Уин сунул ему в лицо пистолет сорок четвертого калибра.

– Мне кажется, ты только что набросился на меня с бейсбольной битой, – сказал он. – Мне кажется, если я сейчас пущу тебе пулю в правый глаз, это будет рассматриваться, как вполне оправданная самооборона.

Майрон тоже вытащил пушку. Велел всем побросать биты. Мужчины молча повиновались. Затем он заставил их лечь на землю лицом вниз и заложить руки за голову. Никто не сопротивлялся. Вся процедура заняла пару минут.

Вожак теперь тоже лежал на животе. Он выгнул шею и прохрипел:

– Нельзя.

Уин приложил свободную руку к уху.

– Пардон?

– Мы не позволим вам еще раз изуродовать мальчишку.

Уин расхохотался и носком ноги ударил по голове негра. Майрон поймал взгляд Уина и покачал головой. Уин прекратил свои упражнения.

– Не собираемся мы никого уродовать, – сказал Майрон. – Хотим лишь выяснить, кто напал на него тогда на крыше.

– Зачем? – послышался голос.

Майрон повернулся к кухонной двери. Там на костылях стоял юноша. Гипс, защищающий сухожилие, напоминал морское животное, пытающееся заглотнуть всю ногу.

– Потому что все думают, будто это сделал Хорас Слотер, – объяснил Майрон.

Клей Джексон с трудом стоял на одной ноге.

– Ну и что?

– Так это он сделал?

– Какое вам дело?

– Его убили.

Клей пожал плечами.

– Ну и что?

– Это длинная история, Клей. – Майрон вздохнул. – Я лишь хочу знать, кто перерезал тебе сухожилие.

Парень упрямо покачал головой.

– Я не стану об этом говорить.

– Почему?

– Они мне не велели.

Тут Уин в первый раз обратился к юноше.

– И ты предпочел их послушаться?

Парень повернулся к Уину.

– Ага.

– Ты испугался того человека, кто это сделал? – продолжил Уин.

Кадык Клея дернулся.

– Черт, да.

– Я еще страшнее, – усмехнулся Уин.

Никто не пошевелился.

– Не желаешь, чтобы я это продемонстрировал?

– Уин, – жестко сказал Майрон.

Вожак решил испытать судьбу. Начал подниматься на локти. Уин поднял ногу и с размаху ударил в то место, где позвоночник переходит в шею. Негр плюхнулся на землю, как мешок с мокрым песком, раскинув руки в стороны. Он лежал абсолютно неподвижно. Уин поставил ступню на его затылок. Бейсболка с негра слетела. Уин вдавил лицо лежащего ничком человека в грязь таким движением, которым затаптывают окурок.

– Уин, – повторил Майрон.

– Прекратите! – крикнул Клей Джексон. Он с отчаянием повернулся к Майрону. – Это мой дядя. Он присматривает за мной.

– И делает это замечательно, – добавил Уин. Он надавил сильнее, и лицо дяди еще глубже погрузилось в мягкую землю. Рассмотреть его черты было невозможно, рот и нос забились землей. Он уже не мог дышать.

Один из лежащих мужчин начал подниматься. Уин направил пистолет в его сторону.

– Хочу заметить, – произнес Уин, – я не люблю предупредительных выстрелов.

Человек снова упал на землю.

Все еще держа ногу на затылке толстяка, Уин повернулся к Клею. Парень старался выглядеть крутым, но весьма заметно дрожал. Как и Майрон, если быть честным.

– Ты боишься того, что может случиться, – обратился Уин к парню, – когда надо бояться того, что произойдет наверняка.

Уин поднял ногу и согнул ее в колене, готовясь к сокрушительному удару.

Майрон сделал шаг вперед, но Уин остановил его взглядом. И слегка улыбнулся. Улыбка говорила, что он это сделает. Она даже намекала, что это может доставить ему удовольствие. Майрон видел эту улыбку многократно, и каждый раз у него кровь стыла в жилах.

– Считаю до пяти, – сказал Уин юноше, – Но скорее всего, я раздроблю ему череп еще при счете три.

– Два белых мужика, – быстро проговорил Клей Джексон. – С пушками. Один большой, он нас связал. Молодой, похоже, накаченный. Второй маленький и старше, он был главным. Это он работал секатором.

Уин повернулся к Майрону и развел руками.

– Теперь мы можем идти?

– Ты зашел слишком далеко, – буркнул Майрон уже в машине.

– Угу.

– Я серьезно, Уин.

