– У кого-нибудь ещё версии есть? – Игорь стал вкладывать не промокшие патроны в патронник ружья. Слава Богу, не забыл перед погрузкой в лодку положить их в непромокаемый чехол вместе с документами и деньгами.
– С дробью? – поинтересовался Сергей.
– К сожалению, только с дробью и картечью. С приличного расстояния этих фрицев не достанешь. Но для самообороны сгодятся. Если близко подойдут.
– Кто подойдёт? Вообще, кто это такие? Что они здесь делают, почему стреляют боевыми и сразу на поражение?
Сергей выложил свою версию. Возможно какие-то наци-отморозки, или просто гопники нашли старый военный склад с фашистской формой и оружием, выехали на пикничок, перепились и решили поиграть в войнушку.
– Это больше похоже на правду, – кивнул Игорь.
Но Лёшка убил эту «правду» своими аргументами.
Ему было непонятно, как гопники-отморозки за пять-семь минут, пока мужики плыли от моста до косы, восстановили разрушенные пролеты, построили вышки и сложили два бруствера из мешков с песком. Кроме того, те эсэсовцы на косе на «цундапах», или как там их мотоциклы называются, были, насколько Алексей успел разглядеть, далеко не пацанами. Вполне взрослые дядьки.
– Да, действительно, неувязочка, братан, – согласился с Алексеем Генка.
– К тому же, гопники не говорят свободно на немецком, тире им в глотку, – вставил озадаченно Серёга.
– Так или иначе, сегодня они вряд ли сунуться. Уже стемнело, мы на острове. Не думаю, что поплывут сюда к нам в темноте. Как пить дать, утра дождутся.
– Мужики, вы не заметили, есть ли у них лодки?
– Да вроде не видно было, хотя, кто их знает…
– А вы не поняли, почему они прожекторы вдруг вырубили и замолкли разом?
– Да, пока одни вопросы…
– И факты, но они не вносят ясность в ситуацию, – весомо произнёс Игорь. – Во-первых, мы чуть не погибли. Это без сомнений. Во-вторых, нас конкретно обстреляли отнюдь не из виртуальных стволов. В-третьих, возможно, мы потеряли лодки.
В темноте оценить ущерб не представлялось возможным. Но скорость, с которой «Калоша» и «Болт» сдувались не вызывала оптимизма… Утро вынесет свой приговор. Разжечь костёр и обсушиться бедолаги не могли – боялись, что отсветы могут вызвать вражеский огонь. Оставалось согреваться водкой и ждать рассвета.
– Только не напиваться, это может быть чревато. Дежурить будем по очереди. Смена каждые два часа. Кто может, пусть попробует поспать. Утро вечера мудренее, завтра решим, что делать. – Игорь был сама уверенность.
– А может рвануть на дальний берег вплавь?
– Это метров сто. Наверняка нас снесет течением точнёхонько в лапы к эсэсовцам на косе. Да и потом, мы сейчас никакие, можем не доплыть. Нет, надо ждать утра здесь.
Согласились. Скорее от усталости. Выпили по сто граммов и забылись тяжёлым сном прямо на мокрых рюкзаках. Тела и мозги были настолько перегружены, что, несмотря на вымокшую одежду, паскудное чувство беспомощности, тревоги и опасности, мужики заснули почти мгновенно. Хорошо, что относительно тёплые ночи конца июля не дали друзьям замерзнуть.
На дежурстве первым остался Геннадий. Он оборудовал наблюдательный пункт в траве у воды. Напротив моста. Высоких деревьев на острове не росло, поэтому приходилось довольствоваться прикрытием мелкого кустарника. Глаза слипались. В них явно застрял речной песок. Чтобы не заснуть, Генка курил в рукав, пряча от возможных наблюдателей огонёк сигареты. А ещё он подбадривал себя кофе с коньяком. Сергей отдал ему свой наполненный на предыдущем привале бодрящей смесью термос.
Геннадий Александрович Николишин, для друзей чаще – Гек. Невысокий коренастый крепыш. Седые волосы, стриженные ёжиком, волевой подбородок и цепкие умные глаза (от природы им достался карий цвет) придавали Николишину вид оперативника или сотрудника спецслужб. Впрочем, делом он занимался вполне мирным. Гек имел свой небольшой бизнес, связанный с моделями. Но не с теми, у которых ноги от коренных зубов. Он торговал масштабными моделями всякой военной техники, игрушками и специальной литературой военной тематики. Отцу двоих пацанов приходилось крутиться и выживать в жесткой конкурентной борьбе с крупными акулами – фирмами, готовыми сожрать мелкую рыбёшку. Он также умудрялся при этом ещё и крутиться между многочисленными фискальными и разрешительными структурами, норовящими погреть руки на бедном, вернее сказать, небогатом, предпринимателе. Благодаря цепкой хватке, незаурядному уму и изворотливости, Геку это удавалось. На жизнь хватало. Он безумно любил своих мальчишек, жену и жизнь. Весельчак, балагур, лёгкий в общении и на подъем, подвижный, не способный долго обижаться, – все это делало его душой компании.
