Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Я почувствовал это, — мрачно сказал Алекс, — ты ведь чувствуешь. Ты ужасно напугала меня, Сара.

— Неужели ты не понимаешь, — Сара резко повернулась к нему, — Конни не знала! И Тадеус, и Эллис тоже.

— Ты всегда думаешь об одном и том же. О своих друзьях.

Сара примиряюще улыбнулась и поправила волосы. Алекс подошел к ней и ласково провел пальцами по ее голове.

— У тебя пена в волосах, — сказал он. — Почему у тебя нет посудомоечной машины?

— Потому что я люблю ощущение теплой мыльной воды на руках, — мягко сказала она.

Глаза Алекса расширились. В этих простых словах Сары звучало обещание, и это возбуждало больше, чем простое приглашение. Это был призыв, особую волнующую окраску которому придавало все то, что они пережили вместе за этот день.

— Мы живем, лишая себя маленьких радостей существования, — сказала Сара с придыханием. — Я полагаю, ты принимаешь душ?

— Конечно.

Сара кивнула, купаясь в его теплом взгляде, как в лучах солнца. Неожиданно она почувствовала себя очень слабой, одинокой и изголодавшейся.

— Думаю, ты бы удивился, узнав, как приятно посидеть часок-другой в горячей ванне с мыльной пеной.

— Сара, мы говорим не о ванне, — напомнил ей Алекс, — а о тарелках.

— Мыльная вода, — продолжала Сара. — Горячая мыльная вода. Ничто не успокаивает и не расслабляет меня, как это. Я обожаю запах мыла.

Алекс был совсем рядом, он излучал чувственную энергию, которая омывала Сару подобно морскому приливу.

— Мыло, — повторил он, его голос дрожал как струна.

Сара кивнула:

— Ты можешь попробовать.

Алекс не шевельнулся. Не шевелилась и Сара. Она даже не пыталась что-либо сказать, но внезапный порыв застал ее врасплох.

— А еще ты можешь заняться со мной любовью.

Глава 9

Алекс не мог двинуться с места. Он не находил нужных слов. В наступившей тишине слышно было только тиканье старых часов в холле. А Сара, не подгоняя, не требуя, просто ждала, такая же напряженная, такая же неуверенная, как он.

И в этой гулкой тишине, которая била по натянутым нервам, Алекс осознал: он не может сделать то, чего она хочет. И то, чего хочет он.

Не желание было в ее глазах. Алекс видел такое однажды и все понимал. Это была боль — боль, вызванная пережитым за день, и Сара просила защиты, опеки.

А он не мог обеспечить ей этого.

Однажды Алекс уже боролся с болью. Он помогал сестре преодолеть ужасную депрессию, которая едва не лишила ее рассудка. Он помог Линдси, когда ей угрожала физическая расправа. Но здесь было другое.

Чувства и эмоции Сары не были конкретными. Все, что ее касалось, не могло быть конкретным, ясным, безусловным. Она была словно картина, написанная пастелью, и таковы же были ее чувства — тени страха, оттенки радости. Она выглядела уязвимой, потерянной, как ребенок, не понимающий капризов взрослого мира. Кто-то из ее друзей предал ее. Сара попыталась постичь это, а Алекса просто одолевало желание.

Стоя рядом с ним, она походила не на чувственную нимфу, которой могла бы быть, а на самое уязвимое и одинокое существо на свете. И Алекс боялся, что проявление его чувств может еще больше ранить ее.

— Не думаю, что это самая разумная идея на данный момент, — сказал он, протягивая руку, чтобы погладить Сару по щеке.

В ее улыбке была странная смесь облегчения и разочарования.

— Ты хочешь сказать, ты отклоняешь мое предложение? А я, между прочим, решилась на такое впервые в жизни.

Он обнял ее.

— Я хочу сказать, что сегодня ночью — не время. Тебе нужен сон и охрана, и я с радостью обеспечу тебе и то и другое. Но насчет остального… — Алексу оставалось только покачать головой и призвать на помощь всю свою легендарную силу воли, чтобы обрести хладнокровие.

Прижавшись щекой к его плечу, Сара вздохнула:

— А ты, Алекс? Чего хочешь ты?

Почему этот чертов здравый смысл должен восторжествовать, когда Сара в его объятиях?

