Лора хотела спрятаться за отца, но бродяга предупредил:

– А ну стой на месте!

Боб сказал:

– Ей только восемь…

– Она сучка, они все гребаные сучки, и большие, и маленькие… – Его пронзительный голос все время срывался на визг. Судя по всему, он был напуган не меньше Боба, что приводило того в еще больший ужас.

И хотя все его внимание было сосредоточено на бродяге и его револьвере, Боб почему-то слышал, как радио играет песню Малыша Дэвиса «Конец света», что звучало для него абсолютно пророчески. Он горячо молил, чтобы песня поскорее кончилась и чтобы вместе с концом света в песне не завершилась и их с Лорой жизнь; подобное суеверие было вполне оправданным для человека под дулом револьвера.

– Вот деньги, все что есть, бери.

Сгребая деньги с прилавка и засовывая их в карманы грязной куртки, бродяга спросил:

– У тебя есть складская комната за магазином?

– Зачем тебе?

Движением руки наркоман в злобе смел на пол диетическое печенье, леденцы и жевательную резинку. Он приставил револьвер к животу Боба.

– У тебя есть склад, задница, я точно знаю. Пойдем-ка туда.

У Боба вдруг пересохло во рту.

– Послушай, забирай деньги и уходи. Ты ведь за этим пришел. Уходи. Прошу тебя, уходи.

Теперь, когда у него в кармане лежали деньги, а Боб был явно напуган, наркоман чувствовал себя более уверенно, хотя еще не смог унять дрожь. Ухмыляясь, он сказал:

– Не бойся, я не собираюсь никого убивать. Мне бы только побаловаться с этой маленькой сучкой, а там меня только и видели.

Боб клял себя, что не обзавелся револьвером. Лора прижималась к нему, ища защиты, а он ничем не мог ей помочь. По пути на склад он мог бы броситься на бродягу, попытаться вырвать у него револьвер. Но ему мешал лишний вес, он был не в форме. Он не сможет совладать с ним, получит пулю в живот и останется умирать на полу, а мерзкое животное утащит Лору в заднюю комнату и там изнасилует.

– А ну пошевеливайся, – нетерпеливо приказал бродяга. – Давай, давай!

Раздался выстрел и одновременно крик Лоры, и Боб, защищая, крепко прижал ее к себе, но выстрел предназначался бродяге. Пуля вошла в левый висок, снесла часть черепа, и он с маху рухнул на рассыпанное на полу печенье, крекеры и жевательную резинку; смерть была столь мгновенной, что он не успел нажать на курок собственного револьвера.

В ошеломлении Боб взглянул направо и увидел высокого блондина с револьвером в руке. Он явно проник в дом через заднюю служебную дверь и тихо прокрался через складское помещение. А в лавке он без предупреждения застрелил бродягу. Спокойно, без эмоций, словно опытный убийца, он созерцал мертвое тело.

– Слава богу, полиция, – сказал Боб.

– Я не полиция. – На человеке были серые брюки, белая рубашка и темный спортивный пиджак, а под мышкой виднелась кобура.

Боб в растерянности соображал, не был ли спаситель следующим налетчиком, готовым продолжить начатое предыдущим и столь радикально прерванное мероприятие.

Незнакомец поднял голову. Взгляд его ярко-голубых глаз был прямым, проницательным.

Боб не сомневался, что видел прежде этого человека, но не мог вспомнить, где и когда.

Незнакомец посмотрел на Лору:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– Хорошо, – отозвалась она, по-прежнему прижимаясь к отцу.

Резкий запах мочи исходил от убитого: в миг смерти он потерял контроль над мочевым пузырем.

Обойдя мертвое тело, незнакомец пересек магазин и закрыл на засов входную дверь. Опустил на ней металлическую штору. Он озабоченно посмотрел на широкие окна витрин, по которым непрерывно стекали дождевые потоки, мешая разглядеть что-нибудь снаружи.

– Окна, видимо, никак не прикроешь. Надо надеяться, что никто не станет заглядывать внутрь.

– Что вы с нами сделаете? – спросил Боб.

– Я с вами? Да ничего. Я не псих. Мне от вас ничего не надо. Я просто запер дверь, чтобы мы могли отработать версию, которую вы выдадите полиции. Нам надо уточнить все до мелочи, прежде чем кто-нибудь явится и увидит тело.

