— Напоминает, — медленно сказал Юра.

Некоторые сёла вдоль «золотой тропы» после её закупорки так примерно и выглядели: на удалении те, у кого ещё сохранился рассудок и кое-какое имущество, ближе к сараям — те, которые уже почти ничего не понимают, а в самих сараях — даже и не люди, а какие-то гоблины вперемежку с покойниками… это был ответный удар наркобаронов: раздавать неразбодяженный героин и «ак-кели» местному населению почти бесплатно. Новые власти получили четверть населения — тяжёлых неизлечимых наркоманов…

— Вам неизбежно придётся уходить с головой в эту коллективную галлюцинацию — и, чтобы сохранять возможность вернуть вас потом к нормальной жизни, мы будем долбить, и долбить, и долбить в одну точку: на самом деле жизнь другая, вы находитесь под воздействием наркотика, не забывайте об этом. К сожалению, действенной химической защиты пока ещё не существует, только психологическая. Глубокий многослойный гипноз и всё такое. Но основой всегда остаётся рациональное начало: понимать умом, что картина вокруг тебя — лишь декорация, маска, скрывающая что-то другое… Так вот, дорогой мой Юрий Викторович: есть предположение, что люди с таким психотипом, как у вас, могут дать реальное описание Зоны. Проникнуть, так сказать, под вуаль.

— Иванович. Зачем?

— Извини, перепутал. Ну, должны же мы понять наконец, с чем имеем дело.

— И для этого нужно что-то со мной ещё сделать?

— Да. Скажем так: ничего необратимого. Ничего опасного. Хотя впечатления могут остаться… яркие.

— Уже кто-то?..

— Закрытая информация.

— Я не могу принимать решения, не зная…

— Я думаю, ты его уже принял. Хотя отказаться можешь в любой момент, даже в самый последний. В любом случае тебе нужно пройти полный курс общих тренировок, а мне — подобрать ещё как минимум двух бойцов. С другой стороны, начиная с сегодняшнего дня у тебя будет сорок пять минут индивидуальных дополнительных занятий. И с сегодняшнего же дня пойдёт полуторный оклад. После… м-м… инициации — двойной с плюсом.

— Где-то нужно расписаться?

— Пока нет.

Первый день дополнительных занятий был такой: сначала Юре показали несколько стандартных карт Роршаха и попросили описывать, что он там видит, а потом стали давать подобные же карты с двухцветными кляксами или же испещрённые цветными точками — и говорить, что он должен там увидеть. Юра делал над собой небольшое усилие — и действительно, требуемое изображение вдруг явственно проявлялось на карте, и даже странно было, что различил он его не с первой секунды…

— …подъём!

Дверь была распахнута, над ней мигала красная лампа, из коридора общежития волнами накатывал вой сирены. Юра машинально начал одеваться, ему дали тумака, и он, накинув только бронежилет и разгрузку, почему-то называемую здесь «лафитничком», подхватил «Вепрь», ПНВ и связанные шнурками берцы и бросился к выходу. Снаружи хлестал дождь. Туда! — показал рукой кто-то в чёрном лоснящемся плаще с ПНВ на лице. С крыши вдруг ударил пулемёт. На бегу натягивая ПНВ, Юра налетел на что-то и едва не покатился кубарем. Сука, сказало препятствие. Грохнул выстрел, тут же следующий. В ПНВ почему-то всё двоилось. Мир был чёрно-зелёный, невероятно контрастный и совершенно невнятный. Припав к земле, чтобы не угодить под шальную раздачу, Юра поправил маску. Наконец контуры слились, картинка сразу обрела объём. Теперь он видел изгородь и — на краю поля зрения — сторожевую вышку. В изгороди зияла дыра, в которую мог проехать автобус. А совсем рядом, метрах в десяти от себя. Юра увидел горячую подёргивающуюся тушу непонятного зверя. Что-то пронеслось за оградой. Дайте свет! Уберите свет! — кричали сзади. Снова заработал пулемёт — куда-то в другую сторону, выстрелы звучали глухо. Юра вогнал в горловину магазин с гранатами, отключил дальномер — теперь гранаты должны были взрываться при соприкосновении с целью. Наконец кто-то наверху врубил инфракрасный прожектор. Сразу стало видно, что к дыре с двух сторон подбираются огромные крабы. Рядом стукнула экономная очередь, потом ещё и ещё. Одна из тварей высоко подпрыгнула и опрокинулась на спину. Вторая сунулась в дыру, и Юра всадил в неё гранату. Для ночной стрельбы карабин оказался не слишком хорош, на ПНВ легла сильная засветка от реактивной струи гранаты. Однако как у твари отлетели несколько конечностей, Юра сквозь засветку увидеть смог. Он тут же поменял магазин с гранатами на другой — с пулевыми патронами. Сзади вдруг часто-часто захлопали выстрелы, и тут же вступили несколько автоматов — длинными, взахлёб, очередями. Юре хотелось оглянуться, но он помедлил — ему померещилось странное волнообразное движение по ту сторону дыры. Он встал на колено и левым плечом прислонился к стене. Заполошная стрельба позади не прекращалась. Пулемётный огонь, похоже, перекинули в ту же сторону, а следом и прожектор. Всё снова стало расплывчатым и непонятным. И это непонятное поднялось и двинулось — как будто ждало. Силуэт походил на огромного шимпанзе, обросшего водорослями. Юра помнил, что в патроннике осталась граната, поэтому наводил по центру силуэта. Снова неровное пятно засветки, глухой взрыв… Юра ждал, что тварь порвётся пополам, но вот хрен вам — она только пригнулась и бросилась вперёд. Юра выстрелил три раза, стараясь выцеливать шею и голову, и, наверное, попал — силуэт зашатался, надломился и осел набок. Лапы ещё ловили что-то вокруг себя, но головы у твари уже не было. Пальба позади стихла. Потом загорелись фонари на столбах, и мегафонный голос сказал:

