— Я провожу вас, — быстро предложил он. По дороге он заметил между прочим: — Не знаю, как вы, Нелл, но мне захотелось есть. Вы не поужинаете со мной примерно через час?

— Не думаю, что…

— У вас есть какие-то планы?

— Нет.

— Не забывайте, что я врач. Даже если вы не чувствуете голода, вы должны поесть.

Он некоторое время мягко убеждал ее, и они расстались, договорившись встретиться попозже в «Тинелло» на 46-й Западной улице.

В тот же день, но раньше, сразу после возвращения из офиса Эдама, Нелл провела несколько часов, разбирая и складывая его одежду. На кровати и стульях лежали стопки носков и галстуков, рубашек и футболок. Его брюки и пиджаки она убрала в стенной шкаф, а обслуживающий персонал дома унес его комод вниз, на склад.

Теперь, вернувшись из парка, Нелл осознала, что комната превратилась для нее во что-то вроде святилища.

Наверное, думала она, глядя на комод Эдама, открывая шкаф с его одеждой, я все время представляла себе, как он умер. Вдобавок все это напоминало мне о ссоре, случившейся перед тем, как он навсегда ушел из дома и из моей жизни.

Быстро приняв душ, Нелл оделась в синий шелковый брючный костюм, который она купила в прошлом году и потом совсем о нем забыла. Лучше всего в костюме этом было то, что он никак не был связан с Эдамом.

Когда она вошла в «Тинелло», Дан Майнор уже сидел за столиком, дожидаясь ее.

— Вы прекрасно выглядите, Нелл. Спасибо, что согласились поужинать со мной. Боюсь, я вынудил вас сказать «да».

— Нисколько не вынудили. Я рада, что вы уговорили меня выйти. Я и в самом деле проголодалась.

За бокалом вина они обнаружили, что у них есть в Вашингтоне общие друзья. Когда подали спагетти, Дан рассказал, почему решил перебраться в Нью-Йорк.

— Больница переоборудуется в крупный ожоговый центр для детей, а поскольку это моя специальность, здесь открываются большие возможности.

Он также рассказал ей о поисках матери.

— Вы хотите сказать, она просто исчезла из вашей жизни? — спросила Нелл. — Думаете, она хочет, чтобы вы ее нашли?

— Она стала алкоголичкой и почувствовала, что мне будет лучше без нее, с дедушкой и бабушкой. Она ушла, потому что винила себя в несчастном случае, в результате которого я чуть не погиб. Я хочу, чтобы она узнала, какую важную роль на самом деле сыграл для меня тот несчастный случай.

— Наверное, Мак сможет помочь. Я поговорю с ним, но вам придется зайти к нему в офис.

Когда подали черный кофе, Дан сказал:

— Нелл, я замучил вас разговорами. Если вы скажете, что не хотите обсуждать эту тему, мы тут же прекратим. Но я хотел бы спросить: что вы чувствуете в связи с гибелью Эдама?

— Что чувствую? — Нелл бросила в свой эспрессо кусочек лимонной кожуры. — Не знаю. Понимаете, когда человек умирает, но при этом нет ни тела, ни гроба, ни похоронной процессии, это почти так же, как если бы он находился где-нибудь в другом месте. Я все твержу себе: «Эдам умер, Эдам умер», но эти слова лишены для меня смысла.

— Вы чувствовали то же, когда погибли ваши родители?

— Нет. Я знала, что их больше нет. Разница в том, что они погибли в результате нелепой случайности, а Эдам — нет. При взрыве погибло четыре человека. Кому-то надо было избавиться от одного из них, возможно, от всех четверых. Я намерена выяснить, кто это сделал.

— Вы отдаете себе отчет, Нелл, что тот, кто сумел спланировать убийство четырех человек, очень опасен?

Вдруг лицо Нелл напряглось, глаза расширились, в них появился страх.

— Нелл, что с вами?

Она покачала головой.

— Ничего, все в порядке, — ответила она.

— Нет, не в порядке. Что случилось?

На секунду она почувствовала то же, что и тогда, когда ее уносило течением. Она чувствовала, что попала в ловушку, что ей не хватает воздуха. Но на этот раз она не пробовала выплыть, а пыталась открыть дверь. И чувствовала не холодную воду, а обжигающий жар — и знала, что скоро умрет.

