Перевернем ситуацию, как песочные часы, на 180 градусов: три российские атомные подводные лодки пришли к берегам Флориды к самой кромке территориальных вод США, чтобы вести наблюдение за американскими атомаринами, ведущими учения. Внезапно одну из американских лодок постигает судьба «Курска». Российская подводная лодка, скажем, «Кострома» немедленно уходит на Кубу и становится там в док, объясняя всему миру, что это плановый ремонт, что России дешевле всего и удобнее ремонтироваться за океаном и ради этого «Кострома» пересекла Атлантику, заглянув заодно и к берегам Флориды. На просьбу мировой общественности показать носовую часть «Костромы» адмирал Куроедов отвечает категорическим отказом, ссылаясь на крайнюю секретность корабля… В те же самые горячие дни Путин звонит Клинтону и 25 минут выражает ему свое соболезнование, а глава ФСБ срочно вылетает в Вашингтон для конфиденциальных встреч со своими американскими коллегами. Что прикажете думать? И какой бы газетный и телевизионный вой поднялся по всему миру насчет российского флота?

Но ведь именно так все и было, если вернуть «песочные часы» в исходное положение. Только вой российские таблоиды подняли против пострадавшей стороны - российского флота. Почему? Где логика? Где справедливость? Где элементарное сочувствие к стране проживания? И ни малейших сомнений насчет международной правомочности скрытного подхода целой подводной армады к берегам иного государства в мирное время. Разве пентагоновским адмиралам неизвестно то, что знают немцы, итальянцы, шведы, и прочие морские нации: иностранная субмарина, погрузившаяся в террводах другого государства может и должна считаться им враждебным кораблем?

Разве денонсировано международное соглашение о взаимном уведомлении насчет проведения военных учений и маневров? Разве когда-нибудь российская сторона отказывала американским наблюдателям в их международном праве присутствовать на учениях наших войск или флотов? Разве бы не нашлось места на мостике «Петра Великого» или «Адмирала Кузнецова» американскому адмиралу, если бы тот того пожелал? Зачем же надо было тайно пробираться в район учений Северного флота, создавая предпосылки к аварийно-навигационным происшествиям, навлекая на себя подозрения, осложняя и без того непростые российско-американские отношения? Неужели ни с одного из флотоводцев Пентагона не будет спрошено за эту авантюрную «прогулку» к русским берегам?

Не ходили бы в наши полигоны, не было бы и подозрений. Тем более, что по вашей, господа, вине, у берегов Кольского полуострова, а не у берегов Флориды, произошло уже не одно столкновение ядерных субмарин. А ведь любая подводная лодка это по сути дела увеличенная до размеров обитаемости торпеда. Ее носовая часть также взрывоопасна, как и головная часть торпеды. Не бейте по торпеде кувалдой, она и не взорвется. Не бейте подводную лодку по торпедному отсеку таранным ударом, он тоже не взорвется. И тогда не придется гадать - а что же там так рвануло?

Скрытый подход к чужим берегам атомной да и неатомной подводной лодки должен считаться недружественным актом, рецедивом Холодной войны. Если мы доверяем друг другу в космосе, если мы приглашаем на маневры сухопутных войск иностранных наблюдателей, а в суперрежимные части - иностранные комиссии, то почему мы не доверяем друг другу под водой? Почему надо скрытно подкрадываться к чужим морским полигонам, создавая реальную угрозу для столкновений, таранов, подвергая самих себя подозрению в случае каких-либо чрезвычайных происшествий? Разве нельзя распространить уже достигнутые и проверенные жизнью международные соглашения о предупреждении столкновений самолетов и кораблей в нейтральных водах и воздушном пространстве на пространство подводное?

Нет нужды доказывать как необходима Военно-морскому флоту спасательная техника. Председатель севастопольского Морского собрания бывший подводник-североморец Владимир Стефановский высказался по этому поводу очень резок, но справедлив: «Гибель «Комсомольца» мы переморгали. Неужели переморгаем и «Курск»?! Неужели и она нас ничему не научит? Доколе мы будем относиться к подводникам как к торпедному мясу, недостойного спасения?… Необходима международная стандартизация спасательной техники, чтобы не примерять в последнюю минуту тубусы и люки спасательной техники…» Жизненно важная мысль! Об этом же сказал и президент России Владимир Путин - нужна унификация спасательного оборудования для подводников.

