Этот день был особенно утомительным. Он выехал на Первую авеню, повернул на север, отметив про себя, что движение на дорогах не такое плотное, как обычно.

Сэм включил радио:

«…мэр Нью-Йорка полагает, что снежная буря обойдется городу по меньшей мере в десять миллионов долларов, хотя в этом сезоне на уборку дорог уже потрачено около четырнадцати миллионов.

В настоящий момент муниципальным службам еще не удалось расчистить улицы и тротуары от снега, и дороги местами покрыты скользкой коркой льда. Поэтому мы рекомендуем всем, кто в данное время находится за рулем, соблюдать предельную осторожность…»

Жюльет чувствовала себя каплей в океане людей. Пестрая толпа уносила ее дальше по тротуару, броские вывески слепили, гомон улицы, музыка и шум автомобилей – оглушали.

От всего этого у нее разболелась голова… Она подняла глаза на дома, стены которых до десятого этажа и выше горели неоновыми огнями и жидкокристаллическими экранами: на них мельтешили прогноз погоды, биржевые курсы, отрывки из фильмов, видеоклипы – Жюльет не знала, на чем остановить взгляд. Ее толкали со всех сторон, голова кружилась от обилия впечатлений. Девушка решила перейти на другую сторону улицы, где, как ей показалось, было спокойнее. Машины проносились мимо, а она брела к спасительному тротуару, ничего вокруг не замечая…

Сэм выехал на Бродвей. Он выключил радио, поставил диск со старым добрым джазом и позволил хриплому саксофону убаюкать себя посреди суеты и стеклянных зданий. Он так расслабился, что даже зевнул, и полез во внутренний карман пиджака за сигаретой – вредная привычка, от которой он так и не смог избавиться со своей юности. Все парни из Бэд-Стади с семи-восьми лет приучались к сигаретам. Они всегда начинали с табака и заканчивали куда более вредными веществами.

На заднем стекле автомобиля, который давно уже маячил перед ним, был приклеен стикер с какими-то словами. Сэм невольно прищурился, чтобы разглядеть надпись: If you can read this, you’re too near[7]. Когда он размышлял об этом предупреждении, рядом с ним раздался резкий гудок. Он, естественно, чертыхнулся и пожелал всего нехорошего тому, кто его так бесцеремонно обогнал. Внимательно следя за дорогой, он успевал обращать внимание и на рекламу, назойливо льющуюся с гигантских экранов на стенах домов. Один из них предлагал средство против курения. На нем топ-модель с идеальной фигурой, в шортах и боди, наглядно демонстрировала преимущества здорового образа жизни, заявляя: «Еще не поздно изменить свою жизнь!»

– Говори за себя! – раздраженно бросил он ей.

В самом деле, чего ради? Один раз он уже изменил свою жизнь, и этого достаточно. Он с вызовом затянулся сигаретой и впустил в легкие столько дыма, сколько смог, чтобы показать: ему наплевать, если придется умереть в самом расцвете лет, он не боится ни бога, ни смерти. В первого он не верил, а со второй бороться было бесполезно.

Положив зажигалку в карман, он нащупал там рисунок Анжелы. Развернув его, Сэм увидел на обратной стороне какие-то загадочные знаки, которые не заметил раньше: кружочки разной величины, треугольники и звездочки теснились в одной строке и, надо думать, что-то обозначали. Но что именно?

Поглощенный своими мыслями, Сэм в самый последний момент заметил женщину, переходившую улицу прямо перед его машиной. Боже! Тормозить было уже поздно. Он резко вывернул руль вправо, взмолился богу, в которого он не верил, и крикнул изо всех сил:

– Стой!!!

– Стой!!!

Жюльет остановилась как вкопанная посреди улицы. Машина вильнула вправо и проскочила буквально в миллиметре от нее. Девушка чудом избежала смерти под колесами, но впервые в жизни почувствовала за спиной ее леденящее дыхание.

Тяжелый джип по инерции въехал на тротуар и остановился, взвизгнув тормозами и лишь по счастливой случайности никого не задев.

