— А я, когда вырасту, я тоже буду таким же как он, летчиком-испытателем? — все допытывался мальчуган, не торопясь возвращаться в песочницу, ведь там его поджидала драчливая Ленка, а с девочками он драться не мог, даже защищаясь, давая им сдачи, потому что хотел быть таким, как его папа.
— Вот как раз таким, как он, летчиком-испытателем ты у меня никогда не будешь, это совершенно точно, — твердо пообещала Светлана. — Этого я никогда не допущу.
— А почему тот дядя все время на тебя смотрит? — сменил тему сынишка. — Прикидывается, что газету читает, а сам смотрит? Не первый раз уже! И вчера смотрел, и позавчера, и на той неделе, и раньше. Этот дядя шпион, да?
— Не знаю… Может, и вправду шпион. — Светлана покраснела, не найдясь, что ему ответить. И, чтобы скрыть свое смущение, ласково шлепнула его по попке:
— Ну иди, поиграй еще немного, а потом мы с тобой пойдем, бабушку и дедушку навестим. Ты же их любишь?
— Люблю, — подтвердил малыш. — Они мне шоколадки вкусные покупают! — добавил он, убегая…
Светлана с улыбкой наблюдала, как они со всей серьезностью мирятся с Ленкой, чтобы через пять минут рассориться вновь — та была девчонкой с характером. Вспомнив слова сынишки, она невольно посмотрела в сторону симпатичного молодого человека, сидящего на скамейке напротив, который действительно, прикрываясь газетой смотрел на нее во все глаза.
Он приходил сюда как на дежурство, не пропуская ни одного дня уже на протяжении нескольких месяцев, но все никак не решался подойти к ней познакомиться. Уже дважды она улыбнулась в его сторону, видя как неловко скрывает он свой интерес к ней за мнимой читкой газет, и молодой человек также улыбнулся ей в ответ. «А ведь скоро решится, — подумала Светлана. — И что тогда ему ответить? Хотя, кажется, про себя она уже давно все решила… Ведь нельзя жить одним прошлым, все равно Сергея уже не вернешь… Она вспомнила, как была счастлива, узнав о своей беременности, ведь тогда, после его смерти, она была готова наложить на себя руки. А вот родился у нее сынишка, и одним только своим появлением на свет спас сразу три жизни — родители Колесникова тоже были совсем плохи, когда узнали о случившемся… Надо будет сегодня непременно к ним зайти, — решила Света, — они ведь так давно не видели своего внука — уже целых два дня! А вот ее мать… Она, видимо, уже неисправима. Как все это надоело…
Но что это? Что такое? — Молодой человек решительно свернул газету, и, не отрывая от нее взгляда, уверенным шагом направился в ее сторону. Светлана почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце и краска мгновенно прилила к лицу. — Боже, но что ему ответить? А я ведь как раз сегодня почти не накрашена… — с волнением подумала она. — Ведь не знала же, что он именно сегодня…»
— Здравствуйте, девушка, — тихо произнес молодой человек, остановившись прямо перед ней.
— Здравствуйте… — ответила молодая женщина, подняв на него свои огромные глаза, засветившиеся надеждой.
Из песочницы, забыв на время про забияку Ленку, за ними внимательно наблюдал темноволосый мальчуган…
На открытой веранде, расположенной недалеко от моря и являющейся собственностью одного из отелей модного средиземноморского курорта, вечером собрались пятеро старых друзей.
Они намеренно выбрали самое окончание мягкого бархатного сезона, когда иссякает основной поток отдыхающих, и сейчас, в этот предзакатный час, кроме них на веранде сидел поодаль лишь меланхолического вида старик со спутницей своего же возраста, очевидно, супружеская пара, да бармен, находясь за стойкой, углубился в основное барменское занятие — в очередной раз протирал и без того чистые бокалы. При этом он не отрываясь смотрел на двух молодых элегантных дам в роскошных туалетах, которые, облокотившись о перила, обрамляющие веранду, тихо о чем-то беседовали, в то время как трое их спутников сидели за одним из столиков, расположенных неподалеку от разговаривающих женщин, и не спеша потягивали свои коктейли. Точнее, он смотрел только на одну из высоких, почти одинакового роста и одинаково стройных, ослепительно красивых женщин — на очаровательную изящную шатенку лет двадцати семи, а блондинка, ее собеседница, года на четыре моложе, интересовала бармена меньше.
