Ким через силу улыбнулась:

— У них это называется «бенефиция».

Аликс согласно кивнула.

— Бенефиция. Да. Хорошо звучит. И я надеюсь, что ты будешь ею — Благодетельницей! Делающей благо. Сильной, отзывчивой и сердечной женщиной. Как жена Тонио, своим личным примером ты сможешь влиять на формирование нравственных и моральных устоев всей страны, изменить жизнь тысяч людей к лучшему… Вчера ты сказала, что выходишь замуж не за страну, а за мужчину. Но на самом-то деле невозможно разделить эти две вещи! И, думаю, не следует даже пытаться.

— Ох, Аликс, — сдавленным голосом произнесла Ким, — если бы ты только могла быть там рядом со мной и придавать мне мужества!

С улицы донесся автомобильный гудок. Ким вздрогнула.

— Мне нужно идти. Я опаздываю на примерку. Мое свадебное платье… Оно весит, наверное, целую тонну. Слава Богу, семья Тонио платит за все! — Она порывисто обняла Аликс и прижала ее к себе. — Я бы так хотела… так хотела…

— …чтобы я могла придти на свадьбу? Мыслями я буду там! Желаю тебе счастья, Ким, большого счастья.

Ким вытащила из сумочки серебряную пудреницу и провела пуховкой под глазами.

— Я не должна больше плакать — не хочу выглядеть уродиной в глазах Тонио. Прощаться всегда так тяжело… не думаю, что смогу заставить себя произнести это слово… — Она с трудом сглотнула вставший в горле комок. — Поэтому я и не скажу тебе «прощай». Просто буду молиться, чтобы мы еще встретились в этой жизни.

Она повернулась и выбежала за дверь.

Без ума от любви, думала Аликс. Влюбленный человек всегда немного сумасшедший. А если нет, то обязательно станет им. Что еще, кроме любви, может бесповоротно загубить жизнь?

Что ж, Аликс сама однажды сошла с ума от любви — со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Да, она продолжала жить, родила ребенка, сделала карьеру, у нее были кратковременные любовные связи. Правда, ни одна из них не затронула всерьез ее сердца: секс сам по себе не имел для нее большого значения. А любовь — имела. Невероятная, не поддающаяся определению любовь. Самая ненадежная вещь на свете.

Как выяснилось, любовь Аликс была безрассудной и не принесла ей счастья. Но была ли она любима? Она так и не забыла слова отца о том, что Сэм Мэттьюз встречался с ней только из-за ее принадлежности к семейству Брайденов. Если Льюис был прав, значит великая любовь в жизни Аликс — Сэм — рядовой пройдоха.

Она отказывалась в это верить. Само это предположение было унизительным. После всех прошедших лет она все еще тосковала по нему. И несмотря на неприязнь к Тонио Дюмену, завидовала счастью Ким.

Сэм Мэттьюз… К настоящему времени он либо уже умер, либо сидит в тюрьме, либо совершенно «одомашнился». Последний вариант наиболее вероятен. Сейчас когда-то молодой и лихой подрывник приближается к сорокалетнему рубежу — староват для прежних забав.

Аликс попыталась представить себе, как он мог выглядеть в этом возрасте. Поредевшая шевелюра и кругленький животик. Спокойная жизнь в Швеции или где-нибудь еще, жена и дети (тут она почувствовала укол ревности), курительная трубка в зубах. На жизнь зарабатывает аккомпаниаторством…

Аликс вздохнула, переодела туфли и отправилась на работу.

В тот вечер Аликс легла спать в совершенно расстроенных чувствах. Прошло целых семь лет, а этот человек по-прежнему занозой сидит в ее сердце!

« Будь ты проклят, Сэм Мэттьюз! — шептала она в подушку. — Когда же ты окончательно исчезнешь из моей жизни?»

Снова полюбить! Быть захлестнутой волной страсти! Что может сравниться с этим?..

В начале июля мир потрясла страшная весть реактивный пассажирский лайнер компании «Транс-Атлантик», следовавший рейсом 106 «Нью-Йорк — Лондон», взорвался над территорией Ирландии. Все пассажиры и весь экипаж самолета погибли. Сведений о технических неисправностях на борту его не поступало, следовательно… Террористический акт?

