Увидев меня, он произнес «Да, разумеется!» тоном, каким уместнее было бы сказать «Нет, ни за что!», швырнул трубку на рычаг, склонил голову к плечу и метнул в мою сторону тяжелый взгляд василиска. Я на всякий случай отступила в сторону, но шеф скорректировал направление своего нервно-паралитического взора с учетом моего телодвижения и мрачно спросил:

– Новость знаешь?

– Ну… Э-э-э… – протянула я, не сразу определившись с линией поведения.

Неинформированность для рекламщика – смертный грех. Ответив «Нет, не знаю», я поставила бы под сомнение свою профессиональную репутацию. А ею я дорожу едва ли меньше, чем женской гордостью!

Мгновенно оценив расклады, я нарочито важно кивнула:

– А-а-а! Вы про сенсацию на Си-эн-эн?

– Я про скандал в «МБС»! – рявкнул Бронич.

– О-о-о… – Я растерялась, но быстро нашлась: – Что, кто-то из клиентов набузил? Этот, что ли, с фабрики тупильных веществ?

– У-у-у! – отмахнулся Бронич. – Вспомнила! Это когда еще было! Час назад!

– И-и-и? – подбодрила его я.

Поскольку выразительные гласные мы, кажется, все перебрали, можно было надеяться, что шеф ответит более развернуто и по существу.

– Ё-о-о-о-моё! – простонал Бронич, не оправдав мои надежды. – Она еще не знает?!

Испепеляющий взгляд опалил мое плечо. Обожженная Зойка охнула и виновато пробормотала:

– Я не успела объяснить…

– Да в чем дело-то?! – ничего не понимая, занервничала я.

– Хотелось бы, чтобы до дела не дошло, но, похоже, уже поздно. – Бронич снял очки, бросил их на стол и двумя руками сильно потер багровую физиономию. – Боюсь, что мы его потеряем.

– Эдика, что ли? – Я оглянулась на Зою.

Она покачала головой:

– Севу!

– Полонского?!

Вот когда я встревожилась по-настоящему!

Всеволод – наш штатный креатор, до его прихода в «МБС» выдавать на-гора свежие идеи приходилось мне одной, и я еще не забыла, что это было очень утомительно и притом никак не сказывалось на моей зарплате редактора. Потерять Полонского?! Ну нет!

– Я сделаю что угодно, чтобы вырвать Севу из лап смерти! – пылко заверила я шефа.

– Надо из лап закона! – поправил Бронич и снова вздохнул.

– Нашего Севу забрали в милицию, – тоже вздохнув, тихо сказала Зоя. – Прямо с улицы! Он грязно приставал к девушке и даже пытался ее изнасиловать!

– Вы это серьезно? Или пугающе шутите в связи с Хэллоуином? – В полном обалдении я переводила взгляд с бухгалтерши на шефа и обратно. – Сэр Сева? Дон Кихот Полонческий?!

По-моему, прозвища нашего колеги говорят сами за себя. Всеволод Полонский эрудит, эстет и джентльмен до кончика зонта. Я никак не могла вообразить Севу в роли гнусного уличного приставалы!

– Вот уж совершенно нелепая мысль! Все равно что обвинить в мафиозной деятельности благородного короля Артура и рыцарей Круглого стола!

– Будь добра, постарайся довести это свое мнение до сведения своих же друзей в милиции! – попросил Бронич.

Вот тут я начала понимать, чем были вызваны истошные крики «Инка, Инка!». Мой жених Денис Кулебякин – весьма уважаемый в милицейских кругах эксперт-криминалист. Его лучший друг Руслан Барабанов – важная фигура в отделе по борьбе с организованной преступностью. Да и мой папа, отставной полковник, сохранил хорошие знакомства в разных силовых структурах…

Прежде коллеги по «МБС», люди сплошь творческие, культурная элита общества, расценивали мои связи «с ментами» как порочащие. Подозреваю, от остракизма меня спасало только наличие мамы – известной писательницы и брата – модного дизайнера. Своей несомненной богемностью они как-то компенсировали дурное влияние на меня милицейского плебса. И вот, значит, теперь мои контакты в органах на что-то сгодились! Я усмехнулась, шагнула к директорскому краснодеревянному столу и потеснила Бронича у телефонного аппарата.

– Капитан Кулебякин! – без промедления отозвался на другом конце провода мой милый.