– Тебе нужна была информация. Я ее получил.

– Но не таким же способом.

– Да будет тебе. Парень полез на меня с бейсбольной битой.

– Он был напуган. Решил, что мы хотим навредить его племяннику.

Уин исполнил несколько пассажей на воображаемой скрипке.

Майрон покачал головой.

– Мальчишка бы рано или поздно признался.

– Сомневаюсь. Этот Сэм его здорово запугал.

– Так ты решил напугать его еще больше?

– Ответ на это вопрос утвердительный, – сказал Уин.

– Нельзя так, Уин. Ты не можешь травмировать невинных людей.

– Угу, – повторил Уин. Потом посмотрел на часы. – Ты закончил? Твоя жажда чувствовать свое моральное превосходство утолена?

– Что ты хочешь этим сказать, черт побери?

– Ты знаешь, как я работаю, – медленно произнес Уин. – И всё же ты мне звонишь.

Молчание. Эхо слов Уина повисло во влажном воздухе подобно выхлопным газам. Майрон крепче сжал руль. Костяшки пальцев побелели.

До самого дома Мейбел Эдвардс они молчали.

– Я знаю, ты человек горячий, – сказал Майрон. Он поставил машину на стоянке и повернулся к другу. – Но обычно ты наносишь вред людям, которые этого заслуживают.

Уин промолчал.

– Если бы мальчишка не заговорил, ты выполнил бы свою угрозу?

– Это не обсуждается, – ответил Уин. – Я знал, что парень расколется.

– А если нет?

– Я никогда намеренно не травмирую невинных людей, – сказал он, немного подумав. – Но я еще ни разу не опускался до пустых угроз.

– Это не ответ, Уин.

Уин взглянул на дом Мейбел.

– Иди туда, Майрон. Мы зря теряем время.

Мейбел Эдвардс сидела напротив него в маленькой гостиной.

– Значит, Бренда помнит гостиницу «Холидей», – сказала она.

Вокруг глаза сохранились желтоватые разводы, но наверняка они исчезнут раньше, чем у громилы Марио перестанет болеть пах. В доме еще толпились близкие родственники умершего, но было тихо. Уин снаружи стоял на страже.

– Очень смутно, – ответил Майрон. – Скорее ощущение, чем что-то конкретное.

Мейбел согласно кивнула.

– Все было так давно.

– Значит, Бренда побывала в той гостинице?

Женщина опустила глаза, разгладила платье на коленях и потянулась за чашкой с чаем.

– Бренда была там, – сказала она, – с матерью.

– Когда?

Мейбел поднесла чашку к губам.

– В ночь, когда Анита исчезла.

Майрон постарался не показать своего удивления.

– Она взяла Бренду с собой?

– Сначала.

– Не понимаю. Бренда никогда ничего не говорила…

– Ей было пять лет. Она не помнит. Во всяком случае, Хорас так думал.

– Но вы раньше не говорили об этом.

– Хорас не хотел, чтобы она узнала, – ответила Мейбел. – Он боялся, что она огорчится.

– Но я все равно не понимаю. Зачем Анита потащила Бренду в гостиницу?

Мейбел отпила глоток чая. Затем аккуратно поставила чашку. Снова разгладила платье и начала перебирать пальцами цепочку на шее.

– Я все уже рассказывала. Анита написала Хорасу записку, сообщила, что убегает. Сняла все деньги со счета и исчезла.

Теперь Майрон сообразил.

– Но она собиралась взять Бренду с собой?

– Да.

Деньги, подумал Майрон. Его постоянно грызла мысль об этих деньгах. Убежать от опасности – одно дело. Но оставить дочь без гроша – слишком жестоко. Теперь нашлось объяснение. Анита хотела взять с собой Бренду.

– И что же случилось? – спросил он.

– Анита передумала.

– Почему?

В дверь заглянула женщина. Мейбел метнула на нее такой взгляд, что голова женщины исчезла со скоростью подбитой в тире мишени. Майрон слышал шум на кухне. Родственники и друзья мыли посуду, готовясь к следующему дню. Мейбел с утра заметно состарилась. Усталость исходила от нее, как жар.

– Анита собрала их вещи, – начала она. – Уехала и сняла комнату в той гостинице. Не знаю, что произошло. Может быть, испугалась. Или же поняла, что трудно будет скрыться с пятилетней девочкой. Не имеет значения. Анита позвонила Хорасу. Плакала, была в истерике. Заявила, что она так не может. Велела Хорасу приехать и забрать Бренду.