Только в августе арестовали виновника этой трагедии. Ко всеобщему изумлению, террористом оказался семнадцатилетний подросток Родни Джилкрист из Ривердейла, ученик средней школы, никаких криминальных проступков в прошлом не совершавший: парень просто решил свои личные и финансовые проблемы, подложив самодельную бомбу в портфель отца перед отлетом родителей в Лондон.

То, что должны были погибнуть и другие люди, являлось частью его плана: Джилкрист счел, что вина за взрыв будет возложена на террористов, а он спокойно получит в наследство значительную сумму…

Так бы и случилось, если бы домработница Джилкристов не наткнулась на его дневник и не помчалась с ним прямиком в ФБР. На допросе Родни полностью во всем сознался.

— Они постоянно ко мне придирались, — таково было его объяснение своего преступления.

В течение нескольких недель эта история находилась в эпицентре внимания средств массовой информации. Она вызвала такую бурю негодования, которую можно было сравнить только с реакцией на зверское преступление Чарльза Мэнсона. В день, когда Родни должно было быть предъявлено обвинение, тысячная толпа собралась на площади перед зданием суда на Фоли-сквер, взывая к отмщению. Потому что если бы смертная казнь не была введена снова, это надо было бы сделать из-за Джилкриста: несовершеннолетний Родни Джилкрист отправил на тот свет 271 человека…

По утверждению Аликс, не она добивалась передачи дела в ее руки, а совсем наоборот, ее уговаривали об этом.

— Но ты могла отказаться! — возразил Джефф Аронов.

Он влетел в ее кабинет «попросить об одолжении», но вместо этого завел пустой разговор о предстоящем судебном заседании.

— Нет, не могла. — Аликс покачала головой. — Никто больше не возьмется за его защиту.

— Аликс Брайден, святая с Четырнадцатой улицы…

— Заступница в безнадежных ситуациях? — Аликс рассмеялась.

— Ты прямо предвкушаешь удовольствие, — заметил Джефф.

— Что ж, это действительно великолепная возможность для меня поднять свой престиж. И есть еще одна приятная сторона — я смогу попортить нервы Биллу Кернсу. — Аликс усмехнулась, представив себе эту перспективу. — На случай, если не знаешь, это один из самых безжалостных и наглых прокуроров. Как-то мы крепко сцепились с ним на одном процессе, и он одержал победу, так что теперь я хочу взять реванш. Вот как я думаю построить свою защиту…

Еще несколько минут она продолжала быстро рассказывать, что собирается делать, прежде чем заметила, что Джефф с отсутствующим видом рассматривает свои руки и не слушает ее. Бедный дурачок, он все еще переживает по поводу замужества Ким… Аликс знала только одно противоядие в таких случаях. Она твердо верила — и лучшим доказательством тому была ее собственная жизнь, — что самым надежным лекарством от разбитого сердца являются напряженная работа и время. А что может быть более захватывающим, чем взяться за труднейшее и громкое дело об убийстве!

— Стоит попробовать. Как ты насчет этого?

— Насчет чего «этого»?

— Насчет того, чтобы взяться со мной за это дело.

Джефф провел пальцем по горлу.

— Надо понимать, это означает «нет», — констатировала Аликс. — Что ж, по крайней мере, я предложила… Ладно, ты сказал, что зашел о чем-то попросить.

— Ты не могла бы одолжить мне немного денег до завтра?

Аликс вытащила кошелек.

— Бери сколько надо.

Он отсчитал пятьдесят долларов и отдал кошелек обратно.

— Тебе не интересно узнать, почему я на мели? — спросил он.

— Нам не обязательно отчитываться друг перед другом.

— А я все-таки скажу, почему! Когда я выходил сегодня из зала суда, где бился изо всех сил за своего подзащитного, то обнаружил, что у меня пропал бумажник. Думаю, это дело рук моего клиента, этого маленького негодяя. Господи, тебя грабят люди, защищая которых, ты набиваешь себе синяки и шишки!