Где, впрочем, было случиться Скипидару, как не здесь, в милицейском отделении, где под его охраной размещались теперь госпиталь, полевая кухня и центр власти Вешек и округи?

Глеб поднялся с пола - он сидел в коридоре у стены, и зашел в комнату для «тяжелых». Инга, в брюках и майке, но босая, сидела на койке, слаженной из дверного полотна, и ощупывала бестолково забинтованное лицо. Майка открывала спортивные плечи, слишком широкие для вечернего платья, но в самый раз для Зоны, таскать рюкзак и оружие. Карабин оставил на плече бордовый синяк. Можно сказать, повезло, отдача этого слонобоя могла и ключицу сломать.

Глеб долгую секунду не мог оторвать взгляда от крепкой Ингиной груди, и только потом рассмотрел остальное: синяк, бинт.

- Кто тебя так?! – возмутился он. – Ну-ка, разматывай!

Сталкер помог ей снять повязку и открыл плохо обработанную рану. Пуля, ударив по касательной, разорвала девушке левую щеку и раздробила несколько зубов. Толстый Леночкин кот, уберегшийся от монстров и так обидно погибший, спас ей жизнь, отклонив телом пулю.

- Что? – прошепелявила Инга, глядя исподлобья. – Такой не нравлюсь?

- Нравишься, - признался Глеб. – Очень нравишься. И вообще, и сейчас.

Инга отвернулась.

- Уйди…

Ну уж нет! Глеб нашел армейскую аптечку, какие аптечки массово завезли в предзонье, и стерильные перчатки в ней.

– Будет больно. Потерпишь?

Инга небрежно дернула плечом. Глеб вкатил ей в челюсть целый шприц анестетика, но она все равно орала благим матом, пока сталкер чистил рану.

- Терпи!

Глеб рвал из пачки чистые салфетки и промокал обильно хлынувшую кровь. Когда закончил - остановил кровотечение, наложил швы и залил рану герметиком, усмехнулся:

- Я и не знал таких слов.

- Я тоже... Так больно было, а лица теперь не чувствую.

Инга говорила невнятно, анестетик обездвижил губы и язык.

- Извини, врач из меня тот еще, - смутился Глеб. - В рамках ускоренного армейского курса.

- Заметно!

Девушка легла. Глеб сел рядом, не зная, можно ли спрашивать или дать ей отдохнуть.

- Что мнешься как девочка? - развеяла его сомнения Инга. – Нашел, кто стрелял?

- Нет. Били издалека через глушитель. Лучше ты скажи, кто стрелял.

Инга помолчала.

- Кто стрелял – не знаю. Знаю, кто приказал. Найду и убью.

- Три статьи УК, - поставил ее в известность помрачневший Глеб. – Угрозы, месть, покушение на убийство. Давай обойдемся без бандитизма, ладно? Просто скажи мне.

- Я скажу, - решила Инга. – Но… как это?.. откровенность за откровенность – и ты мне ответишь на вопрос.

- Не хотелось бы торговаться…

- Меня приказал убить Артур Сароян. Могу сказать за что. А кто ты, Глеб? Зачем здесь?

Рамзес не знал, что ответить.

- Я опытный сталкер, который оттоптал любимые мозоли половине ходоков, - осторожно сказал он. - За это меня не любят. А здесь я случайно. Ты же помнишь автобус?

Инга кивнула с задумчивым видом.

- Ты сказал, что я не понимаю, о чем говорю, - напомнила она. – Насчет… ну, оборотня. Объяснишь?

Глеб невесело усмехнулся.

- Когда-то я пришел в Зону, молодой и наглый как... В общем, судьба у меня и до того случилась богатая, и я считал, что все в этой жизни понимаю. Зона меня обломала на первой же ходке. Меня послал на смерть человек, которому я доверял безусловно. Здесь это называется отмычка... С тех пор даже слово это ненавижу! Никогда не хожу с отмычками, принципиально.

- И никому не веришь?

- Это была моя вторая ошибка. Одиночки в Зоне не выживают... как правило. На счастье, мне повстречался хороший человек, Мишка Ворон…

Глеб замолчал. Всякий раз, когда он говорил о Мишке, начинало жечь где-то между носом и глазами. Слезы, настоянные до концентрации соляной кислоты, рвались сквозь броню Глебова равнодушия.

- Он тебя спас?

- Сначала я хотел его убить. Потом он набил мне морду... Да, можно сказать, он меня спас. Я ходил с ним больше года.

