Будь у Янси силы, она непременно бы улыбнулась сестре, но она тревожилась о Томсоне, и ей было не до улыбок.

При виде его все в душе ее перевернулось. Он по пояс был накрыт простыней, весь в трубках и проводах.

Ее душили слезы, когда она протянула руку и нежно коснулась его руки, лежащей поверх простыни. Янси прикрыла ее своей ладонью и, понимая, что он в крайне тяжелом состоянии, от души желала, чтобы он во что бы то ни стало поправился.

— Прошло три минуты, — прошептала сестра, и Янси посмотрела на нее с немым вопросом в полных горя глазах. — Он борется, — все, чем могла утешить ее сестра, и, дав Янси взглянуть на него напоследок, она повернула кресло и повезла ее туда, где ждали Фения и Астра.

Последующие дни были для Янси сплошным кошмаром. Она старалась не плакать — это значило бы, будто она сомневается, что Томсон поправится.

Она дважды навещала его за эти дни и через своих сиделок узнавала о его самочувствии. Его мать постоянно бывала у него, и даже Гревилю удалось навестить своего шефа. Но он не знал о чувствах Янси к Томсону и при встрече с кузиной говорил больше о том, что руководство компании не считает ее виноватой. «Ягуар» списан, и все в порядке.

Но у Янси в памяти осталось лишь то, что она везла Томсона назад после того, как он проводил свою спутницу до двери ее дома. А что было потом — провал в сознании.

Но тревога за Томсона сводила ее с ума, хотя он пошел на поправку. Об этом сказала сестра, дежурившая в тот день, когда Янси очнулась. Как-то после завтрака она сообщила, что Томсон открыл глаза и, хотя все еще и пребывает в дремотном оцепенении, пришел в себя.

— Можно мне увидеть его? — чуть не вскричала Янси.

— Ты подводишь меня под монастырь.

— Меня не надо сопровождать. Мне с каждым днем все лучше. Доктор говорил, что в пятницу меня могут выписать, — я сама справлюсь.

— Тогда попытайся во время вечернего чая, когда все будут заняты.

Янси знала по опыту, что персонал больницы всегда загружен работой, но она не стала пререкаться и в нетерпении ждала, радуясь, что к ней никто не пришел. Приняв душ, расчесав волосы и слегка подкрасив губы, она будто непреднамеренно отправилась гулять по коридорам больницы.

Она заглянула в стеклянную дверь реанимационной палаты, и в ней все обмерло, когда на кровати Томсона оказался кто-то другой.

Янси взяла себя в руки, рассудив, что, если ему стало лучше, его могли перевести в другую палату. Она глубже запахнула полы халата и медленно, все еще испытывая боль во всем теле, отправилась на поиски.

Томсон лежал через две палаты от реанимации, в сознании, а Янси не знала, что сказать. Она приблизилась к нему.

— Думаю, на моей карьере водителя пора ставить крест, — сказала Янси, и радость переполнила ее, когда он улыбнулся ей.

— Янси, — проговорил он и, хотя выглядел измученным, похоже, обрадовался. Она подошла ближе, и ей пришлось присесть. Томсон протянул ей руку, и Янси подала свою.

— Слышал, что у тебя все в порядке, — сказал он, хотя разговор, похоже, отнимал у него последние силы. — Но…

— Я чувствую себя прекрасно, — кинулась она уверять, хотя казалось невероятным, что, едва придя в себя, он тут же справился о ней. Он улыбнулся, сжав ее руку. Янси потрясло до глубины души, когда она услышала его поддразнивание:

— А в какую переделку ты попала сегодня — сбежала из-под стражи?

Янси рассмеялась — кажется, одеяние выдало ее.

— Никуда я не попала, — мягко ответила она, радуясь тому, как он держится с ней. — Даю слово, — добавила она, понимая, когда его веки начали опускаться, что ей лучше уйти и дать ему поспать.

И хотя ей куда больше хотелось бы остаться, она встала и двинулась было к выходу, но вновь присела, когда он открыл глаза и, словно борясь из последних сил с действием успокаивающих препаратов, которые ему вводили, сказал:

— Пообещай мне одну вещь.

— Все что угодно, — и это была сущая правда.

Томсон слегка сжал ей руку.

— Пообещай мне, Янси Докинс, что выйдешь за меня замуж, — сказал он.

