— Сара еще не родилась. Значит, это из-за вас. Все случилось из-за вас. Если б не вы, в доме с зелеными ставнями продолжали бы счастливо жить даже во время войны, и даже после войны. Если б не вы, Отец бы не умер. Мать не стала бы сумасшедшей, брат не стал бы калекой, а я не был бы один.

Антония молчит. Я выхожу из комнаты.

* * *

Я иду на кухню, беру деньги, которые Антония приготовила на покупки. Она каждый вечер оставляет на кухонном столе деньги, которые понадобятся на завтрашние покупки. Она никогда не спрашивает у меня отчета.

Я выхожу из дома. Иду до большой широкой улицы, где ходят автобусы и трамваи. Я спрашиваю у старой женщины, которая на углу улицы ждет автобуса:

— Скажите, пожалуйста, на каком автобусе можно доехать до вокзала?

Она спрашивает:

— До какого вокзала, мальчик? В городе три вокзала.

— До ближайшего.

— Садись на трамвай номер пять, потом на автобус номер три. Кондуктор скажет тебе, где нужно пересесть.

Я приезжаю на огромный, многолюдный вокзал. Люди толкаются, кричат, ругаются. Я встаю в очередь, которая ждет у кассы. Мы продвигаемся медленно. Наконец подходит мой черед, и я говорю:

— Билет в город С.

Служащий говорит:

— Поезд до С. отсюда не идет. Ты должен поехать на Южный вокзал.

Я снова еду на автобусах и на трамваях. Когда я приезжаю на Южный вокзал, уже темно, и поездов до города С. до следующего утра нет. Я иду в зал ожидания, нахожу там место на скамейке. Вокруг много народа, плохо пахнет, глаза щиплет от дыма трубок и сигарет. Я пытаюсь спать, но как только я закрываю глаза, вижу: Сара одна в комнате, Сара идет на кухню, Сара плачет, оттого что меня нет. Она осталась одна ночью, потому что Антонии надо идти на работу, а я сижу в зале ожидания, чтобы уехать в другой город, в город, где живет мой брат Лукас.

Я хочу ехать в город, где живет мой брат, я хочу найти брата, потом мы вместе отыщем нашу Мать. Завтра утром я уеду в город С. Уеду.

Я не могу спать. У себя в кармане я нахожу продовольственные карточки, без этих карточек у Антонии и Сары будет нечего есть.

Мне нужно вернуться домой.

Я бегу. Я в спортивных тапках, поэтому бегу бесшумно. Утром я около нашего дома, я стою в очереди за хлебом, за молоком, потом иду домой.

Антония сидит на кухне. Она обнимает меня:

— Где ты был? Мы с Сарой проплакали всю ночь. Не надо больше оставлять нас одних.

Я говорю:

— Я больше вас не оставлю. Вот хлеб и молоко. Не хватает немного денег. Я ездил на вокзал. И на другой вокзал. Я хотел поехать в город С.

Антония говорит:

— Мы скоро поедем туда вместе. Мы найдем твоего брата.

Однажды в воскресенье, днем, мы идем в психиатрическую больницу. Антония и Сара остаются в приемной. Медсестра отводит меня в маленькую гостиную, в которой стоит стол и несколько кресел. Перед окном стоит подставка с комнатными растениями. Я сажусь и жду.

Медсестра возвращается, она ведет под руку женщину в халате, потом помогает ей сесть в кресло.

— Поздоровайся с Мамой, Клаусс.

Я смотрю на женщину. Она толстая и старая. Ее волосы наполовину седые, они зачесаны назад и связаны на затылке шерстяной ниткой. Я это вижу, когда она оборачивается и долго смотрит на запертую дверь, наконец она спрашивает у медсестры:

— А Лукас где? Медсестра отвечает:

— Лукас не смог прийти, но пришел Клаусс. Поздоровайся с Мамой, Клаусс.

Я говорю:

— Здравствуй, Мама. Она спрашивает:

— Почему ты один? Почему с тобой нет Лукаса?

Медсестра говорит:

— Лукас тоже скоро придет.

Мать смотрит на меня. Из ее бледных голубых глаз начинают течь крупные слезы. Она говорит:

— Ложь. Все время ложь.

У нее течет из носа. Медсестра вытирает ей нос. Голова Матери падает на грудь, Мать больше ничего не говорит, она не смотрит на меня.

