начищены до блеска. Он кивнул, позволил себе улыбнуться, обнажив свои безупречные белые зубы. Его акцент был местным, но в нем можно было уловить отголоски английского произношения.

– Я суперинтендант Перкинс, мистер Уоллес, – сказал он. – Благодарю вас за то, что откликнулись на мое приглашение. Располагайтесь на этом стуле, – добавил негр и указал на ближайший к себе стул.

– Я должен понимать, что это арест? – спросил Уоллес.

– Никоим образом.

– Но за мной следили.

– Естественно. Ведь вы же один из подозреваемых. Вам должно быть известно, что… Нет, все что мне от вас требуется, это просмотреть заявление, которое вы сделали сегодня утром, – он взял несколько отпечатанных на машинке листов, соединенных скрепкой, и стал просматривать один экземпляр, а второй толкнул в сторону Дейва. – Мне только хотелось бы уточнить один – два вопроса. Не хотите лт сначала прочитать это?

Когда Уоллес занялся чтением заявления, зазвонил телефон, и он услышал голос Перкинса.

– Да… да. Очень хорошо. Оставьте это для меня, – он встал и кивнул Эдвардсу и, когда они уже выходили из кабинета, бросил дейву через плечо. – Будьте внимательны и не спешите. Нам хочется, чтобы в нем все было правильно, вы же понимаете.

Уоллес пробежал глазами страницы, из чего сделал заключение, что в них все в порядке, но это ни на йоту не успокоило его нервы. Ему было жарко и неудобно, и он с трудом контролировал свои мысли. Дейв попытался спрогнозировать дальнейшее развитие событий, но вскоре счел за лучшее оставить это занятие, вытер свои вспотевшие ладони, а когда услышал приближающиеся шаги полицейских, постарался придать своему лицу спокойное выражение.

– Вам не хотелось бы внести какие-нибудь изменения? – спросил Перкинс, присаживаясь.

– Вроде бы нет.

– Боюсь, некоторые моменты требуют уточнения, – заметил суперинтендант, перелистывая заявление. – Вы утверждаете здесь, что после того, как мисс Ширли Годдард покинула ваше бунгало прошлым вечером, вы читали, слушали радио, немного выпили и не можете точно сказать, когда легли спать, но было уже поздно. Вы больше не пользовались машиной и не покидали бунгало?

Дейву с трудом удалось выдержать спокойный и внимательный взгляд полицейского. В нем читалась проницательность и сметливый ум, но было и нечто такое, что приводило его в замешательство. Дейв ещё не догадался к чему клонит Перкинс, но он снова почувствовал, что потеет. Что-то внутри него предупреждало, что Перкинс ухватится за любую его ошибку, но поскольку выбора у него не было, он сказал:

– Все правильно.

Перкинс поднял узкую полоску бумаги.

– У меня здесь рапорт констебля Адамса. Прошлой ночью он патрулировал на велосипеде в Ариме. Констебль утверждает, что около одиннадцати часов двадцати минут он заметил седан, ехавший на предельной скорости в восточном конце центральной улицы. Было уже слишком поздно пытаться остановить машину, но ему удалось заметить её номер. Так мы вышли на агентство по прокату автомобилей и они сообщили нам, что машина приписана за вами.