«Нужно прислать из Франции семь-восемь корабельных плотников и конопатчиков, чтобы латать и кренговать корабли, приходящие на Тортугу, — писал в 1666 году губернатор Тортуги Бертран д'Ожерон главному министру Кольберу — Если сие будет исполнено, я клянусь, что мы вернем всех французов, ушедших на Ямайку и привлечем иноземцев. Я даже надеюсь, что несколько английских флибустьеров покинут Ямайку и переберутся на Тортугу. Две державы не могут находиться рядом, не причиняя друг другу вреда и не разоряя друг друга, и если мы не поступим так, как я сказал, то не только не увеличим числа наших флибустьеров, но и те немногие, которые у нас есть, уйдут на Ямайку… Необходимо привозить из Франции на Тортугу и на побережье Сан-Доминго каждый год от тысячи до 1200 человек, из которых две трети были бы способны носить оружие. Оставшуюся треть будут составлять дети 13–15 лет, часть которых распределят среди жителей, которые могли бы переправить их за свой счет и уехать во Францию, остальные же сделаются флибустьерами».
Постепенно в «Береговое братство» вошли 13 поселений на разных островах, взявших в кольцо Карибский бассейн. Помимо Тортуги его составляли остров Ла Бака (Коровий) у южных берегов Эспаньолы, Порт-Ройал на Ямайке (этот остров англичане отбили у испанцев в 1659 году), Сент-Томас (ныне часть американских Виргинских островов) — небольшой островок на «границе» Карибского моря, бывший в XVII веке владением Дании; остров Ангилла, на котором пираты хранили награбленное, Кюрасао, острова Сан-Блаз близ Панамы, где дружно жили пираты и индейцы куна; остров Провидения, расположенный в заливе Москитос напротив современного Никарагуа; остров Нью-Провиденс в Багамском архипелаге — столица английских флибустьеров (пиратское сообщество в Нассау существенно разрослось после разрушения Порт-Ройала землетрясением в 1692 году); залив Кампече к западу от испанского Юкатана, где жили рубщики красильного дерева; остров Роатан у берегов Гондураса, где проживало до пяти тысяч буканьеров, и побережье Белиза против Роатана, куда эти буканьеры впоследствии бежали. Барбадос и Наветренные острова (от Пуэрто-Рико до Тринидада) пользовались меньшей популярностью. На островах Тортола, Вирген Горда и Йост ван Дейк (Виргинские острова) в 1660-х годах находили приют голландские пираты, самым известным из которых был тот, кто дал свое имя последнему островку. Каймановы острова, открытые Колумбом и со времен Дрейка использовавшиеся проходившими судами для пополнения запасов продовольствия, очень долго оставались необитаемыми: английские поселенцы бежали оттуда в 1671 году обратно на Ямайку из-за частых нападений испанских каперов. После этого на островах, в основном на Большом Каймане, оседали только моряки, потерпевшие кораблекрушение, а также пираты и должники, бежавшие от своих кредиторов.
На Панамском перешейке, неподалеку от островов Сан-Блаз, там, где небольшой островок частично закрывает собой вход в бухту, находилась пиратская база Золотого острова, где каждый год собирались флибустьеры, отправлявшиеся из Атлантики в Тихий океан, чтобы грабить испанские суда, нагруженные золотом и серебром из Перу. Индейцы куна помогали им совершить этот переход по рекам, служа проводниками. Сборы на Золотом острове начались с апреля 1679 года, через год после окончания Голландской войны (1672–1678), когда губернаторы Сан-Доминго и Ямайки принялись бороться с пиратством и насаждать сахарные плантации. В 1698 году на этом месте возникло шотландское поселение Новая Каледония в рамках Дарьенского проекта, активно продвигаемого сэром Уильямом Патерсоном. Этот крупный коммерсант, собрав сведения у буканьеров Багамских островов, задумал превратить Панаму в перевалочный пункт между двумя океанами. Дарьенский проект провалился из-за эпидемий, противодействия со стороны индейцев и вооруженного отпора испанцев: за два года больше двух тысяч шотландцев умерли, а большинство выживших покинули это место и обосновались на Ямайке. Впоследствии неподалеку от Золотого острова несколько десятков лет жила община из восьмисот буканьеров-гугенотов, прекрасно ладивших с индейцами.
