Ведьмы были заняты разговором. Они смеялись и сплетничали, перебивая друг друга, веселились и шутили. Спрятавшейся в пещере Анне было очень забавно их слушать.

Да и посмотреть ей тоже было на кого! Подумать только, вокруг костра сидели йомфру Энерсен, да, впрочем, это Анне знала наперёд… Но вон там… рядом с ней… пристроилась йомфру Андриасен… а там вот Северине Трап! А рядышком Малла Бёрресен, у которой сегодня болели зубы… Нет, этого просто не может быть! Тут же сидит старая Берте Хаутане, которая продаёт чернику и от которой всегда пахнет хлевом… А сидит-то она рядом с фрекен Ульрикой Пребенсен, которая всю жизнь нос задирает. Рядом с фрекен, которая всегда говорит лавочнику: «Извольте обслужить меня без очереди!»

Анне даже закусила платок, чтобы не расхохотаться.

Ведьмы перемывали косточки своим соседям. В эту минуту они дошли до жены священника. Бедняжка! Как же живётся ей с этой жирной малявкой, которая только надувает щёки, произнося свои проповеди! Остаётся только ей посочувствовать! А затем они стали по очереди обсуждать жену амтмана, жену сельского старосты и прочих дам.

Вскоре поднялся такой шум, что разобрать слова стало уже невозможно. И тогда йомфру Энерсен крикнула:

– Да плевать нам на них! Тьфу!

– Тьфу! Тьфу! Тьфу! – раздалось со всех сторон.

– И я плюю! – закричала старая Берте Хаутане. – Я тоже! – И все засмеялись.

Тут над костром пролетел большой чёрный ворон.

– Он сейчас явится! Он сейчас явится! – прокаркал он.

И вскоре среди колдуний появился высокий черноволосый парень со скрипкой под мышкой и приветствовал дам:

– Доброго вечера, друзья мои!

– Добро пожаловать, добро пожаловать, дорогой дьявол! – раздался в ответ хор восторженных голосов.

Ведьмы потеряли голову от радости, что видят своего господина, но вскоре вспомнили, что сварили кофе к его приезду. Кофе был такой чёрный да крепкий, что от него глаза можно было вытаращить. А вот дьяволу всё было нипочём: он любил всё погорячее, поэтому лишь плевался огнём в каждую чашку кофе, что ему подавали.

А затем прыгнул вдруг в самую середину костра да стал наяривать на своей скрипке, чуть струны не порвал. Ведьмы же вскочили и пустились в пляс вокруг огня.

Ничего более ужасного Анне видеть и слышать не приходилось.

Это была не музыка, а скрежет железного гвоздя по стеклу, да и сам чёрт был страшен по-настоящему – с рогами на голове да в языках пламени. А как ведьмы скакали да прыгали! Они кружились в танце, как будто их увлёк невидимый водоворот.

Но как бы страшно Анне ни было, смеяться ей хотелось до ужаса, и она всё время кусала носовой платок. Хи-хи! Посмотрели бы вы сами на фрекен Пребенсен, которая всю жизнь нос задирает, как шёлковые юбки крутились вокруг её тощих ног, а в уголках рта играла бесстыдная улыбка! А радом прыгала Берте Хаугане да кричала: «Хей! Хей! Гоп!»

А уж йомфру Энерсен! Хи-хи-хи!

Но самое веселье настало, когда Малла Бёрресен прямо посередь танца упала плашмя да чуть не сломала свой длинный нос. Тут уж захохотали все – даже сам дьявол среди языков пламени!

Но Анне была хитра. Лучше уж повеселиться поменьше сейчас, но остаться в живых!

Она тихонько вылезла из пещерки, спустилась к ящику из комода, вынула из него камни, забралась сама внутрь и приказала: «Вверх и вниз с Колсоса!»

А на следующее утро йомфру Энерсен стояла у комода и гадала, почему вдруг треснуло дно в одном из ящиков.

Малла Бёрресен объявила в деревне, что упала с лестницы, потому что на носу её красовался большой пластырь.

Но настоящее испытание ждало Анне в местной лавке, куда она пришла за зелёным мылом. Ей даже пришлось вновь кусать свой носовой платок, когда туда вплыла, задрав нос, фрёкен Пребенсен в развевающихся шёлковых юбках и надменно приказала продавцу: «Извольте обслужить меня без очереди! Мне надо шпилек на три скиллинга!»».

