В конце XVIII века на карте мира появилось новое государство, с которым вскоре пришлось считаться странам Европы, — Соединенные Штаты Америки. Бывшая колония Британской империи, получившая независимость при поддержке давних недругов Лондона — Парижа и Мадрида, неожиданно для самой себя вдвое увеличила свою территорию за счет владений бывшего союзника.
В конце ноября 1803 года Франция официально получила контроль над Луизианой, прежде находившейся под испанской юрисдикцией. (Надо иметь в виду, что тогда Луизианой назывались территории, на которых сегодня располагаются штаты Арканзас, Миссури, Айова, Оклахома, Канзас, Небраска, южная окраина Миннесоты, большая часть Северной Дакоты, почти вся Южная Дакота, северо-восточная часть Нью-Мексико, часть Монтаны, Вайоминг, восточная часть Колорадо и собственно Луизиана, включая Новый Орлеан.) Новый Орлеан был важным пунктом торгового транзита; чтобы обезопасить внутреннюю торговлю американских штатов, президент Томас Джефферсон решил выкупить этот город и восточную часть Луизианы по реке Миссисипи, сохранив за Францией права на остальные территории. Между тем в Сан-Доминго и на Гваделупе вспыхнуло восстание рабов, которые начали партизанскую войну против французских колониальных войск. Свою лепту в нагнетание напряженности вносили и корсары Гваделупы. С другой стороны, между Францией и Англией назревал очередной конфликт, который грозил привести к войне. Понимая, что в случае войны Луизиану могут попросту отбить, Наполеон скрепя сердце отказался от своих планов создать новую французскую мировую империю и решил продать Луизиану США, [105]одновременно приказав строить флот для вторжения в Британию.
Тем временем в Луизиане свою империю создал «последний флибустьер» Жан Лафит (1774–1858). Он бежал из Франции во время якобинского террора и сколотил состояние на пиратстве и контрабанде в Карибском море. Вместе с братом Пьером он теперь правил собственным королевством в заливе Баратария, которое состояло из нескольких труднодоступных островков, где было легко укрыть пиратские базы и награбленную добычу. Под началом флибустьера находились более пяти тысяч человек на сотне судов. Лафит, снискавший популярность, поскольку снабжал местное население контрабандными товарами, активно вмешивался в политику. Так, он оказал поддержку Эндрю Джексону, бросившему в 1814 году войска на защиту Нового Орлеана. Британцы, понеся большие потери, вынуждены были оставить этот стратегически важный порт американцам, а Джексон стал президентом. Какой был в этом интерес Лафиту, не признававшему над собой власти ни одной из держав, судить трудно, тем более что о своем кармане он не забывал никогда — например, продолжал заниматься работорговлей, когда это уже было запрещено. А ведь по окончании этой второй войны за независимость флибустьеры оказались разорены и Баратария прекратила свое существование. Но для Лафита это был еще не конец.
Техас и Мексика тогда являлись владениями Испании, однако взбунтовались против Мадрида. На границе с Луизианой находилась еще одна пиратская база — Галь-вестон, управляемая Луи д'Ори. В 1817 году эта община флибустьеров была главным источником проблем для испанцев в Техасе. Испанский консул на Кубе предложил Лафиту денег, чтобы тот внедрился в эту банду и снабжал информацией испанские власти. Заключив договор, Жан Лафит тотчас от него отказался, убедив своих товарищей подписать декларацию в пользу молодой мексиканской республики. Та назначила Ори «гражданским и военным губернатором Техаса и Гальвестона», но Лафит не верил в его способность справиться со своей задачей. Он уговорил Ори уехать в Мексику, оставив ему Гальвестон, после чего нанял к себе на службу пиратов, не последовавших за Ори, и возродил свои торговые предприятия, продолжая вести двойную игру с Испанией и получив кругленькую сумму за то, что прогнал пиратов — которых он заменил своими людьми!
В 1819 году США попросту конфисковали все имущество Гальвестона, поскольку это была территория благоприобретенной Луизианы. Лафит капитулировал, но, наученный горьким опытом, предварительно уладил все свои дела и уехал с набитыми карманами.