— Участок Вандермееров лишь один из многих, которыми занимается «Ланг энтерпрайзиз», — сухо сказал Питер Ланг. Он явно не был доволен тем, что детективы Склафани и Бреннан посетили его офис на верхнем этаже дома № 1200 по авеню Америк. — Не понимаю, в чем, собственно, дело?

Дело в том, приятель, подумал Джек Склафани, что ты, похоже, становишься главным подозреваемым в убийстве четырех человек. Так что не важничай.

— Мистер Ланг, мы прекрасно понимаем, насколько вы заняты, — сказал Джордж Бреннан. — Но я уверен, и вы понимаете, что нам необходимо задать вам несколько вопросов. Вы вчера виделись с Нелл Макдермот, это так?

— Да, виделся. И что?

— Какова была цель вашего визита?

— Чисто деловая, — ответил Ланг, взглянув на часы. — Джентльмены, прошу прощения. У меня скоро встреча.

— У вас уже сейчас встреча, мистер Ланг, — сказал Бреннан. — Когда вы отвергли проект Эдама Колиффа?

— Я бы не сказал, что проект был отвергнут. Я бы сказал, что он нуждался в значительном пересмотре.

— Но вы не сообщили об этом его жене?

Питер Ланг встал:

— Я отказываюсь говорить с вами в таком тоне.

— Мистер Ланг, последний вопрос, — сказал детектив Склафани. — Вы назвали окончательную цену собственности Вандермееров после того, как дом перестал считаться историческим памятником, верно?

— Джентльмены, если у вас есть еще вопросы, можете обратиться к моему адвокату. — Ланг нажал кнопку интеркома. — Мистер Бреннан и мистер Склафани уходят, — сказал он секретарше. — Будьте добры, проводите их до лифта.

Герт Макдермот позвонила Нелл в среду утром.

— Ты будешь сегодня дома? — спросила она. — Я испекла обсыпной торт, который ты, по-моему, очень любишь.

— Конечно, тети Герт, приходи.

— Но если ты очень занята…

— Моя колонка уже почти готова.

— Буду к одиннадцати.

В одиннадцать часов привратник сообщил, что мисс Макдермот поднимается на лифте. Мак научил нас обеих, и меня, и Герт, быть пунктуальными, подумала Нелл. А Эдам всегда опаздывал.

При этой мысли она почувствовала себя предательницей.

— Ты выглядишь лучше. — Герт поцеловала ее. — Я пыталась дозвониться вчера вечером, но тебя не было. Бонни Уилсон спрашивала, как твои дела.

— Очень мило с ее стороны. — Нелл взяла из рук тетки торт. — Пошли пить чай.

За чаем Герт сказала:

— Нелл, если тебе будет плохо и захочется, чтобы с тобой кто-нибудь побыл, ты знаешь, кому позвонить.

Нелл улыбнулась:

— Тебе.

— Да. Послушай, надеюсь, ты собрала вещи Эдама, чтобы их отдать. Бонни считает, что это очень важно.

— Я начала их упаковывать. Управляющий обещал дать мне несколько коробок. У вас ведь по-прежнему принимают пожертвования по субботам, верно?

— Да.

При церкви на 85-й улице был магазинчик подержанных вещей, где Герт работала волонтером.

Лиз Хэнли постучалась и приоткрыла дверь кабинета Корнелиуса Макдермота.

— Я иду, — объявила она.

— Знаете, Лиз, мне неловко…

— Мак, если эта женщина наведет на меня порчу, вы будете виноваты.

— Возвращайтесь сразу, как только закончите с ней.

— Или она со мной покончит.

Бонни Уилсон оказалась необычайно привлекательной, к тому же она была гораздо моложе, чем предполагала Лиз. Зато атмосфера квартиры оправдала ее ожидания. Прихожая казалась особенно мрачной по контрасту с оставшимся за дверями ярким июньским днем.

Лиз послушно последовала за Бонни в кабинет.

— Не хотите присесть на диван? — спросила Бонни.

Чувствуя, что нервничает все больше и больше, Лиз повиновалась и села. Бонни прикрыла глаза.

— Вы носите обручальное кольцо, но вы уже давно вдова.

Каким образом она догадалась? — удивилась Лиз.