Многие ведьмы и колдуны, по представлениям своих современников, умели гадать на магическом кристалле. Горный хрусталь во все времена и у всех народов мира считался обладающим особыми свойствами. Древние авторы указывали, что хрусталь на спящем человеке избавляет его от страшных пугающих снов; носимый в перстне, он защищает его от зябкости и опасности замёрзнуть; носимый в виде ожерелья, увеличивает у кормящей женщины количество молока; носимый под бельём с правой стороны живота, улучшает деятельность жёлчного пузыря.

И, конечно, из горного хрусталя традиционно делали шары для гаданий. Связь хрусталя с ясновидением объясняли тем, что кварц, совершеннейшей формой которого является хрусталь, – это кожа планеты, которой она чувствует космос и астральный мир.

В Средние века гадание на хрустальных шарах, или магических кристаллах, было одним из самых распространённых. Гадание происходило в тёмной комнате при свечах, от пламени которых на поверхности шара возникали отблески. Гадающий концентрировал внимание на шаре, смотрел на него, не отводя глаз, и постепенно кристалл как бы исчезал в тумане, а затем появлялось видение. Первый раз можно было гадать не более пяти минут. Постепенно время гаданий можно увеличивать – но не более чем на несколько минут за один сеанс. Когда глаза начинали слезиться, это означало, что опыт следовало заканчивать. Как воспринимать увиденные картины – дело интуиции гадающего. Кристалл – лишь «проводник» в иной мир, ретранслятор картин прошлого, настоящего и будущего.

Этот вид гадания был известен и древним грекам, и мексиканцам, и арабам. Хали Абу Гефар упоминает о магическом шаре, инкрустированном сапфирами и украшенном астрологическими знаками, который использовали «маги, последователи Заратустры».

Каким именно должен был быть магический шар, мы узнаём из описания, оставленного средневековым учёным, аббатом Тритемом, наставником Корнелия Агриппы:

«Возьмите гранёный прозрачный кристалл, размером с небольшой апельсин, круглый, как шар, без единого пятнышка. Положите его на середину тарелочки из чистого золота и поставьте тарелку на подставку из чёрного дерева или слоновой кости. Вокруг кристалла очертите круг и впишите в круг имя Тетраграмматон. По сторонам тарелки также напишите имена Микаэль, Габриэль, Уриэль, Рафаэль – имена четырёх ангелов, господствующих над Солнцем, Луной, Венерой и Меркурием».

Четыре буквы, составляющие имя Тетраграмматон, являются древнееврейскими символами yodh, he, waw и he,mn.Поскольку это божественное имя в позднем иудаизме считалось священным, то при чтении священных книг его заменяло слово «Господь» – Adonai. Поэтому, когда в текст вставлялись гласные для обозначения традиционного произношения, то к согласным добавлялись гласные из слова Иегова, и имя, таким образом, читалось христианами как Jehovah.

О гадании на шаре существует множество легенд, в одной из которых фигурирует английский учёный и мистик Роджер Бэкон (1214 – 1292), прославившийся не только научными трактатами, но и своими познаниями в области магии. В ней рассказывается о двух юношах, которые долго не были в родных местах и очень скучали по своим семьям. Они попросили Бэкона посмотреть в магическом кристалле, что делают их отцы. К несчастью молодых людей, пока их не было дома, отцы рассорились друг с другом. И в тот момент, когда Бэкон посмотрел в шар, он увидел ужасающую сцену распри родителей и гибель одного из них. Юноши, которые также наблюдали эту сцену, не выдержали и принялись «выяснять отношения», а затем вытащили кинжалы и убили друг друга.

Скипетр короля Шотландии был увенчан хрустальным шаром, диаметром два с четвертью дюйма, а королевский жезл – большим бериллом. Эти камни являлись друидическими амулетами, и сэр Вальтер Скотт в своей «Истории Шотландии» писал, что среди жителей шотландских гор они известны как «Камни Власти».

Очень часто гадание на кристалле совершалось ребёнком, а заклинание (которое состояло в повторении ряда древнееврейских имён) произносил священник. Дети (ангелы Божии) гадали на шаре исключительно для того, чтобы доказать, что ничего дьявольского в этом процессе нет. Греха в гадании не было, если оно шло на благо общества и не противоречило правилам морали, то есть совершалось из добрых намерений.