Воистину, пока гром не грянет… Гром грянул в очередной раз и сразу же было принято постановление о создании трех морских спасательных центров под эгидой МЧС. Насколько эффективной окажется такая структура покажет жизнь. В любом случае это лучше, чем ничего.

Катастрофа «Курска» еще раз показала, что ВМФ совершенно не готов к той информационной войне, в которую он уже давно втянут и которая ведется против “военно-морского монстра России” ассами средств массовой информации, точнее будет сказано - средствами формирования общественного сознания. Проигрывать в этой войне так же опасно, как и в реальном сражении.

Уважаемые коллеги, собратья по журналистскому цеху, если б вы только знали, как нас не любят на флоте. Некоторых просто ненавидят. При чем не только адмиралы, а что обиднее всего - корабельные офицеры, мичманы, матросы. Нелюбовь эта пошла с 1989 года, после гибели “Комсомольца”. Потеря корабля, а тем более подводной лодки воспринимается на флоте чрезвычайно остро и болезненно - от главкома до матроса-свинаря на подсобном хозяйстве. И когда вокруг трупов погибших подводников развернулась беспрецедентная вакханалия поспешных дилетантских обвинений, подтасовок, явной лжи, флот обиделся. Весь флот, а не только Главный штаб. Хорошо представляю себе, как и сейчас, едва пришли первые тревожные известия о “Курске”, кто-то из московских адмиралов распорядился - “Этих… - не пускать!” И флот с большой охотой стал исполнять это приказание. А кому понравится, когда на похороны близкого вам человека вдруг ввалится настырная крикливая бесцеремонная толпа да еще начнет задавать вопросы - признавайтесь, а не вы ли ухайдакали покойничка?!

Приказ - журналистов не пускать - эмоционален, и как все эмоциональное не разумен. Флот не прав. Ему никогда не удастся вычленится, отгородиться от того общества, которое его породило и часть которого и составляет -то “личный состав ВМФ”. За каждым журналистом, даже самым “длинноволосым и расхристанным, наглым и полузнающим” (именно такой образ нашего брата сложился у моряков) стоят тысячи читателей и миллионы телезрителей, которые жаждут информации о том, что резануло по сердцу всех. Флот обязан был, несмотря на все свои обиды, предоставить журналистам офицера, хорошего знающего морское дело и владеющего правильным русским языком, (а не чудовищным канцеляритом - “личный состав “Курска” пресек критическую границу своего существования”), который бы не дергался в предписанных ему рамках, а внятно объяснил что к чему, да еще бы провел корреспондентов по отсекам ближайшей подводной лодки. Многие бы сменили тон своих выступлений. Увы, ничего из этого не было сделано.

Одна из журналисток подслушала телефонный разговор замначальника пресс-службы Северного флота капитана 2 ранга Игоря Бабенко со своим отцом. Тот высказал ему свое личное мнение, что живых в отсеках «Курска» навряд ли кто остался. Фонограмма этого разговора была опубликована в газете чуть ли не как свидетельство «заговора адмиралов» - сами уже все знают, а нам гонят туфту. И никого не смутило, что журналистка вторглась в частную жизнь человека, который делился своими предположениями не как должностное лицо, а как сын, отвечавший на вопросы отца. Имел ли Бабенко на это право? Думаю, что да. Имела ли право журналистка подслушивать частный разговор, записывать его да еще обнародовать? Насколько это совместимо с журналисткой этикой да и с Законом о праве на невмешательство в личную жизнь граждан? Предвижу ее возмущение - а что же он, начальник пресс-службы, не говорил нам всей правды? А он и не обязан был говорить вам «всей правды», тем более, что «вся правда» о том, есть ли жизнь в отсеках «Курска», не была известна никому.