— Я ждал подходящего момента ошеломить тебя. Полагаю, этот момент настал, — торжествовал Гаррет.

— Меня больше ошеломит, если ты заставишь меня подоить это животное, как заставил водить трактор. — Килин брезгливо поморщилась.

— Кто хотел приобщиться к сельской жизни?

— Только один-единственный раз, договорились?

— Городская девочка боится испачкаться в коровьем навозе? — поддел ее Гаррет. — Твои опасения беспочвенны, у меня в хозяйстве чисто. И доим мы не вручную, а автоматическим способом.

Он провел Килин в глубь коровника, буренки поприветствовали гостью дружным мычанием.

— Что морщишься? Не нравится запах глубинки?

— Это не запах, это вонь, — поправила его Килин. — Но если честно, от твоих коровок исходит такое приятное тепло... А что это перед ними? — Девушка указала на глубокие желоба вдоль всего коровника.

— Это комбикорм.

— А разве они не щиплют травку на лугах.

— Эти добавки позволяют сделать их рацион более полноценным и сбалансированным.

— Итак, что дальше? Кому следует отдать приказ, чтобы коровки были подоены?

— Отдать приказ, мадам? Боюсь, все придется делать собственноручно.

Гаррет взял в руки доильный аппарат и шагнул к одной из коров. Та доверчиво подпустила его к себе. Килин наклонилась и внимательно наблюдала за процессом.

— Куда ты деваешь молоко своих коров?

— Переправляю на молокозавод на большой земле.

— У тебя заключен долгосрочный контракт?

— Нет. Молокозавод — моя собственность. Мы делаем очень вкусное мороженое, — похвалился Гаррет. — Кроме мороженого производим несколько десятков наименований молочных продуктов. Некоторые из них пользуются спросом в самых знаменитых ресторанах Англии.

— Должно быть, у тебя множество конкурентов. Даже на этом маленьком острове.

— Отнюдь. На этом маленьком острове у меня конкурентов нет.

— Но ведь многие держат коров!

— Многие. Но такого поголовья молочных коров нет ни у кого. Многие семьи держат пару коров, чтобы не покупать молоко. Другие держат лучших коров разных пород для разведения. Третьи держат молодняк для мяса... Что касается производства молочных продуктов, то на наш завод свозят свое молоко и другие фермеры, продукции которых я доверяю.

— Это объясняет, почему ты пользуешься таким авторитетом среди островитян.

— Что скажешь, Килин? Удалось мне произвести на тебя впечатление?

— Я смущена и обескуражена, — призналась девушка.

— Чем же?

— Ты заставил меня думать, что ты обычный пастух. Позволил мне заблуждаться относительно твоего истинного статуса. А сам только и выжидал момента, чтобы поставить меня на место, показав, кто есть кто. Это нечестно, Гаррет.

— Поверь, так получилось не преднамеренно.

— А мне кажется, что как раз наоборот. Ты сделал это специально. Сначала вволю поглумился над самоуверенной горожанкой, а потом решил добить ее этим откровением.

Даже шутливый тон не мог скрыть обиды, которая то и дело проскальзывала в обвинениях Килин.

— Только я надеюсь, что ты не рассердишься на меня за это. Я не планировал никаких каверз. Это было банальное мужское желание произвести впечатление на понравившуюся ему девушку.

Килин подняла на Гаррета взгляд изумленных глаз. С его губ соскользнуло признание, которое не хотел произносить он и не желала слышать она.

Синие глаза девушки смотрели с таким волнением, какое трудно было игнорировать. Ее взгляд притягивал. Гаррет поспешил исправить упущение.

— Разумеется, ты мне понравилась. Ты сама отлично знаешь, что нравишься всем на этом острове. Кроме того, девушка в твоем положении всегда вызывает симпатию окружающих.

— Ты имеешь в виду, такая жалкая сиротка, как я? Очень джентльменское признание, ничего не скажешь.

— Не понимаю, зачем скрывать, что ты нуждаешься в дружеской поддержке...

Новая обида захлестнула Килин. Она резко отвернулась от Гаррета и направилась к выходу, проговорив:

— Благодарю тебя за дружескую поддержку. Теперь я чувствую себя намного лучше, чем пару минут назад. Полагаю, курс реабилитации можно считать завершенным.

