От дежурки донесся какой-то шум. Мимо, натягивая на ходу фуражку и поправляя кобуру, пробежал водитель отделенческого «бобика», сержант Паша Лукин.

— Паша, что случилось? — запоздало крикнул ему вслед Журавель, но тот только рукой махнул.

Волков и Журавель вошли в дежурку.

Увидев парочку, дежурный Чевученко улыбнулся. Все не так скучно будет.

— Во, видел? — спросил он, кивнув на дверь.

— Что случилось-то? — обратился к дежурному Журавель.

— Да поразводят, понимаешь, собак, а потом справиться не могут. — Дежурный закрыл журнал происшествий, отложил ручку. — Только что звонок был. На Митрофанова, у универсама, псина взбесилась. Бегает по стоянке и на людей кидается. Народ в магазине кучкуется, а на улицу выйти боятся, понятное дело. Вот и звонят.

— Ясно, что боятся, — кивнул Волков. — Я бы на их месте тоже боялся. Бешенство штука такая. От него и умереть можно.

— Вот именно. Пес этот уже мужика какого-то того…

— Что «того»? — нахмурился Журавель.

— Ну, загрыз в смысле.

— Насмерть?

— А то как же еще? — усмехнулся дежурный. — Конечно, насмерть.

Он сдвинул фуражку на затылок.

— А что за собака?

— А хрен ее знает. То ли пит, то ли буль. Я толком не понял. Эта, которая звонила, администраторша, что ли, вся в слезах, в соплях. «Приезжайте скорее», — кричит. Я ей попытался объяснить, что мы к собакам отношения не имеем. Это ветслужба должна заниматься или спасатели. Так она даже слушать не стала. Трубку шваркнула. А через две минуты с Центральной звонок. Представляешь, сука какая? Сразу «ноль-два» набрала.

— Обалдеть, — неопределенно протянул Журавель.

— Чего вас Анатолич-то дергал? — с ходу переключился на другую тему дежурный.

— В рейд завтра. По району, — ответил Волков. — Как раз… Собак ловить.

— Да? — Тот глянул за зарешеченное окно, за которым стеной стоял серый дождь. — Подвезло вам, ребята.

— Ладно. Разберемся, — ответил Волков. — Не сахарные, поди, не растаем…

— Оно конечно, — дежурный усмехнулся.

Волков взглянул на часы:

— Слушай, дай позвонить.

— Домой? — Чевученко подмигнул.

Даже если бы Волков и собирался звонить домой, то теперь не стал бы. Спросил:

— Ты позвонить дашь? Или мне к таксофону бежать?

Дежурный поставил телефон на окошко:

— Чего ты кидаешься-то сразу? На, звони на здоровье. Не жалко.

— Спасибо, — усмехнулся Волков. Он повернул телефон «лицом», набрал номер. — Алло, Люба? Люб, привет. Это Андрей Волков. А Сергей дома? Куда ушел? С каким соседом? В такой-то час? Ничего себе, соседи у вас. A-а… Ну, понятно. Слушай, ты ему передай, чтобы, как вернется, мне перезвонил, ладно? Только обязательно. Спасибо. Да нормально все, слава богу. Загляну, обязательно, конечно. На выходных, наверное. Раньше, боюсь, не получится. Да. Ты им тоже передавай. Счастливо. — Он опустил трубку на рычаг и, перегнувшись через приступок, поставил аппарат на стол. — Слушай, Петро… как тебя по батюшке-то?

— Данилыч, а что? — насторожился тот.

— Так вот, предложение у меня к тебе, Петро свет Данилыч. Звякни-ка ты на центральную. И выясни, брат Петро свет Данилыч, кто из лиц мужского пола пропал без вести в период с февраля по апрель сего года. А заодно поинтересуйся обо всех случаях нападения собак. С начала года и по сегодняшний день.

— Блин, лейтенант, — вроде бы даже обиделся Чевученко, — на часы-то посмотри. Время сколько. С утречка сделаем.

— Нет, Петро свет Данилыч. С утречка не годится. Ты тут будешь груши околачивать, а нас начальство — мордой по столу возить. Так что давай, снимай трубочку — и полный вперед.

Чевученко возмущенно покачал головой.

— Приставучий ты, лейтенант, как пластырь. — Но все-таки потянулся за трубочкой, щелкнул тумблерами. — Центральная? Дежурный по ОВД старший лейтенант Чевученко беспокоит. Примите запрос.

Волков кивнул удовлетворенно, перевел взгляд на Журавеля.

— Ну что, по домам? Завтра с самого утра ноги стаптывать.

— Раз вам все равно собаками заниматься, поехали бы с ребятами, — кивнул дежурный.

— Ага, — скептически ответил Волков. — Эта взбесившаяся тварь нас там перекусает. И по сорок уколов в брюхо, чтобы не слишком пупки рвали в следующий раз.

— Успокойся, Андрюха. Сейчас сорок не делают, — усмехнулся дежурный. — Точно тебе говорю. Тремя обходятся. Два профилактических в жопу и один контрольный в голову.

Пошутил и сам же залился веселым смехом.

— Остроумные все стали, как я погляжу. Прямо «ОСП-студия», а не отделение, — язвительно заметил Волков.

Журавель коснулся его плеча.

— Слушай, лейтенант. Может, и правда, прокатимся с ребятами-то? Он ведь прав, — сержант кивнул на дежурного. — Нам большой плюс выйдет. Аккурат наша ситуация.

— А то я за сегодня недостаточно вымок, — повернулся к нему Волков. — Ноги уже гудят и хвост отваливается.

— Зато посмотрим, поучимся, как положено действовать в таких случаях. Глядишь, пригодится, — прогудел Журавель.

— Кому положено-то? Я лично вообще действовать не собираюсь. Слышал, что начальство сказало? В случае обнаружения — вызывать санитарно-ветеринарную бригаду. — Волков усмехнулся. — Так что мне учиться незачем.

— Сейчас незачем, потом когда-нибудь понадобится, — продолжал настаивать Журавель. — Поехали, Андрей.

— Только вы если собрались ехать, то поторапливайтесь, — вмешался в разговор дежурный. — Машина сейчас уйдет.

— Поехали. — Журавель посмотрел на лейтенанта. — И ребятам помощь может понадобиться. Кто знает, как там дело повернется.

Волкову ужасно не хотелось трястись в холодном сыром «бобике» да торчать еще час, а то и дольше, на стоянке перед универмагом, но… Он внезапно подумал о том, что ему с этим сержантом еще трое суток улицы придется топтать. Не то чтобы его волновали ссоры. В конце концов, на обиженных воду возят. Да сержант бы и не обиделся. Он, похоже, вообще не умел обижаться. И тем не менее на работе лучше поддерживать нормальные отношения. Если, конечно, не хочешь слыть высокомерной белой вороной. Волков не хотел.

— Ладно, уговорил, — сказал он и выдохнул: — Поехали, посмотрим, что там стряслось…

На улице истошно взвыл старенький движок. Дежурный вскочил, метнулся к окну и побарабанил в стекло, мол, подожди, не уезжай.

Журавель и Волков быстро вышли из дежурки. На улице было уже почти темно. Из-за контрастно-белого пятна света, лежащего на крыльце и ступенях, мир казался фотонегативом. «Бобик» фырчал посреди стоянки. Белое лицо водителя — сержанта Паши Лукина — таинственно маячило за боковым стеклом. Двое патрульных о чем-то оживленно беседовали на заднем сиденье.

Волков решительно направился к «уазику», угодил ногой в лужу, провалившись в выбоину почти по щиколотку, бормотнул:

— 3-з-зараза… Называется, что такое не везет…

— И как с ним бороться, — улыбнулся Журавель. — Я слышал эту шутку.

— Да какие тут шутки… — Лейтенант вышел из лужи, тряхнул ногой. — Черт, носок хоть отжимай. Все. Ангина. Или воспаление легких. Ладно, пошли, машина ждет.

Они забрались в «уазик». Журавель на заднее сиденье, Волков — на переднее, рядом с шофером.

— Вы чего это, мужики? Жены достали? — засмеялся один из патрульных — огромный, как медведь, сержант Коля Борисов. — Или телевизор поломался, а на пиво денег нет?

— Поехали, Паша, — скомандовал водителю Журавель. — Там же люди ждут…

— Ничего, — гыкнул весело Борисов. — Час ждали, еще час подождут. Ничего с ними не сделается.

Водитель дернул рукоять коробки передач. Двигатель заскрежетал.

— Потише, Паш. Коробку запорешь, — подал голос второй патрульный, Митя Дроздов.

— Поучи, поучи, — хмыкнул водитель, нажимая на газ.

«Бобик» резво выкатился за ворота и полетел по улице, поднимая колесами фонтаны воды, окатывая тротуары, остановки, припаркованные у бордюров машины, а заодно и зазевавшихся прохожих.

— Осторожнее, — предупредил Журавель, когда они обдали серым дождевым водопадом двоих пацанов, пивших пиво у самой обочины. — Люди же…