— Во-первых, я хочу, чтобы ты пошла спать, а во-вторых, мне необходимо выяснить, что происходит у тебя в компании, — ответил он, пытаясь улыбнуться.

— А ведь ты врешь, Алекс, — со смешком сказала Сара.

— Ничего подобного. Не надо думать, что все мои желания спровоцированы гормонами.

— Угораздило же меня влюбиться в такого отвратительного практичного человека.

Сердце Алекса замерло, он попытался осознать важность ее слов. Конечно, она говорит все, что придет в голову, она готова поверить в любое предзнаменование. Но, несмотря ни на что, эта фраза прозвучала для Алекса сладчайшей музыкой.

— В следующий раз не садись в лифт с незнакомыми аудиторами.

Они постояли, обнявшись, еще некоторое время, наслаждаясь своей изоляцией от внешнего мира, слушая удары сердца друг друга.

— Алекс?

— Ммм?

— Ты уже можешь позвонить насчет малыша.

Алекс не двигался, вдыхая аромат ее волос.

— Малыша? Какого малыша?

Он почувствовал, что Сара улыбается, уткнувшись ему в грудь.

— Того самого, которого хотят назвать в твою честь.

Он по-прежнему не понимал, с неохотой возвращаясь к реальности. Но вдруг пол снова закачался под ним, слова Сары дошли до его сознания.

— О Господи! — закричал он. — Линдси!

Не дожидаясь Сары, он помчался к телефону, а Сара, оставшись одна, ласково улыбнулась и покачала головой.

— С ней все будет в порядке.

— Почему ты мне не рассказала?

Голос Конни звучал крайне возмущенно, и Сара со вздохом положила ручку. Она мало спала прошлой ночью, солнце светило очень ярко, и у нее разболелась голова из-за того, что пришлось сидеть с Тадеусом и наблюдать за проверкой новой системы. Поэтому у нее не было сил спорить с подругой. Она подняла голову, и Конни ахнула.

— Дорогая, ты ужасно выглядишь!

— Рэндолф уже сказал мне это, — ответила Сара, вяло проведя рукой по волосам. Бросив последний взгляд на чистый лист, приколотый к чертежной доске, она слезла со стула. "Центральным авиалиниям" придется подождать, их логотип сегодня явно не будет готов.

Сейчас она могла думать только о верности и предательстве. О желании и страхе. О любви и одиночестве.

Конни подошла к ней и повела за руку к мягкому дивану в углу комнаты. Сара шла покорно, не пытаясь протестовать.

— Почему ты не позвонила мне? Я бы приехала через десять минут. Ты не должна была оставаться одна этой ночью.

— А я была не одна, — сказала Сара, опускаясь на диван и скрестив вытянутые ноги, — Алекс остался со мной.

Конни налила Саре чашку чаю и, сев рядом с ней, небрежно спросила:

— И он помог тебе?

— Он был джентльменом. — Сара слабо улыбнулась. — Я предложила ему заняться любовью, а он отказался.

Было видно, что Конни не знает, как реагировать. Испуг, тревога, облегчение — эти чувства по очереди отразились на ее лице.

— Ты права, — наконец сказала она. — Он действительно джентльмен. Сомневаюсь, что Питер проявил бы такое самообладание.

— Не думаю, что ты сама позволила бы ему сдержаться, — заметила Сара.

— Действительно, — ухмыльнулась Конни.

— Конни, — обратилась Сара к подруге, в ее голосе было сочетание растерянности и отчаяния. — Он был на краю могилы, а я даже не получила предупреждения.

— Как это не получила? Ты раз пять говорила ему, чтобы он вернулся в Колорадо. Ты не должна чувствовать себя виновной только из-за того, что ему не хватает здравого смысла. Не стоит считать себя ответственной за каждого, дорогая. Кстати, ты, наверное, хочешь знать, что происходит?

— Конечно, — сказала Сара и сделала большой глоток.

— Звонил полицейский следователь. Будет здесь в одиннадцать. Он собирается очень многих опрашивать.

— Я не могу запретить ему. — Сара сразу почувствовала себя неуютно.

— А что ты скажешь о нас — тех четверых, которые возились с компьютером? Мало ли где мы были, когда все это произошло? — Конни коварно улыбнулась.

20
{"b":"144717","o":1}