— Чего ты стыдишься, Килин? Не каждому под силу в одиночку пережить смерть близкого человека, — крикнул ей вслед Гаррет.

— Поэтому ты так и не женился после смерти матери Терезы? — Килин замедлила шаг. — Не думаю, что тебе не представилось шанса сделать это. Даже на вашем маленьком острове полно одиноких женщин, каждая из которых хотела бы стать тебе женой.

Польщенный ее словами, Гаррет все же придал суровость своему лицу.

— Я никогда не рассматривал такую возможность, а потому не знаю, насколько верны твои слова. У меня есть семья — это Терри и Дэрмот. Я ни разу не обнадежил ни одну из женщин тем, о чем ты говоришь.

— Это не мое дело, Гаррет, — опомнившись, произнесла Килин. — А что касается твоей так называемой дружеской поддержки, то это не более чем иллюзия, необходимая для твоего самомнения. По сути, тебе нет дела до человека, который через пару дней будет за тысячу миль от этого острова. О какой дружбе может идти речь?

— Нельзя заставить человека дорожить тем, что для него чуждо. Твои слова еще раз подтверждают это. Если ты не оценила мои усилия, я это переживу, — парировал Гаррет.

Холодок пробежал по спине Килин от этих горьких слов.

— А, вот вы где!

Они обернулись на звуки знакомого сиплого голоса.

— Рад застать здесь вас обоих, — с добродушной улыбкой обратился к ним бесшумно появившийся Дэрмот. — Гаррет, Килин, идите в дом, будем пить чай. Вы достаточно пошумели, пора поостыть, — тоном приказа произнес отчим и, не дожидаясь ответа, вышел из коровника.

— Мы уже идем, отец, — кротко произнес ему вслед пасынок. Затем подошел к Килин и виновато посмотрел на нее.

— Нет никакой нужды доказывать мне, что ты чего-то стоишь. Я никогда не ставила это под сомнение, Гаррет, — тихо сказала Килин.

На протяжении всего чаепития Гаррет хмуро поглядывал на Килин. Он недоумевал, как могло случиться, что в порыве сильнейшего чувства проще прогнать милого человека, чем удержать.

Он сердился на Килин, которая не рассмеялась в ответ на его упреки, как высокомерно поступала в первый день их знакомства, не осталась равнодушна к его неосторожным словам, а приняла слишком близко к сердцу. Но Гаррет не давал выхода своей досаде, памятуя, что за столом помимо взрослых находится Терри, которая однажды уже наблюдала неблаговидное поведение отца по отношению к Килин. Теперь Гаррет боялся, как бы неосторожным словом вновь не осложнить ситуацию.

В эту минуту он был бы только рад узнать, что Килин намерена в самое скорое время покинуть остров. Гаррет чувствовал, что увязает в этих нежелательных отношениях.

Тереза обняла отца за шею и спросила:

— Пап, купишь мне на Рождество, Пасху или день рожденья пару таких же миленьких резиновых сапожек, как у Килин?

— Ты осмелишься носить эту девчачью пародию на «веллингтоны» с глупыми цветочками по бокам? Девочка моя, да тебя же засмеют все наши.

— Не засмеют. Они не посмеют смеяться над дочерью Гаррета Кинкейда, — гордо произнесла Терри. — Купи мне такие же, но лучше с бабочками. Тогда я буду навещать тебя в твоем коровнике.

— Лучше я куплю тебе пару нормальных сапог.

— Какой же ты скучный, папа. Я не стремлюсь походить на дремучую крестьянку. Ты же сам видишь, как хорошо смотрятся «веллингтоны» Килин, с этими симпатичными цветочками.

— О! Да, такие, как ты говоришь, симпатичные цветочки сложно не заметить...

— Килин, как вы думаете, почему отцу так не нравятся ваши сапожки? По-моему, совершенно очевидно, что девушке не пристало носить эти грубые синие или зеленые сапожищи, куда приятнее надеть на ножки что-нибудь поизящнее. Мне сложно понять папино недовольство, — обратилась Терри за поддержкой к Килин.

— Мне тоже сложно понять человека, который уверен, что для женщины прокатиться на тракторе — это настоящее приключение, — мстительно отозвалась гостья.