– Ты прав. Давай езжай к высотке, где живет тесть. Я предупредил его, нас пропустят и встретят.

– Я очень пить хочу, – проговорила девчушка.

– Какие проблемы, Тоня?

Шепель сходил в ближайший ларек, купил минеральной воды. Передав бутылку девочке, сказал:

– Поехали, Серега. Туда, к тестю, и моя подкатила. Ей, возможно, проще будет общаться с этой несчастной.

– Да, женщины всегда найдут меж собой общий язык, невзирая на возраст и другие условности.

Самойлов вывел автомобиль со стоянки и направил его к центру города. Удачно миновав пробки, в 14.20 связист спецотряда «Марс» довел «Форд» на закрытую территорию элитного дома.

Двери шикарных апартаментов Туркина открыла жена Шепеля Валентина:

– Привет, дорогой! И что еще за новые проблемы образовались у тебя?

– Ты не видишь, что я не один? – вопросом на вопрос ответил Шепель.

– Извини, Сереж, – поздоровалась Валентина с Самойловым. – Проходите, здесь разберемся.

Все трое вошли в огромную, богато обставленную прихожую. Тоня, никогда не видевшая такой красоты, съежилась.

– Вот она, наша проблема, – указал на нее Шепель.

Валентина присела перед девочкой:

– Кто ты, прелестное создание?

– Тоня, – тихо ответила девочка.

– Это прелестное создание, – сказал Михаил, – бандиты подкладывают под гастарбайтеров, а ей всего двенадцать лет. Брат просит милостыню в переходе, а мать неизвестно где, но тоже в руках тех же бандитов.

Валентина взяла девочку за руку:

– Пойдем, Тоня. Сейчас ты искупаешься в ванной и пообедаешь. Мы купим тебе новую одежду, а старую выбросим.

– Ага, выбросим! – фыркнул Шепель. – Ты, Валя, сначала в тему войди, а потом принимай решения.

– Я что, предложила не то?

– Не то… Завтра утром мы с Серегой должны вернуть ее бандитам. Представляю, сколько возникнет вопросов к ней у сутенерши, когда она увидит свою рабыню в новой одежде… Снял-то ее гастарбайтер!

– Как это?

– Вот так… Короче, дорогая: организуй девочке ванну – это не помешает и подозрения не вызовет, – накорми, а вот одежду ей менять нельзя. Потом нам надо поговорить с ней. Вопросы есть?

– Есть-то они есть, но задавать их, вижу, не имеет смысла…

– Какая ты у меня понятливая!

Валентина увела девочку. В прихожую вошел Туркин, поприветствовал Самойлова, пожал руку зятю:

– Вот, значит, кто твои гости… Что за девчушка?

– Проститутка, – ответил Шепель.

– Не понял?..

– Вам, Борис Анатольевич, неизвестно, кто такие проститутки? – изобразил удивление майор.

– Но она же совсем еще ребенок…

– Кто-то любит развлекаться с малолетками.

– Мерзость какая!.. А как она оказалась у вас? По телефону ты не стал ничего говорить; может, расскажешь сейчас?

– Серега расскажет. Это он вышел на девчонку, ее брата и мать.

– Так у вас целая семья?

– Нет, Борис Анатольевич, вся семья, к сожалению, у бандитов, и мы с Самойловым желаем вытащить ее из рабства.

– Из рабства?

– Пройдемте в кабинет, Серега вам там все объяснит.

– Да, конечно, проходите, Сергей.

Пока Валентина занималась Тоней, Самойлов поведал тестю Шепеля о том, что было связано с семьей, попавшей в рабство.

Возмущению Туркина не было предела:

– Это надо же что творится! И где? В центре Москвы!.. Куда смотрят власти?

– Туда же, извините, Борис Анатольевич, куда смотрите и вы, – усмехнулся Шепель. – В сторону западных банков, в которых их личные счета, да на котировки разные… Разве вас еще что-то интересует?

– Не забывайся, Миша. Я бизнес делал честно. И все, чего добился… впрочем, ты всегда предвзято ко мне относился. Но ладно, это, в конце концов, твое право… Что думаете делать дальше?

– Я уже сказал, освободить семью из рабства.

– От меня какая помощь требуется?

– Сейчас – только временный приют для девочки. Ваша помощь понадобится им позже – после того, как они окажутся вне рабства и вне опасности.