– Кретин! Убийца! – в сердцах крикнула Жюльет, накинувшись на лихача, прекрасно понимая, что в произошедшем была и ее вина.

Сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из груди.

А ведь еще секунду назад мысли ее были где-то далеко. Как всегда. Определенно, этот город создан не для мечтателей. Опасности здесь подстерегают на каждом углу…

– Черт! – выругался Сэм.

На этот раз он по-настоящему испугался. Вот так, за две секунды, все в жизни могло перевернуться вверх дном. Мы все ходим по краю пропасти – он-то знал это лучше других. Хотя и жить с этой мыслью было чертовски страшно.

Он выскочил из машины, прихватив с пассажирского сиденья медицинский сундучок, который всегда держал под рукой.

– Как вы? С вами все в порядке? Я врач, я могу вас осмотреть или отвезти сейчас же в больницу.

– Все в порядке. Со мной ничего не случилось, – заверила его Жюльет.

Он подхватил ее под руку, чтобы она оперлась на него, и девушка впервые подняла на него глаза.

Секунду назад они не подозревали о существовании друг друга, а теперь стоят посреди улицы рука об руку.

– Вы уверены, что все в порядке? – повторил он, смущаясь.

– Все хорошо.

– Могу я предложить вам выпить чего-нибудь, чтобы прийти в себя?

– Нет, спасибо, – отказалась Жюльет. – Не стоит.

Сэм решительно настаивал:

– Ну пожалуйста. Я хочу загладить свою вину.

Он махнул в сторону яркого фасада отеля «Мариотт», чей футуристический силуэт вырисовывался на западной стороне Таймс-сквер.

– Я припаркуюсь на стоянке гостиницы. Это займет не больше минуты. Подождете меня в холле?

– Конечно.

Он направился к машине, но на полпути вдругостановился и вернулся к девушке, чтобы представиться:

– Меня зовут Сэм Гэллоуэй, – сказал он. – Я врач.

Она взглянула на него, и ей почему-то захотелось ему понравиться. Жюльет открыла рот, чтобы произнести свое имя, и в тот же момент поняла, что сейчас совершит глупость, но было уже поздно:

– Очень приятно! Жюльет Бомон, я адвокат.

Несмотря на холод и злой ветер, перед гостиницей толпились люди. Жюльет стояла в холле и разглядывала через большое окно, как по улице лавируют такси и дорогие лимузины, из которых выходили солидные мужчины в смокингах и дамы в шикарных вечерних платьях. Вскоре из лифта подземного паркинга появился Сэм.

Пятьдесят этажей из стекла и бетона обеспечили «Мариотту» звание второго по высоте отеля на Манхэттене. Жюльет раньше не приходилось даже переступать порог этой шикарной гостиницы, и теперь она с восхищением разглядывала огромный атриум, доходивший чуть ли не до сорокового этажа здания. Искусственное освещение, заливавшее здание, заставляло забыть, что зима была в разгаре.

Сэм повел ее к эскалатору, они поднялись на этаж. Прозрачная кабинка, словно космическая капсула, взмыла вверх, когда Сэм нажал кнопку сорок девятого этажа. Пронзая небоскреб насквозь, они начали головокружительное путешествие к самым верхним его этажам.

Пока они не обмолвились ни словом… У Сэма в голове вертелся один вопрос: «Зачем я пригласил эту девушку?» Разумного ответа он не находил.

– Вы приехали в Нью-Йорк по делам?

– Да, – ответила она, стараясь придать голосу уверенности. – На юридический конгресс.

«Черт побери! Зачем я солгала ему, что я адвокат? Я же не умею врать».

– Вы надолго задержитесь на Манхэттене?

– Завтра вечером я возвращаюсь во Францию.

«Хорошо, что хоть это чистая правда».

На уровне тридцатого этажа она слегка наклонилась к стеклянной перегородке и посмотрела вниз. Ей показалось, что они висят в пустоте, и у нее опять закружилась голова.