Базы «Берегового братства» принимали всех пиратов, кто бы они ни были; там можно было починить судно, сбыть товар, набрать команду — или наняться на корабль, получить помощь от товарищей. Иллюстрацией может служить, например, одиссея капитана Мишеля Андрессона, верного помощника Лоренса де Граффа. Осенью 1684 года он забрел на Тортугу, где несколько флибустьеров дожидались Мишеля де Граммона, чтобы вместе отправиться в поход на Каракас. Но Де Граммон на Тортугу не явился, и Андрессон с прочими капитанами сами отплыли к Каракасу, где к ним примкнул Де Графф, прибывший с Сан-Доминго. Сделав привал на Кюрасао, они разделились: Андрессон с капитанами Роузом и Пикардийцем отправился к берегам Картахены, а затем на острова Сан-Блаз, где большая часть команды покинула его, чтобы отплыть в Южное море вместе с двумя его компаньонами. Вблизи островов курсировали испанские военные корабли, что заставило Андрессона покинуть Сан-Блаз и направиться к югу Кубы в надежде захватить два голландских судна. Однако ему это не удалось, и он перебрался на северное побережье Ямайки, откуда вернулся в Пти-Гоав, где был арестован новым губернатором Де Кюсси, конфисковавшим его корабль. Но Андрессон тотчас бежал в леса с горсткой своих людей; его принял на борт капитан Лагард, только что вернувшийся после разграбления Кампече. В начале следующего, 1686 года он примкнул к команде Джозефа Баннистера на острове Ла Вака.
Законы «Берегового братства» были довольно демократичными и толерантными: там не признавали никаких властей, не было национальной и религиозной дискриминации. В Порт-Ройале, например, существовали приходы католиков, квакеров, англикан и даже синагога, поскольку в 1660-х годах на Ямайке сложилась община евреев-сефардов. [73]Однако и здесь многое зависело от «человеческого фактора», о чем наглядно свидетельствует пример Франсуа Левассера. В ноябре 1641 года гугенот Левассер отправился на Сент-Кристофер и подписал новое соглашение с губернатором Де Пуанси, в котором говорилось о свободе вероисповедания как для католиков, так и для протестантов. Но едва вернувшись на Тортугу, он повел себя непримиримо: запретил на острове отправление католических религиозных обрядов, сжег часовню и выгнал с Тортуги католического священника. Как-то раз губернатор Де Пуанси прослышал, что флибустьеры привезли Левассеру серебряную статую Мадонны, добытую у испанцев. Он попросил гугенотского губернатора отдать реликвию ему, чтобы поставить ее в церкви. Однако Левассер прислал Де Пуанси деревянную копию статуи, написав, что, когда речь идет о вере, всё равно, из какого материала сделана статуя.
Кроме того, не стоит преувеличивать и называть «пиратскую вольницу» царством свободы: чернокожие по-прежнему оставались рабами, да и разорившийся пират мог попасть в личную зависимость.
Пираты выбирали себе базу, руководствуясь несколькими соображениями. Во-первых, на острове должны быть не только удобная гавань для малотоннажных, легких судов, но и природные препятствия для обороны от нежеланных гостей. Например, северный берег Тортуги получил прозвание «железного», потому что к нему было невозможно подойти, а о его скалы день и ночь разбивались яростные волны. Зато на юго-востоке имелась природная гавань размерами примерно 700 на 400 метров, очерченная коралловыми рифами и береговой линией, с двумя неширокими проходами; глубина ее составляла около 11 метров, то есть в нее могли зайти лишь корабли водоизмещением менее 100 тонн. Именно там возник первый поселок — Бас-Тер. Вторая гавань, поменьше, лежала в двух километрах к западу; там вырос поселок Кайонна (порт Сен-Венсан). Эта естественная бухта была защищена от разрушительных ураганов, проносившихся над Антильскими островами с востока на запад в период с июля по октябрь. Между Бас-Тер и Кайонной и возникло царство «Береговых братьев».
Вот как описывает Тортугу Эксквемелин в книге «Пираты Америки»: «Весь остров в скалах. На нем везде большие деревья, которые растут прямо среди камней; земли там почти нет, и их корням деваться некуда. Северная часть острова необитаема и очень неприветлива, там нет ни гавани, ни отмелей, разве что небольшие площадки между утесами. Поэтому заселена лишь южная часть острова, где есть гавань и куда могут приставать корабли. Обитаемая сторона делится на четыре части: самая лучшая из них — Бас-Тер (Низменная земля), именно туда пристают корабли. Там есть селение Кайонна, в котором живут богатые плантаторы. Другая, Ле миль плантаж (Тысяча плантаций), обжита совсем недавно и славится табаком. Самая западная часть острова называется Ла Ринго. В четвертой части, а называется она Монтань (Гора), находятся самые древние плантации этого острова. Гавань хорошая, она защищена от рифов, и к ней ведут два прохода. На дне тонкий песок. В нее могут заходить и семидесятипушечные корабли».