— Прекратить огонь. Внимание: прекратить огонь. Разрядить оружие, построиться. Бегом!

Юра выбросил магазин в подставленную ладонь, передёрнул затвор — и, плюнув в сторону улетевшего патрона, как был, с ботинками через плечо, побежал в тапочках на плац.

Чернобрив прошёлся вдоль строя, похлопывая себя тростью по ладони.

— Хаар-раши… — процедил он. — Одеться, оправиться. Разбор учений — через двадцать минут.

— Бардак, господа курсанты. Барр-дак! Пожар в публичном доме во время наводнения, как говаривал мой дед, а он знал толк в извращениях. Из двадцати бойцов двенадцать убитых, шесть покалеченных, причём поражённых дружественным огнём — одиннадцать, из них убитых восемь, раненых трое. Ничем не лучше, чем было при прорыве на Киев, когда затыкать дыру бросили сосунков. Вас-то сосунками не назовёшь… Курсант Голиков, курсант Шихметов, шаг вперёд. Кругом. Теперь вы, покойники и калеки, посмотрите на этих двух. Им удалось не просто выжить, но и поразить несколько целей. Курсант Голиков, чем были вооружены?

— Автомат Бешанова, товарищ инструктор.

— Почему выбрали это оружие?

— Модель проходила войсковые испытания в нашей бригаде.

— То есть привыкли к нему раньше?

— Так точно.

— Достоинства, недостатки знаете?

— Думаю, да. В основном.

— Расход боеприпасов?

— Полтора магазина.

— При этом поражены шесть целей, из них одна — высокого класса защиты. Курсант Шихметов.

— Здесь.

— Оружие?

— Боевое ружьё.

— Мотив выбора?

— Всё остальное показалось ещё хуже.

— Достоинства, недостатки?

— Из достоинств — хорошая маневренность, высокая убойная сила. Из недостатков — при выстреле гранатой засвечивается ПНВ.

— Это скорее недостаток ПНВ, а не оружия. Сегодня же подойдите к инженеру, отрегулируйте. Расход боеприпасов?

— Две гранаты, четыре пулевых патрона.

— Поражены две цели — высокого и наивысшего класса защиты. Причём благодаря выдержке курсанта Шихметова у нас всё же остались несколько человек живыми… Курсант Назаренко.

— Здесь.

— Вы находились рядом с курсантом Шихметовым. Почему оставили позицию?

— Я не оставлял позиции, товарищ инструктор! Я переменил позицию. У меня был ограниченный сектор обстрела, я отошёл к трансформаторной будке, чтобы иметь возможность…

— Вас смутила беспорядочная пальба, поднятая нашими дорогими покойниками. Вы решили принять участие в этом весёлом безобразии. Получилось?