Янси застыла как вкопанная, открыв рот и не веря своим ушам. Но лекарства все же взяли свое, веки вновь опустились, и он заснул на полуслове.

Ошеломленная, Янси осталась сидеть, держа его за руку. Он сказал это, сказал! Он сделал предложение! Невероятно, Томсон сделал ей предложение! Янси все еще не могла опомниться от изумления, когда вошла сестра, и она поняла, что пора уходить. Но главное — ему стало лучше!

Остаток дня она провела в мыслях о его предложении, но поделиться этим радостным известием с навестившими ее вечером Фенией и Астрой она не смогла: боялась сглазить и только попросила их принести одежду.

— Уж не собираешься ли ты сбежать через забор? — поинтересовалась Астра.

— Меня выписывают послезавтра, — ответила Янси.

— Завезу тебе что-нибудь утром по дороге на работу, — пообещала Фения.

Всю ночь Янси не сомкнула глаз, думая о предложении Томсона. Она все же сомневалась в серьезности его намерений. Не надо забывать, что он был сонным от лекарств! Да, но в то же время он назвал ее! «Пообещай мне, Янси Докинс, что выйдешь за меня замуж!» Ее волнение нарастало. Смеет ли она надеяться, что он любит ее? Она не могла дождаться утра.

Утром заехала Фения и привезла одежду.

— Привезти еще что-нибудь вечером? — спросила она.

— У меня все есть, — улыбнулась Янси и невольно задумалась, так ли это? Если Томсон и в самом деле хочет жениться на ней, любит ее, то ей не о чем больше и мечтать.

Фения привезла ей одно из самых любимых платьев — из шерсти ярко-синего цвета. Янси приняла душ, оделась и подождала, насколько хватило терпения, прежде чем незаметно пройти по коридору. Она уже почти дошла до его палаты, когда все ее надежды рухнули: из палаты сына выходила миссис Уэйкфилд. Янси поняла, что мать Томсона узнала ее и не пришла от этого в восторг.

— Разве вам еще мало? — язвительно спросила миссис Уэйкфилд.

— Авария произошла не по моей вине, — резонно поправила ее Янси.

— Что вам здесь нужно?

— Я пришла навестить Томсона, — ответила Янси. О боже, если ее мечты сбудутся, эта горгона станет ее свекровью!

— Томсона, вот как? — язвительно спросила миссис Уэйкфилд. — Мистер Уэйкфилд, — суровым тоном продолжила она, — совсем не желает вас видеть!

— Думаю, вы заблуждаетесь, — не сдавалась Янси.

Миссис Уэйкфилд оставила это без внимания.

— Единственно, кого мой сын желает видеть, так это меня и свою невесту.

Янси похолодела.

— Н-невесту? — глухим голосом спросила Янси, ошеломленная, сознавая, что выдает себя. — Не знала, что мистер Уэйкфилд помолвлен.

— Не понимаю, почему вам взбрело в голову, что вы вправе знать, — высокомерно заявила миссис Уэйкфилд.

В душе Янси вновь шевельнулась надежда, глупая, слепая надежда. Боже, неужели Томсон только что сказал матери, что женится? По правде говоря, он уснул вчера, не дав ей произнести «да», тысячу раз «да», но…

— И когда он?..

— Хотя это и не ваше дело, но я скажу: мой сын обручен с Джулией Херберт уже несколько месяцев.

— Я… — У Янси перехватило дыхание, закружилась голова, и она побледнела. Но гордость, замечательное чувство, не позволяющее потерять лицо, пришла ей на выручку. — Ах да, Джулия. Думаю, они будут очень счастливы.

С этими словами, из последних сил стараясь держаться прямо, Янси повернулась и пошла назад.

На другой день она выписалась. От сиделок Янси узнала, что Томсона вычеркнули из списка тяжелобольных, дело шло к полнейшему выздоровлению. У нее полегчало на сердце, но это было единственным утешением.

Однако тревога о нем не улеглась, и она не раз бралась за трубку в последующие сутки, чтобы позвонить в больницу, но каждый раз опускала. Ему и дела нет до нее, а она ведет себя глупо.

К концу дня в субботу, не удержавшись, она все же позвонила в больницу, чтобы справиться о нем.

— Самочувствие мистера Уэйкфилда позволило даже перевезти его, — сообщил ей уверенный голос.