– Дениска, спасай! – сказала я.

– Всегда пожалуйста, любимая!

Я приложила трубку к признательно забившемуся сердцу и сказала Зойке, заканчивая давний спор:

– Понимаешь теперь, почему я выбрала мента? Мало слов – много дела! И так во всем.

Пристыженная Зойка уныло кивнула, а Денис в трубке хмыкнул и проницательно заметил:

– Комплименты – это не к добру. Чую, просьба будет на редкость гадкая!

Разумеется, он не ошибся. Однако вытащить из милиции «насильника» Севу оказалось совсем не так трудно, как думал паникер Бронич.

– Конечно, если бы пострадавшая девушка тоже поехала в участок и написала там заявление, ваш Полонский не отделался бы так просто, – снисходительно объяснил мне мой милицейский герой уже поздним вечером, предварительно истребовав и получив с меня благодарность за совершенный им подвиг натурой.

К счастью, барышня скрылась с места происшествия еще до того, как увезли Севу в милицейском «бобике». Пока стражи порядка отскребали с асфальта побитого честными гражданами «насильника», его «жертва» тихо шмыгнула в подоспевшее такси и по-английски удалилась в неизвестном направлении.

– Сумасшедшая какая-то девица, – зевнув, подумала я вслух. – Припадочная! Сначала возвела на парня напраслину, а потом усовестилась и сбежала.

– Уверена, что это была напраслина? – сонно пробормотал Денис. – Я лично вашему Полонскому не слишком доверяю…

Одно время Сева за мной ухлестывал. С тех пор и навсегда он у бдительного милицейского капитана Кулебякина на подозрении. Но я не стала спорить с милым: мне хотелось спать, и я не отказала себе в этом.

Телефон зазвонил среди ночи.

Поздний звонок четко проассоциировался у меня с милицейскими подъемами по тревоге, так что я и не подумала снять трубку. Это сделал Денис. И лишь когда он прилепил мобильник к моему уху, я поняла, что телефон-то мой собственный!

– Инночка! Ах, Инночка! – В трубке захлебывалась слезами мама Севы Полонского.

– Нонна Игоревна?

Я села в постели, включила бра в изголовье кровати и посмотрела на будильник.

Была половина третьего. Шесть часов назад я передала помятого и обессиленного Всеволода с рук на руки его любящей маме, и в тот момент она плакала от радости, так как успела вообразить своего милого мальчика в полосатой робе арестанта, с бритой наголо головой и деревянными колодками на ногах.

Теперь в плаче Нонны Игоревны и малейшей радости не чувствовалось.

– Инночка, Севу забрали! – прорыдала она.

Я подумала, что намятые бока Полонского все-таки потребовали госпитализации, и спросила:

– В больницу?

– Нет, не в больницу! В тюрьму!

– В какую тюрьму? Почему? За что?!

Я покосилась на Дениса.

– Кузнецова! – с упреждением зарычал он, выглянув из-под подушки. – С кем ты, черт побери, якшаешься? Я не буду вытаскивать из кутузки всех твоих хахалей!

– Это не хахаль, это все тот же Полонский, – торопливо объяснила я. – Кажется, его снова арестовали.

– Что, он еще на кого-нибудь напал? – излишне громко поинтересовался бездушный мент.

Нежная Севина мама в трубке захлебнулась рыданьями и отключилась. Я вздохнула, вырубила телефон и грозно посмотрела на Дениса.

– Даже не проси! – каменным, как топор пещерного человека, голосом отрубил он. – Утром. Все – утром!

И мой милый снова уснул, захрапев, как неандерталец, в совершенстве освоивший прием отпугивания носовыми руладами саблезубых тигров. Я немного порычала, как тот же тигр, но услышана не была.

«Что ж, утром так утром», – примирительно пробормотал мой внутренний голос.

Я побила кулаком подушку и натянула до ушей одеяло.

«Ну и что такого, что его в милицию забрали? В милиции тоже люди», – усыпляюще забормотал внутренний голос.

– Пеще-е-е-ерные, – зевнув, согласилась я.

И уснула.

Тугриков, в лице, фигуре и манерах которого без труда угадывалось самое близкое родство с пещерным человеком, со скрежетом почесал подмышечную впадину сквозь задубевший рукав форменной куртки и шершавым басом томимого жаждой алкаша гаркнул в открытую форточку квартиры на первом этаже: