Решено было встретиться в галерее, в которой всегда можно было увидеть что-то из старых работ Элеонор. Мать чувствовала себя здесь словно рыба в воде.

Ромилли скромно наблюдала со стороны приветствия, объятья, светские поцелуи. Это был определенно мир ее матери, известной художницы Элеонор Ферфакс, подписывавшей свой картины девичьей фамилией «Мэньен». Вошли двое — пожилой седовласый представительный мужчина среднего роста в элегантном костюме, а с ним другой — моложе, высокий, подтянутый и складный.

— Льюис! — воскликнула мать и пошла ему навстречу.

— Элеонор! — Лицо пожилого господина также просияло улыбкой. — Рад видеть тебя… А вы, должно быть, дочь Элеонор, Ромилли? Приятно познакомиться.

— Мне тоже приятно, мистер Селби, — отозвалась Ромилли.

— Для вас — просто Льюис, — сказал Льюис Селби и мягко пожал руку Ромилли. — А это мой преемник, Нэйлор Карделл. Он выразил желание познакомиться с талантливыми работами Элеонор Мэньен.

Нэйлор и Ромилли также пожали друг другу руки. Элеонор и Льюис принялись болтать, прохаживаясь вдоль экспозиции. Со стороны могло показаться, что они знают друг друга всю жизнь.

Ромилли с радостью и удивлением наблюдала, как преобразилась ее мама. Она не замечала, что с таким же интересом за ней самой наблюдает преемник мистера Селби. Он бегло отводил взгляд, стоило девушке посмотреть в его сторону.

Отстав от старших, они приостановились.

— Вас пригласил Льюис? — спросила его Ромилли.

— Вы удивлены. Но мы не только коллеги, но и друзья, — объяснил Нэйлор Карделл. — Льюис Селби — замечательный человек.

— Мне это известно, правда только со слов матери. До этой минуты мне не приходилось встречаться с мистером Селби.

— Вы сами сможете убедиться, что мнение вашей матери обоснованно.

— Агитируете меня вступить в фан-клуб Льюиса Селби? — шутя, поинтересовалась Ромилли, которая с подозрением относилась к преувеличенным похвалам.

— Зачем вы так? Льюис очень достойный человек. Я доверяю ему во всем без исключения. За все те годы, что его знаю, у меня не возникло ни малейшего повода усомниться в его порядочности. И вы можете не тревожиться за свою маму, если она с Льюисом.

Ромилли нахмурилась, выслушав Нэйлора.

— Вы полагаете, я здесь для того, чтобы их контролировать?! Я, к вашему сведению, была более чем рада, когда узнала, что Льюис пригласил мою маму поужинать с ним, и идея сопровождать ее исходила отнюдь не от меня, — заверила его девушка.

— Охотно верю. Поскольку в подобном же состоянии пребывал и Льюис пару лет назад. Он тогда переживал последствия своего непростого развода и долгое время отказывался думать, что в его личной жизни настанет когда-нибудь светлая полоса. Его бывшая со своей стороны сделала все, чтобы разрушить его веру в людей. Она в этом весьма преуспела. Таков был ее способ отблагодарить Льюиса за годы спокойствия и благополучия, которые он ей подарил. Бедняга буквально таял на глазах.

— И?

— Льюис смог это превозмочь. И мне остается лишь восхищаться тем, с каким мужеством он вступает в новые отношения. Может показаться, что и не было тех глубочайших ран, которые оставило в его душе предательство жены. Он вновь обрел способность смотреть на жизнь светлым взглядом, — доверительно произнес Нэйлор.

— Для чего вы все это рассказываете мне? — сухо поинтересовалась Ромилли.

— Как мне известно со слов Льюиса, ваша мама сейчас также находится в процессе развода… — осторожно произнес Нэйлор. — И у меня есть основание считать, что для них обоих эта встреча — настоящий прорыв, — пояснил коллега и друг Льюиса Селби.

— Вы использовали слово «прорыв», — заметила его Ромилли. — Вы военный стратег?

— Нет, мисс Ферфакс, — рассмеялся Нэйлор Карделл.

— В таком случае вы возомнили себя Купидоном, — еще более агрессивно произнесла Ромилли.

