Сталкер выдержал – шнур нет. С каждым рывком хвостик вслепую завязанного узла становился все короче. Шнур звенел от напряжения и вытягивал конец из накинутой на дерево петли.

Рамзес захрипел от натуги, перебирая руками, но узел развязался быстрее. Сталкер почувствовал смертельную легкость в ладонях и с криком полетел обратно. Сухие ветви трещали вокруг, сыпали трухой в сторону аномалии. Только чудо и комбинезон с кевларовой подкладкой не дали им располосовать сталкера.

В кроне человек застрял. Узловатый сук толщиною в руку вошел прямо под жилет-разгрузку и законтрил Рамзеса намертво. Сказать, что ему повезло, Рамзес не решился бы. Он, впрочем, и не думал об отвлеченных вещах. Не умер, и ладно. Отнял у Зоны одну секунду, нужно отнять следующую. И еще пару сотен миллионов секунд.

Рамзес провисел час, другой, третий. Теперь он весил раз в пять-шесть больше, сдвинуться и даже повернуться не мог, сил не хватало. Сталкер выбросил из разгрузки все, до чего дотянулся, сберег только нож и взятые с Фокса вещи. Он достал таки кончиками пальцев до ветки над головой, но ничего не смог поделать. Остался висеть, и сук понемногу впивался ему в тело.

«Как я умру? - начал размышлять Рамзес. – Да уж не от голода. Сук распорет кожу и двинется к легким. По миллиметру. Я захлебнусь кровью. Невеселая перспектива, жаль, что я всегда легко переносил боль. Как было бы приятно сойти с ума от шока!»

Вскоре у сталкера начало гаснуть зрение и истончаться слух. Кровь оттягивалась гравитацией от головы, и рвущееся в запредельной нагрузке сердце не справлялось. Рамзес начал одновременно слепнуть, глохнуть и засыпать. Ему уже не причинял боль впившийся под ребра дубовый сук. Его не мучили глупые мысли и не страшила близкая смерть.

«Умираю…», - понял он и попытался улыбнуться.

Просто так, назло, но оттянутые книзу губы не слушались. Рамзес постарался еще раз, и у него получилось, отчего сталкер испытал прилив невинной детской радости. Даже посмеялся, квохотнул несколько раз как сонная курица.

И тогда сверху к нему прилетел увесистый камень – на самом деле речная галька, опутанная шнуром, таким же, какой подвел Рамзеса утром. Камень нечувствительно ударил в грудь, но тело сталкера чуть-чуть просело, и сук вошел таки в кожу. Рамзес ощутил, как кровь начала сочиться из раны; негусто, а это значило, что умирать придется медленно.

«Веревка? О господи, неужели ты думаешь, что я взберусь по ней?»

Веревка нетерпеливо подергалась, и Рамзес сделал единственно возможное. Онемевшими уже руками он протянул шнур под разгрузкой и связал прочным узлом. Прилив ленивой радости закончился, сталкер отчетливо понял, что вытянуть из аномальной трясины четыре сотни килограммов попросту невозможно. Поэтому, когда над головой что-то прожужжало, и неведомая сила грубо рванула его, вывернув окровавленный сук из-под разгрузки, он удивился и только затем потерял сознание от резкого скачка давления...

…Просыпаться не хотелось, но организм, замученный тренировками, сработал как по команде. Рамзес очнулся раньше, чем открыл глаза и сначала не понял, почему так легко. Потом вспомнил и попытался вскочить. Тело отреагировало на приказ тотальной болью, и некоторое время сталкер уговаривал организм подчиниться. С трудом сел, голова кружилась.

Раннее утро нового дня. Небо брызжет моросью. Рамзес промок насквозь, и в его состоянии это грозило воспалением легких с предсказуемым исходом.

Давешний дуб, сначала подаривший ему жизнь, а потом едва ее не отнявший, стоял неподалеку, в паре десятков метров, и бесконечно далеко, в предыдущей жизни. Рамзеса отволокли, будто куль с бельем, до ближайшего удобного пятачка, где оставили умирать. Обыскали? Наверняка, это Зона. Забрали? Рамзес проверил карманы – забрали! Навигатор Фокса пропал. Последняя, черт, надежда…

«Как ты меня вытащил? – устало задумался сталкер. – Робин Гуд хренов! Только тебя в Зоне не хватало…»

Рамзес помнил, что привязывал себя, а потом? Сталкер на месте спасителя перекинул бы шнур через ветку попрочнее, закрепил на другом конце груз, и запустил его в эпицентр аномалии. Не иначе, Робин Гуд так и поступил, а когда Рамзеса выдернуло из кроны как пробку из бутылки, рубанул по шнуру. Интересно, это он стрелял в кровососа?