«Неужели они все-таки русские? — размышлял он, выполняя свою работу с размеренностью исправно выполняющего свои обязанности кухонного автомата. — Никогда бы не поверил.» За последнее время ему пришлось насмотреться на русских в немалых количествах, и бармен был сыт ими по горло. Они поражали его своими манерами, точнее, полнейшим их отсутствием, умением поглощать спиртные напитки — в основном водку — в количествах, не укладывающихся в голове нормального человека, способностью вести себя шумно, зачастую устраивая скандалы или приставая к приглянувшимся им женщинам, и подобными выходками, отвратительность которых не могли оправдать даже непомерно большие чаевые. К тому же большинство из них, даже являясь преуспевающими бизнесменами, более походили на обыкновенных бандитов, неожиданно сорвавших банк в казино и с усердием его прогуливающих. Эти же пятеро были совсем не такими. За две недели своего отдыха здесь они приходили на веранду уже в пятый раз и вели себя вполне пристойно, своими манерами и умением одеваться превосходя многих европейцев, не говоря уже о вызывавших раздражение американцах. Пожилой человек, один из трех мужчин, сидевших сейчас за столиком, одетый в смокинг и похожий на какого-нибудь ученого, видимо пойдет в казино, сопровождая двух дам, — решил бармен, — а двое сидящих с ним молодых людей, очевидно мужей двух нравившихся ему женщин, были одеты в простые шорты и легкие летние куртки. Вот они как раз чем-то и напоминали, ну, не бандитов, нет, но людей весьма жестких, что ли, за свой век немало повидавших и наверняка не понаслышке знающих, что такое убить человека…
Один, как предполагал бармен, муж блондинки, явно побывал наемником на какой-нибудь из столь многочисленных войн, ведущихся сейчас в бесчисленных горячих точках планеты — слишком уж он походил на типичного солдата удачи. Бармен бы совсем не удивился, если бы у того в номере оказался спрятан заряженный пистолет. Второй мужчина, чуть повыше, тоже выглядел весьма грозным типом, даже, пожалуй, опаснее своего спутника, только он выглядел более сдержанным, а та угроза, что исходила от него, была как бы загнана глубоко внутрь и была полностью контролируема своим носителем, в то время как его спутник, казалось, был готов пустить в ход свои кулаки или оружие при любом удобном случае и даже с немалым удовольствием, настолько он был импульсивен. Этот второй, более грозный, с короткой боксерской стрижкой, очевидно являлся мужем или, по крайней мере, спутником той самой обольстительной шатенки, на которую не отрываясь смотрел сейчас бармен. Блондинка была тоже очень хороша собой — высокая, красивая, но при всей стройности и длинноногости ей не хватало того шарма, аристократичности, породистости, наконец, что с лихвой проявлялось в ее собеседнице. Блондинка выглядела не то что бы вульгарной — нет, той самой вульгарности, которая присуща пусть даже самым дорогим и шикарным куртизанкам, в ней не было, но у нее были чуть более резкие, чем надо, жесты, чуть больше необходимого для по-настоящему аристократичной женщины косметики на лице, может, какое-либо лишнее украшение, что бармену, повидавшему за время своей работы самых шикарных женщин многих стран, сразу бросалось в тренированные глаза. Зато вот таких, как эта утонченная изысканная шатенка, он видел за свой век не более двух, ну, может трех, и все они являлись представительницами стариннейших европейских родов, носящими звучные титулы. Что шатенка также наверняка принадлежит какому-нибудь известнейшему старинному роду, у него не было никаких сомнений, их в России вроде бы тоже предостаточно. Может быть, даже царскому или княжескому, он не слишком разбирался в русских титулах. И это при всем том, что своей красотой, ухоженностью и элегантностью она превосходила любую из виденных им здесь, на курорте, известных манекенщиц, актрис или моделей, красующихся на обложках известных журналов, да вообще, ему даже не с кем было ее сравнить…