– Зачем мне версия?

Склонившись над трупом, незнакомец вытащил из карманов запятнанной кровью куртки ключи от автомобиля и пачку денег. Выпрямившись, он сказал:

– Ладно, я вам объясню: вы должны сказать, что нападавших было двое. Один заинтересовался Лорой, а другой и слышать не хотел, чтобы насиловать маленькую девочку, а хотел поскорее убраться отсюда. Они начали спорить, потом ссориться, второй пристрелил этого ублюдка и скрылся с деньгами. Вы можете говорить убедительно?

Боб никак не мог поверить, что они с Лорой спасены. Одной рукой он по-прежнему крепко прижимал к себе дочь.

– Я… Я ничего не понимаю. Вы ведь не сообщники. Вы не виноваты, что убили его, ведь, в конце концов, он сам собирался нас убить. Почему бы нам не сказать правду?

Возвращая Бобу пачку денег, незнакомец спросил:

– Какова же правда?

– Вы… вы тут оказались случайно и увидели, что это ограбление.

– Я не просто так здесь оказался, Боб. Я охранял вас с Лорой. – Человек вложил револьвер в кобуру под мышкой и взглянул на Лору. Она смотрела на него широко открытыми глазами. Он улыбнулся и негромко пояснил:

– Я ваш ангел-хранитель.

Нисколько не веря в ангелов-хранителей, Боб спросил:

– Вы нас охраняли? Зачем, как долго и где вы прятались?

Незнакомец нетерпеливо ответил, и в его голосе Боб впервые заметил легкий неуловимый акцент.

– Это моя тайна. – Он взглянул на омываемые дождем окна. – Я не хочу, чтобы меня допрашивала полиция. Так что постарайтесь запомнить эту версию.

Боб спросил:

– Откуда я вас знаю?

– Вы меня не знаете.

– Нет, я точно видел вас прежде.

– Вы ошибаетесь. Кстати, вам и не надо меня знать. А теперь, ради бога, спрячьте деньги, чтобы касса была пустой: странно было бы, если бы второй бродяга скрылся без денег. Я отведу его машину за пару кварталов отсюда, так что можете дать полицейским ее описание. Да и мое тоже. Это не имеет значения.

Снаружи прогремел гром, но теперь это были приглушенные отдаленные раскаты, а не те взрывы, с которых началась буря.

Во влажном воздухе медленно крепчал запах крови с привкусом меди, мешаясь с вонью мочи.

Почти успокоенный, Боб опирался на прилавок, по-прежнему одной рукой прижимая Лору к себе. Он спросил:

– А могу я сказать, что вы помешали грабежу, застрелили этого типа, но не хотели неприятностей и поэтому ушли?

Незнакомец нетерпеливо повысил голос:

– Как просто: вооруженный человек оказался поблизости при налете и решил разыграть героя? Полиция не поверит в такую за уши притянутую байку.

– Но так оно и было…

– Только они это не скушают! Послушайте, может случиться, они станут подозревать, что это вы пристрелили наркомана. А так как у вас нет оружия, по крайней мере зарегистрированного, они могут подумать, что у вас был нелегальный пистолет и что вы от него избавились, когда пристрелили этого типа, а потом состряпали историю о Робин Гуде, который явился невесть откуда для вашего спасения.

– Я честный торговец с хорошей репутацией.

В глазах незнакомца промелькнула грусть, печальное воспоминание.

– Боб, вы хороший человек… но вы немного наивны.

– О чем вы…

Незнакомец поднял руку, призывая к молчанию.

– К сожалению, в критических ситуациях репутация человека мало что значит. Большинство людей доброжелательны и готовы поверить вам на слово, но отдельные озлобленные личности могут пойти на все, чтобы уничтожить, погубить других людей. – Его голос упал до шепота, и, хотя он не спускал глаз с Боба, он был далеко отсюда, в иных местах и с иными людьми. – Зависть, Боб, съедает их заживо. Будь у вас деньги, они завидовали бы вашему богатству. Нет денег, так они завидуют, что у вас такая добрая, умная, любящая дочь. Они будут завидовать вам только потому, что вы не умираете от зависти к ним самим. Одна из величайших горестей человеческой жизни состоит в том, что люди не находят счастья в своей собственной жизни, а счастливы только бедами других.