– Почему? – поинтересовалась Бренда. – Из-за того, что я крупная?

– Потому что по тебе не скажешь, будто ты дышишь на ладан, – поправил Майрон. – Ты – настоящая. А спонсоры любят все настоящее, особенно если при этом еще и экзотическая упаковка. Им нужен кто-то привлекательный, но доступный. Конечно, тут заложено определенное противоречие, но это неважно. А у тебя все это есть. Косметические компании тоже тобой заинтересуются. Ты смогла бы заключить немало сделок с местными деятелями, но я с самого начала возражаю. Нам следует придерживаться национального рынка. Нет смысла гоняться за каждым центом. Хотя ты тут сама решай. Я могу тебя им представить. Окончательное решение за тобой.

– Допустим, – заметила Бренда. – Теперь расскажи мне про второе направление.

– Оно касается того, что ты делаешь со своими деньгами, после того как ты их заработаешь. Слышала про компанию «Ценные бумаги Лок-Хорн»?

– Конечно.

– Все мои клиенты должны заключить долгосрочный финансовый договор с ее руководителем, Уиндзором Хорном Локвудом Третьим.

– Ничего себе имечко!

– Подожди, ты еще с ним познакомишься. Но пока наведи справки. Уин считается одним из лучших финансовых советников в стране. Я настаиваю, чтобы каждый мой клиент раз в квартал общался с ним, причем не по факсу или телефону, а лично и просматривал свои портфели. Слишком многих спортсменов обманывали. Здесь такое невозможно, и не потому, что за деньгами следит Уин или я, а потому, что это делает сам клиент.

– Впечатляет. А третье?

– Эсперанца Диаз. Она – моя правая рука и занимается всем остальным. Как уже упоминал, я небольшой специалист по лизанию задниц. И это правда. Но в этом деле мне приходится заниматься всем, чем только можно, – я и агент по путешествиям, и брачный советник, и шофер лимузина, и много еще чего.

– А эта Эсперанца тебе помогает?

– Без нее я как без рук.

– Похоже, сваливаешь ты на нее самое дерьмо.

– Между прочим, Эсперанца закончила юридический колледж. – Он не хотел оправдываться, но слова Бренды попали в точку. – С каждым днем я поручаю ей все более ответственные дела.

– Хорошо, тогда еще один вопрос.

– Валяй, – согласился Майрон.

– Почему ты не рассказываешь мне о поездке к Мейбел?

Майрон долго молчал.

– Это касается моей матери, я угадала?

– Не совсем. Просто… – Он сделал паузу, потом продолжил: – Ты уверена, что хочешь ее найти, Бренда?

Она сложила руки на груди и медленно покачала головой.

– Слушай, кончай.

– Что?

– Я знаю, ты считаешь, что охранять меня очень мило и благородно. Ерунда. Это раздражает и оскорбляет. Поэтому кончай. Немедленно. Если бы твоя мать сбежала, когда тебе было пять лет, ты бы хотел знать, что же в самом деле произошло?

– Хорошо. Больше не повторится, – помолчав, произнес Майрон.

– Прекрасно. Так что сказала Мейбел?

Он пересказал ей разговор с ее тетей. Бренда сидела, не шевелясь. Она прореагировала, только услышав про звонки матери Мейбел и, возможно, отцу.

– Они никогда мне ничего не говорили, – призналась девушка. – Я подозревала, но… – Она взглянула на Майрона. – Похоже, ты не единственный, кто считает, что мне не выдержать правды.

Они продолжали ехать молча. Перед поворотом на Нортфилд-авеню Майрон заметил сзади серую «хонду аккорд». Или похожую модель.

Майрону показалось, что за ним следят. Он замедлил ход и запомнил номерной знак: «Нью-Джерси, 890UB3». Когда Майрон ставил свою машину на стоянку у больницы, «хонда» проехала мимо.

Больница показалась ему больше по сравнению с детскими воспоминаниями. Несколько раз, когда случались растяжения, Майрону накладывали здесь повязки и делали рентген. Когда Майрону было двенадцать, он пролежал здесь десять дней с лихорадкой.

– Дай я поговорю с этим парнем один на один, – попросил Майрон.

– Почему?

– Ты же дочь. Со мной он будет держаться свободнее.

– Ладно. У меня на четвертом этаже есть несколько пациентов, которых я веду. Встретимся внизу в холле.