– Понятно. Но я могу выделить людей, использовать свои связи, натравить на этих скотов полицию…

– Обойдемся без этого. И прошу в наши дела не вмешиваться. Понятно, что вы можете поднять шухер по всей Москве, и ваши ребята из службы безопасности перетряхнут все бордели. Только все это без толку. Не успеете вы начать, как бандиты тут же скроются. И что они сделают с «товаром», неизвестно… Им балласт не нужен.

– О каком «товаре» ты говоришь, Миша?

– О рабах. Для этих подонков рабы – не люди, а товар. Когда он не продается, его уничтожают.

– Страшные вещи ты говоришь…

– А то вы не знаете, в какой стране живете.

– Ну, хорошо. Я не вмешиваюсь в ваши дела. Но учти, Миша, если потребуется помощь…

– Я это уже слышал – и сказал, когда потребуется ваша помощь – позволить этой семье начать новую жизнь, забыв старую, как ужасный сон.

– Я сделаю все, что надо.

– Вот это уже мужской разговор!.. Ладно, Борис Анатольевич. Валя, наверное, уже накормила Тоню, нам надо поговорить с ней. Если можно, в вашем кабинете.

– Конечно, что за вопросы? А мне при разговоре присутствовать нельзя?

– Если только вы не станете мешать.

– Я не помешаю.

Шепель вышел из кабинета и вскоре вернулся с Тоней. Валентина также хотела присутствовать при разговоре, но Михаил запретил.

Майор усадил девочку в кресло у журнального столика, сам сел напротив. Самойлов устроился на диване, Туркин присел в кресло.

– Пообедала? – спросил девочку Шепель.

– Да, спасибо. Я уже забыла, что такое нормальная еда… А тут… спасибо. Жаль, что я для брата взять ничего не могу.

– Ничего, девочка, – вздохнул Туркин, – наступит время, и у вас все будет.

– Я же просил, Борис Анатольевич! – вскинулся Шепель.

– Молчу, молчу…

Майор повернулся к девочке:

– Тоня! Чтобы помочь тебе, брату и маме, ты должна рассказать нам о своей семье, как и почему вы попали в Москву. Где жили раньше, чем занималась мама, где ваш отец… В общем, всё. Ты поняла?

– Да.

– И ты расскажешь нам свою историю?

– Да.

– Но только правду, Тоня. Какой бы она ни была.

– Да. Мне незачем обманывать вас.

– Вот это верно… Ну, давай, рассказывай, мы слушаем.

Девочка рассказала, что они Шевцовы, что их семья раньше жила где-то в Туркмении – оттуда родом был отец. Потом переехали в Россию, в Калугу, где у них был свой маленький дом на окраине. Отец Тони умер сразу после рождения Петьки – попал под машину. Мать работала медсестрой. Денег не хватало. Какая-то ее подруга предложила поехать на заработки в Москву. А по соседству жила бабушка Катя. Она не родственница, просто соседка. Всегда жалела Тоню и Петю – то печенья даст, то конфет… Мать оставила детей соседке, а сама уехала в Москву. Сначала все было хорошо. Мать привозила денег, выходные проводила дома. Затем словно пропала. Полгода от нее не было известий. А потом, как-то воскресным вечером, к бабушке Кате приехали молодые парни и забрали детей. Привезли сначала в какое-то общежитие к матери. Она плакала, проклинала жизнь. Тоню и Петю перевезли в барак за город и стали вывозить в Москву на «заработки». Так и пошло. Командовала детьми бабка Зина: девочек отдавала мужчинам, мальчиков заставляла просить милостыню.

Туркин, не выдержав, ударил кулаком по столу так, что Тоня вздрогнула:

– Ах, скоты! Да я бы…

– Борис Анатольевич, я же просил!.. Вон, девочку испугали… – снова взвился Шепель.

– Ее до меня испугали, твари…

– Идите лучше к Валентине и внуку.

Но Туркин уперся:

– Нет, Миша, я здесь посижу. И не гони меня. Не забывай, я в своем доме.

– Не заводись, – толкнул Шепеля Самойлов. – Надо дело делать!

Михаил повернулся к девочке:

– Ну, с тем, как вы оказались в рабстве, понятно. Значит, папы у вас нет, а фамилия Шевцовы… А как маму зовут?

– Оля… Ольга Владимировна.

– Сколько ей лет?

– Недавно тридцать было.

– Так… – Шепель прошелся по кабинету, потом снова повернулся к девочке: – Вас привозили в Москву, так?