Отныне он звался Джоном Лафлином, американцем, родившимся от родителей-французов. Он переехал в Филадельфию, записавшись в гостинице как торговец из Малаги (просто большинство его товаров были захвачены на испанских кораблях). Несколько лет он жил там с дочерью Денизой, успешно ведя дела.
В 1823 году Жан Лафит (его брат скончался двумя годами раньше от лихорадки) стал корсаром молодой Колумбийской республики, только что освободившейся от власти Испании. Поскольку за его голову была назначена награда и американскими, и испанскими властями, он дважды распускал слух о своей смерти — в 1824 и 1826 годах, хотя на самом деле умер только в 1858-м. Его завещание было написано на полусотне страниц! Скончался он во Франции, в собственном замке (сегодня он разрушен). По преданию, Лафит намеревался вызволить Наполеона со Святой Елены, но был вынужден отказаться от этих планов, поскольку о них проведали англичане; в 1848 году он якобы встречался с Карлом Марксом и финансировал издание «Коммунистического манифеста»… Сегодня в Луизиане есть музей Жана Лафита, а залив Баратария стал национальным парком.
Корсары были оружием, которое европейские державы пытались в трудную минуту выбить друг у друга из рук, тотчас отступаясь от своих принципов, если могли воспользоваться им сами. В 1823 году Франция, начав военную интервенцию в Испанию, предприняла попытку уничтожить каперство, не имевшую успеха из-за противодействия Англии. Переговоры, начатые в том же году президентом США Джеймсом Монро, [106]предлагавшим не только уничтожить каперство, но и признать неприкосновенность неприятельской собственности на море, тоже зашли в тупик Однако в 1856 году США не стали подписывать Парижскую декларацию о морской войне, разработанную Францией и Англией и положившую конец каперству Ссылаясь на американскую конституцию, конгресс сохранил за собой право объявлять войну, предоставлять каперские свидетельства и устанавливать правила в отношении добычи, захваченной на море и на суше. [107]
Первой войной, прошедшей без участия каперов, стал конфликт 1848 года между Данией и Пруссией. Во время Крымской войны (1853–1856) Франция и Англия решили обойтись военными крейсерами, опасаясь, что иначе Россия в качестве ответной меры заведет своих каперов. Одновременно с этим большинство нейтральных государств обнародовали декларации, в которых содержалось запрещение каперам входить в их гавани, особенно с призами.
По окончании военных действий этот важный вопрос был поднят на Парижском конгрессе: Англия сделала уничтожение каперства необходимым условием для признания ею свободы нейтральной торговли. Первая статья Парижской морской декларации от 16 апреля 1856 года объявила каперство навсегда уничтоженным; к ней присоединились все европейские и американские государства, за исключением Испании, США, Мексики, Боливии, Венесуэлы, Новой Гранады и Уругвая.
В 1861 году в США началась Гражданская война между Севером и Югом. Правительство США, располагая большим военным флотом по сравнению с Южной конфедерацией, вступило в переговоры с европейскими державами о присоединении к Парижской декларации, желая таким образом лишить южан возможности завести каперов. Переговоры результатов не дали, однако президент Авраам Линкольн не воспользовался своим правом выдавать каперские патенты. Тем временем всего три каперских корабля южан — «Алабама», «Флорида» и «Шенандоа» — наводили ужас на всё побережье; они снимали с захваченных судов то, что можно было увезти, а потом топили. Доведенные до отчаяния американские купцы стали продавать свои суда англичанам.
К концу Гражданской войны отношения между США и Англией накалились до предела, а всё потому, что «Алабама», которая за два года повредила или ограбила более шестидесяти американских судов, была построена в 1862 году в Ливерпуле, несмотря на протесты США. Спор вокруг «Алабамы» впервые в истории передали на рассмотрение международного трибунала, состоявшего из представителей Великобритании, США и трех стран-арбитров — Италии, Швейцарии и Бразилии. В 1872 году трибунал, заседавший в Женеве, постановил, что Великобритания должна выплатить США 15,5 миллиона долларов компенсации. Переговоры о присоединении Штатов к Парижской декларации так и не были возобновлены.