«А потом Мишка погиб, и я не смог ничего сделать».

- А дальше? – негромко спросила девушка.

- Ворон погиб. Я стал ходить один, просто потому, что другого Мишки уже не будет, - не очень ловко соврал Глеб. – Все ждут, когда же Зона приберет меня, и называют оборотнем.

Оборотнем его называли потому, что кандидаты на Мишкино место умирали чаще положенного. Иные даже, пройдя семь кругов Зоны, удачно разбогатев и удалившись на покой, давились насмерть черешней. А Глеб не вылезал из ходок, будто заговоренный. Его удачливость вошла в легенды. Выносливость казалась нечеловеческой. Его раны заживали так быстро, что собаки могли только позавидовать. Он не топил стресс в водке, а усталость - в женщинах. Этого многие не могли простить.

И он не мог простить того же Зоне.

Глеб поспешил увести разговор в сторону.

- Тот, кто отправил меня на смерть, оказался полным дерьмом. Использовал и бросил, думал, сдохну. Встретил его потом, в глаза смотрю и вижу - трусит! Но понимает, ничего я ему не сделаю.

- А ты?

- Ну… сказал, тихо так, доходчиво, что гулять ему чуть-чуть осталось. Бывает такое – загляну человеку в глаза, а он прогибается...

- И я? - посмотрела с вызовом Инга.

- Ты? Нет. Ты сильная, только очень… напряженная. Как натянутый лук. Так нельзя долго.

Девушка отвела взгляд.

- А дальше?

- Сгинул он. Сам, это доподлинно известно. Но получается, что я его… приговорил, что ли.

После этого Глеб впервые услышал за спиной: «оборотень»!

Девушка задумалась. Чувствует, что недоговариваю, понял Глеб.

- За что Артур хочет тебя убить? – торопливо спросил он.

- У Артура завелся крот. Он считает, что я имею к этому какое-то отношение, - призналась Инга, и Глеб напрягся. – Когда ты… как это?.. отшил меня, я пошла в «Харчо» и стала набиваться в компанию. Артур переполошился. Посчитал меня связной или что-то в этом роде. Из-за этого наша с ним дружба не состоялась.

- Обосновано посчитал?

- Нет, - отрезала Инга и сплюнула в пластиковую миску кровью. – А вообще, не твое дело! Иди к черту, провокатор хренов, у меня опять кровь пошла.

Глеб, не удержав нежности, положил руку на ежик темных волос. Ладонь приятно защекотало, будто Глеб и впрямь гладил молодого ежа с мягкой щетиной вместо иголок.

- Выздоравливай!

Думал, сбросит его руку, но девушка замерла, ее круглые розовые уши начали стремительно краснеть.

На пороге Глеб оглянулся. Инга смотрела вслед.

«Убивать-то зачем?  Если бы каждого связного убивали... Нет, девочка, что-то ты темнишь!»

Смарт завибрировал, когда Рамзес стоял на крыльце, собираясь закурить.  Глеб так удивился, что уронил сигарету и начал судорожно искать смарт по карманам. Глянул на индикатор сети – полный даун – и принял вызов. Цент пробился по спутниковому каналу.

- Хай, Рамзес!

- Почему молчал, толстяк?

- Ты хотел услышать мой голос? – рассмеялся Цент. – Я польщен… Ладно, извини, я боялся помешать. Знаю, что у вас творилось. Наблюдал волну со спутника – такая, знаешь, серая тонкая линия.

- Сволочь ты, Цент, - в сердцах рубанул Глеб. – Я думал, тебя взяли, а ты просто драпанул. Мог бы предупредить!

Цент, как всегда, не обиделся.

- Я предупреждал! А что без подробностей, были на то причины.

- А сейчас причины закончились?

- Сейчас картина прояснилась.

«Ни хрена она не прояснилась», - подумал Глеб, но спросил о другом:

- Где волна?

Цент радостно заржал.

- Не межуй, сталкер! Обстановка в норме, волна рассыпалась. Сейчас они большей частью под Ясенево, в округе крупных скоплений не заметно.

- Что под Ясенево?

- Воюют! Там все сложно, Рамзес. На тебя шел ручеек, по сравнению с ними. Ты, считай, только размялся.

- Я чуть не сдох, Цент! – возмутился сталкер. – Здесь десятки трупов!

- «Чуть» не считается, Рамзес. Ты не убиваемый.

Глеб смолчал, хотя имел что сказать. Но лучше при встрече. Если она состоится.