Столько вопросов, а где ответы?

Один ответ Рамзес все же нашел. Он доковылял до поваленного ствола, и там увидел кровососа, распятого на ветвях почти в центре гравитационной воронки. Поразительно, но монстр еще жил! И даже тянул лапу к суку над головой, еще вчера толстому, а теперь исполосованному когтями до гнилой сердцевины. Клешня опять сорвалась, гравитация потянула лапу и с хрустом вывихнула ее.

Кровосос протяжно вздохнул, и Рамзес даже смутно ему посочувствовал. Страшный конец…

От ходьбы Рамзесу опять стало нехорошо, аптечка пригодилась бы, но где она? Почти на другой планете, то есть под деревом, в цепких лапах гравитации. Там же, где топор и рюкзак.

На груди завибрировал смарт. Митька Цент, больше некому! Никто кроме толстяка Цента не знает этого номера.

Рамзес нажал кнопку приема:

- Я в полной заднице. Покажи меня.

На экране смарта образовалась понятная только посвященным картинка – множество пересекающихся линий, замкнутые контуры, иконки. На снимке со спутника Рамзес вычислил несколько маршрутов и выбрал самый короткий. Из расчета времени.

- Группа Фокса погибла, - сообщил он. – Маршрута к Оку у меня нет. Аллес, Цент. Отчетливо!

Собеседник заволновался:

- Тебе нужна помощь?

- Справлюсь.

На другом конце линии помолчали.

- Удачи, Рамзес! Буду ждать тебя в Вешках… - Цент замялся на секунду и добавил, - лично.

- Давно пора, - проворчал Рамзес и зашарил по карманам в поисках сигарет. Машинально, потому что выкинул их вместе с аптечкой и прочим неподъемным от гравитации хламом.

Выйти сразу Рамзес не смог, ему требовался врач или хотя бы отдых. Сталкер заполз в корни дуба, инстинктивно, как умирающий зверь, выбирая укрытие от дождя и опасности. Там сжался в комок, стараясь побороть дрожь, и замер. Вскоре ему стало жарко, но и лихорадка усилилась. Сознание ускользало, и в этом состоянии полусна Рамзес буквально чувствовал, как борется организм. Как слипаются разорванные тяготением капилляры. Как кровь бурно насыщается живительной биохимией и разносит ее по контуженым тканям.

Сталкер заснул беспокойным сном раненного солдата. Ему снился пестрый кошмар. Он разговаривал во сне с покойным Вороном, обыскивал какие-то мерзкие трупы, строго допрашивал давешнюю Ингу из озера, и все время ощущал затылком тяжелый взгляд. Перед пробуждением, когда сознание, не обремененное телесными узами, как никогда свободно, Рамзес понял, что не человек следит за ним. Это Зона, чуждое людскому овеществленное сознание, расставляет фигуры в предстоящей партии.

1

Пейзаж за окнами, банальный донельзя, неспешно разматывался, убегая за корму пассажирского «МАНа». Усыплял. Инга Рив любовалась такой чахоточной природой много лет, чтобы испытывать что-нибудь кроме скуки. Любовалась тоже из окон, сначала - желтого автобуса государственной школы штата Мэн, потом через лобовое стекло «Мицубиши-Эволюшн», когда папа разбогател и подарил дочери-студентке машину. И хотя где Мэн, а где это захолустье, потерянное богом среди России или Украины – Инга так и не разобралась толком, а вот поди ж ты! Будто и не летела на другой край земли.

Широты, наверное, те же.

Правда, здесь ей обещали приключения, Зону и экстрим на грани. Круче, чем камбоджийские джунгли, после которых, к слову, Инга три месяца изгоняла из организма не к столу будет сказано какую гадость.

- Там все чисто, леди, - говорил подпольный тур-дилер, - там не джунгли, там Европа.

И спохватывался:

- Но экстрим гарантирован, у нас известная фирма, с нами работают... – он сыпал фамилиями, совал фотографии.