Медсестра говорит:

— Мы устали. Мы вернемся в постель. Хочешь поцеловать маму, Клаусс?

Я качаю головой, встаю. Медсестра говорит:

— Ты ведь найдешь сам дорогу к приемной?

Я ничего не говорю, выхожу из комнаты. Я молча прохожу мимо Антонии и Сары, выхожу из здания, жду у двери. Антония берет меня за плечо, Сара берет меня за руку, но я отворачиваюсь и засовываю руки в карманы. Мы молча доходим до автобусной остановки.

Вечером, перед тем как Антония уходит на работу, я говорю ей:

— Женщина, которую я видел — не моя Мать. Я больше к ней не пойду. Вы должны к ней пойти, чтобы понять, что вы с ней сделали.

Она спрашивает:

— Ты никогда не сможешь меня простить, Клаусс?

Я не отвечаю. Она добавляет:

— Если бы ты знал, как я тебя люблю. Я говорю:

— Вы не должны меня любить. Вы не моя Мать. Меня любить должна была моя Мать, но она любит только Лукаса. Из-за вас.

Фронт приближается. Город бомбят день и ночь. Мы много времени проводим в подвале. Мы отнесли туда матрасы и одеяла. Наши соседи сначала тоже приходят в подвал, но однажды они исчезают. Антония говорит, что они депортированы.

У Антонии больше нет работы. Кабаре, в котором она пела, больше не существует. Школа закрыта. Очень трудно добыть пищу, даже по продовольственным карточкам. К счастью, у Антонии есть друг, который иногда приходит и приносит нам хлеб, сухое молоко, сухари и шоколад. Вечером друг остается у нас, потому что из-за комендантского часа не может вернуться к себе домой. В эти ночи Сара спит со мной на кухне. Я баюкаю ее, рассказываю ей про Лукаса, которого мы скоро найдем, и мы засыпаем, глядя на звезды.

Однажды утром Антония будит нас рано. Она говорит нам тепло одеться, надеть несколько рубашек и свитеров, пальто и несколько пар носков, потому что мы едем в дальнюю дорогу. Остальную нашу одежду она складывает в два чемодана.

Друг Антонии заезжает за нами на машине. Мы кладем чемоданы в багажник. Антония садится на переднее сиденье, мы с Сарой — на заднее.

Машина останавливается почти наиротив моего старого дома, у входа на кладбище. Друг остается в машине. Антония идет быстро и тащит нас с Сарой за руку.

Мы останавливаемся перед могилой с деревянным крестом, на котором написана фамилия моего Отца и двойное имя — мое и брата: Клаусс-Лукас Т.

На могиле несколько увядших букетов и один почти свежий — букет белой гвоздики.

Я говорю Антонии:

— Гвоздику Мама сажала повсюду в саду. Это были любимые цветы Отца.

Антония говорит: 424

— Я знаю. Попрощайтесь с Отцом, дети.

Сара говорит тоненьким голосом:

— До свидания, Папа.

Я говорю:

— Это не был отец Сары. Он был только нашим с Лукасом Отцом.

Антония говорит:

— Я тебе уже это объясняла. Ты не понял? Тем хуже. Пойдемте, у нас совсем нет времени.

Мы возвращаемся к машине, нас отвозят на Южный вокзал. Антония благодарит своего друга и прощается с ним.

Мы стоим в очереди к окошку. Только в этот момент я осмеливаюсь спросить у Антонии:

— Куда мы едем?

Она говорит:

— К моим родителям. Но сначала мы остановимся в городе С., чтобы взять с собой твоего брата Лукаса.

Я беру ее руку и целую:

— Спасибо, Антония.

Она отбирает свою руку:

— Не благодари меня. Я знаю только название города и название Восстановительного Центра, больше я ничего не знаю.

Когда Антония платит за билеты, я понимаю, что хозяйственных денег не хватило бы на покупку билетов до города С.

Ехать неудобно. Слишком много людей, все бегут дальше от фронта. У нас на троих только одно сидячее место; тот, кто сидит, берет на колени Сару, а другой стоит. Мы несколько раз меняемся местами во время этого путешествия, которое должно длиться пять часов, но из-за воздушных налетов длится около двенадцати часов. Поезд останавливается посреди поля, пассажиры выходят и ложатся на землю. Обычно, когда это происходит, я расстилаю на земле свое пальто, кладу на него Сару, а сам ложусь на нее, чтобы защитить ее от пуль, осколков и снарядов.