— Послушайте, мисс Ферфакс, пока мы не сели за общий обеденный стол, давайте все проясним, — мягко предложил Нэйлор. — Я здесь потому, что Льюис попросил составить вам компанию. Он не уполномочивал меня влезать в устройство его отношений с вашей мамой. Все, что я вам наговорил, исходит исключительно от меня. Я согласился для того, чтобы у Льюиса и Элеонор был шанс. Полагаю, вы здесь по той же самой причине.

— Именно так, — холодно подтвердила Ромилли.

— Очень рад, что мы все выяснили, — подытожил молодой человек. — Из нас вполне может сложиться неплохая компания, если мы решим сыграть в гольф или бридж.

— Вы женаты? — ошарашила его своей прямотой Ромилли.

— Я холост, — ответил он после короткой паузы.

— Намерены придерживаться этой стратегии и впредь? — буравя его суровым взглядом, продолжала выяснения девушка.

— Не исключено. Брак показан далеко не всем, — вынужден был ответить Нэйлор, несколько смутившись.

— Весьма трезво, — оценила Ромилли и встала к нему вполоборота, ища глазами Элеонор и Льюиса.

Субботним утром Ромилли проснулась рано.

Она с величайшим неудовольствием заметила, что чувствует смущение. Независимая и прямолинейная девушка, какой с некоторых пор считала себя Ромилли Ферфакс, она вдруг устыдилась своего поведения накануне вечером.

Присутствием Нэйлора девушка была сконфужена более, чем могла самой себе признаться. Она рассчитывала лишь составить компанию матери, ободрить ее, пока та не почувствует уверенности, общаясь с Льюисом Селби. То, что он будет не один, стало для Ромилли полной неожиданностью. Даже объяснив себе, как могла случиться такая оплошность, девушка продолжала ощущать неловкость.

Ромилли перебрала в уме все реплики, сказанные прошедшим вечером за столом, вплоть до дежурных.

— Полагаю, нам пора отправляться домой, — проговорила Элеонор Ферфакс.

— Благодарю вас за столь приятный вечер, — откланялся Льюис Селби, проводив дам до машины на парковке.

— Даже более приятный, чем я могла предположить, Льюис. Очень признательна вам за приглашение, — отозвалась Элеонор, медля с прощаниями.

Она подарила пожилому джентльмену столь обворожительную улыбку, что Ромилли смутилась от такой откровенности.

Сама Ромилли натянуто улыбнулась Льюису Селби, поспешно кивнула Нэйлору Карделлу, после чего юркнула в салон авто.

— Что ты скажешь о нем, милая? — елейным голосочком поинтересовалась Элеонор, отъезжая.

— Приятный господин. Одобряю, — лаконично ответила дочь.

— Я имела в виду Нэйлора, — уточнила Элеонор.

— Далеко пойдет, — еще более коротко откликнулась Ромилли.

— Мне показалось, вы поладили. У меня, конечно же, не было времени наблюдать за вами пристально, но в те пару раз, что я посмотрела в вашу сторону, вы показались мне милой компанией. Я заметила, что ты улыбалась его шуткам. Так ли это, девочка?

— То, что мы не вцепились друг другу в глотку, отнюдь не означает, что мы милая компания, мама, — резко парировала Ромилли.

Элеонор воздержалась от дальнейших расспросов. Они доехали до дома в молчании и разошлись по спальням.

В отношениях матери и дочери произошли перемены, которые Ромилли не сразу заметила в силу своей внутренней напряженности. Она, так же как и мать, не была склонна выставлять свои негативные переживания напоказ, оттого старательно делала вид, будто чувствует себя превосходно, — настолько старательно, что от усердия не могла оценить в должной мере, что происходит с окружающими ее людьми.

А ведь ее мама, наконец, обрела долгожданное равновесие! Она стала теплее и внимательнее смотреть на Ромилли. Элеонор начала тревожиться за дочь так же, как Ромилли еще недавно тревожилась за мать.

Льюис Селби звонил каждый день. Пару раз в отсутствие Ромилли он заезжал к Элеонор на чашечку кофе.

О чем они разговаривали, Ромилли не считала нужным выспрашивать, Элеонор не считала нужным отчитываться. Но интуитивно девушка чувствовала, что Льюис — лучшее, что могло случиться с Элеонор после развода с Арчером Ферфаксом.