Калвина Кэмпбелла Майрон нашел в офисе охраны. Он сидел перед целым рядом мониторов. Картинки были черно-белые, и насколько Майрон мог судить, совершенно неинтересные. Задрав ноги на стол, Кэмпбелл поглощал бутерброд, напоминающий подводную лодку и длиной почти с бейсбольную биту.

Майрон спросил его о Хорасе Слотере.

– Он не вышел на работу три дня подряд, – сообщил Кэмпбелл. – Даже не позвонил. Поэтому я его уволил к чертям собачьим.

– Каким образом? – спросил Майрон.

– То есть?

– Как вы его уволили? Лично? По телефону?

– Ну я пытался до него дозвониться. Но никто не отвечал. Тогда я написал письмо.

– С уведомлением о вручении?

– Да.

– Так у вас есть его подпись?

Кэмбелл пожал плечами.

– Пока уведомления не получил, если вы об этом.

– Хорас хорошо работал?

– Вы – частный сыщик? – Калвин прищурился.

– Что-то в этом роде.

– И вы работаете на его дочку?

– Да.

– Ее на хромой козе не объедешь.

– Что?

– Ее на хромой козе не объедешь, – повторил Калвин. – Если хотите знать, я вообще не хотел его нанимать.

– Так почему же взяли?

Он усмехнулся.

– Вы что, глухой? У его дочки связи. Она на короткой ноге с некоторыми из здешних начальников. Ее все обожают. Ну и слухи всякие, сами знаете. Вот я и подумал, какого черта. Я же его не в нейрохирурги нанимаю. Вот и взял.

– Какие слухи?

– Эй, не надо ловить меня на слове. – Он поднял руки, как бы отталкивая неприятности. – Люди болтают, вот и все. Я здесь уже восемнадцать лет и волну поднимать не собираюсь. Но когда человек не выходит на работу, то должен принять меры.

– Что-нибудь еще можете рассказать?

– Не-а. Хорас приходил. Работал нормально. Потом он перестал появляться, и я его уволил. Конец истории.

– Спасибо, что уделили мне время, – проговорил Майрон.

– Эй, послушайте, не можете оказать мне услугу?

– Какую?

– Попросите его дочь убрать все из шкафчика. Я нанял нового охранника, так что шкафчик мне понадобится.

Майрон поднялся на лифте в отделение педиатрии. Обошел сестринский пункт и сквозь большое стекло увидел Бренду. Она сидела на краю кровати возле маленькой девочки лет семи. Майрон несколько минут наблюдал за Брендой. На ней был белый халат, на шее висел стетоскоп. Бренда улыбнулась девчушке и приставила стетоскоп к ее уху. Обе засмеялись. Бренда махнула рукой, и к ним приблизились родители девочки. Лица у них были изможденные, щеки запали, под глазами пролегли круги. Вид людей, находящихся в постоянной тревоге. Бренда что-то сказала, и все заулыбались.

Майрон, как завороженный, продолжал наблюдать.

Выйдя из палаты, Бренда направилась прямо к нему.

– И давно ты тут стоишь?

– Пару минут, – ответил Майрон и добавил: – А тебе тут, похоже, нравится.

– Здесь даже лучше, чем на площадке.

Коротко и ясно.

– Как дела? – спросила Бренда.

– У твоего отца был тут шкафчик.

Они на лифте спустились в подвал. Там их уже ждал Калвин Кэмпбелл.

– Шифр знаете? – спросил он.

Бренда отрицательно покачала головой.

– Без проблем. – Калвин держал кусок свинцовой трубы. Натренированным жестом он поддел замок. Тот мгновенно слетел. – Можете взять коробку вон там, в углу, – добавил он и ушел.

Бренда взглянула на Майрона и открыла дверцы шкафчика. Оба сразу же почувствовали запах грязной одежды. Скорчив гримасу, Майрон заглянул в шкафчик. Двумя пальцами прихватил, словно пинцетом, рубашку и вытащил ее на свет Божий. Ее вполне можно было бы использовать в рекламе «Таила» – до стирки.

– Отец никогда не увлекался стиркой, – заметила Бренда.

Судя по содержимому шкафчика, он также не утруждал себя выбрасывать мусор.

Шкафчик напоминал модель комнаты в студенческом общежитии. Там лежала грязная одежда, пустые банки из-под пива, старые газеты и даже упаковка из-под пиццы. Бренда принесла картонную коробку, и они принялись складывать туда вещи. Майрон вытащил форменные брюки и, порывшись в карманах, извлек смятый комок бумаги. Это оказался конверт. Достав оттуда листок, начал читать.