Гена прислушался к храпу друзей, доносившемуся до его наблюдательного пункта. Попытался различить рулады, выводимые Игорем. Они с Полковником были братьями-близнецами. Игорь естественно внешне похож на Генку. Младшенький, называл его Гек. В спорах снисходительно похлопывал брата по плечу и напоминал, что он родился на пятнадцать минут раньше. При этом приговаривал: «Нехорошо грубить старшим» и «поживёшь с моё, поймёшь…!». Но старше выглядел, да и как-то серьёзней, Игорь. Жёстче, что ли. Если Гена был, скорее, ведомым, то Полковник явно ведущим. Впрочем, это проявлялось лишь в спорных ситуациях. Порой, Игорь просто упирался и не соглашался с противоположной точкой зрения из элементарного упрямства и духа противоречия. Трудно сказать, являлось ли его упрямство положительным качеством или наоборот. Когда оказывался прав, то положительным, когда нет, то, соответственно – отрицательным, справедливо полагал брат. Обоих объединяли не только кровные узы, но и общие увлечения. Например, любовь к военной истории. Один из Генкиных магазинов располагался в военно-историческом музее. Поэтому у него, с детства интересующегося оружием и всякого рода техникой, была прекрасная возможность ходить по экспозициям музея и запасникам. Гек давно познакомился с мужиками, такими же фанатами истории огнестрельных игрушек и коллекционерами масштабных моделей, работавшими в музее. Это был тот счастливый случай, когда хобби совпадает с работой. Игорёк, как это бывает у близнецов с младенческих лет, увлекался примерно тем же. Он, естественно, не упускал возможности приезжать к брату на работу и, по его выражению, «помацать» настоящие пистолетики, автоматики и пулемётики. Близнецы читали с детства много специальной литературы. Игорь даже защитил диссертацию по вооружению фашистской Германии и её сателлитов. Это позволяло пописывать статьи и военно-исторические очерки, что давало не столько дополнительный заработок, сколько возможность самовыразиться. Так что братья разбирались в этой сфере – дай Бог каждому.
***
Два часа, по Генкиным ощущениям, тянулись, как минимум, не меньше полярной ночи. Но он всё же пересилил навязчивые чары Морфея и не дал этому крылатому божеству, сыну Гипноса, уговорить себя. Малейший шорох в траве, всплеск на воде, вскрик ночной птицы, – всё давило на психику, держало в постоянном напряжении и, в общем-то, не позволяло отрубиться.
Игорь оказался прав, – ночь прошла спокойно, и на остров никто не сунулся. Сергей, Игорь и Алексей в свои часы дежурства также не сомкнули глаз, подзаряжаясь разделенными поровну порциями кофе с коньяком. Впрочем, бороться со сном им было чуть легче, чем Генке, всё-таки успели немного прикорнуть.
Лешке перед дежурством повезло давить на массу дольше других. Так распорядился жребий. Алексей караулил покой друзей последним.
Алексей. Он же Лёлик, он же Алекс. Алексей Юрьевич Денисов. 45 лет отроду. Среднего роста, сероглазый, с тёмно-русыми волосами, он казался моложе своих лет. Те, кто его не знал, редко давали Денисову на вид больше тридцати пяти-тридцати семи. И не только потому, что он занимался спортом и вёл по большей части здоровый образ жизни. Алексей выглядел моложаво ещё благодаря генам, доставшимся от отца и деда. Тем тоже никто не давал их возраста. На достаточно лёгкую фигуру он нарастил довольно рельефные мускулы. Добился этого занятиями восточными единоборствами, которыми увлёкся двадцать лет назад в Пакистане. Трубил там переводчиком на строительстве металлургического завода в Карачи. Тогда в Советском Союзе каратэ и всякие схожие с ним направления боевых искусств попали под запрет, но в городке советских специалистов начальство на это закрывало глаза. К тому же, занятия каратэ там пробили кагэбэшники, которые сами с удовольствием оттачивали восточное искусство наравне с рядовыми советскими работниками. Разрешение мотивировали тем, что, мол, тогда, в начале 80-х, в Пакистане, в разгар Афганской войны при потенциально враждебном окружении люди на всякий случай должны уметь защищать себя.
