«Я хочу, чтобы ты на всю свою жизнь запомнила те шесть правил, что я расскажу тебе.

Первое. Никогда не полагайся на свое зрение. Ты должна чувствовать объекты и рассчитывать только на это чутье.

Второе. Ты отличаешься от остальных людей по известным тебе причинам. Ты должна научиться жить с этим, потому что другого выхода у тебя нет.

Третье. Не привязывайся к окружающим и никогда не давай им ложных надежд.

Четвертое. В жизни ни на кого не полагайся, потому что ты единственная, кто не сможет себя предать.

Пятое. Никогда не пересекай границу Великобритании: там они быстрее найдут тебя.

И шестое. Всегда помни, что мамочка больше всего на свете любила тебя».

Это было единственное, что у нее осталось от матери. Записка, написанная ее рукой, в которой мама в тысячный раз напоминала ей о простых правилах ее жизни. Ей было тогда пятнадцать. Это не так уж и мало, но и недостаточно много для того, чтобы остаться одной в этом чуждом ей мире. Новый дом, новая жизнь, иная дорога и уродливая внешность. Стоит ли бороться? Да, стоит. Она выживет, она не предоставит им возможности так просто разделаться с ней. Она отомстит. Пусть не сейчас, но потом – обязательно.

***

В то же самое время он сидел на стуле перед Эльзой, старой провидицей, которую все вокруг не столько почитали, сколько боялись. Полумрак и скудное освещение от пылающих на столе свечей лишь усиливали впечатление нереальности происходящего. Ему двадцать один год, а он был вынужден не только прийти к старухе и выслушать весь тот бред, который она поведает ему, но еще и рассказать об этом остальным. Такова традиция его семьи.

– Девушка поведет тебя за собой. Она станет всем для тебя, смыслом твоей жизни, твоей единственной, твоей женой. Она так прекрасна! – провидица взмахнула руками.

– Ты видишь ее, Эльза? – он наклонился вперед. – Кто она? Я ее знаю?

– Ты почувствуешь ее вначале. Только это, но потом, когда взглянешь по-настоящему, не сможешь отвести взгляд.

– Когда мы встретимся? – он заметно оживился.

– Нескоро.

– Что еще ты скажешь?

– Ее слепота спасет тебя, – произнесла провидица.

Он даже отпрянул:

– Что? Слепота? Она слепая, Эльза?

Старуха открыла глаза и посмотрела куда-то вдаль.

– Абсолютно слепая, мой мальчик…

Восемь лет спустя. Наши дни.

Она проснулась в седьмом часу утра. Ей опять приснился кошмар, и снова она не могла вспомнить его содержание. Сон растворился в сознании, словно сахар в слишком крепкой заварке, оставив после себя приторный привкус, заглушающий нечто терпкое и неприятное. Она не спешила вставать с кровати. Сегодня ей не нужно идти на работу точно так же, как и к своему врачу.

Толчком к развитию ее болезни стала смерть матери. Теперь она фригидна. И не потому, что не получала удовольствия в постели. Если честно, до постели ей было еще очень далеко. Она ничего не испытывала по отношению к противоположному полу, так же как и к своему собственному. Ничего, кроме, пожалуй, какой-то жалости и зависти одновременно.

Она могла точно определить, симпатичен ей мужчина или нет, но, когда речь заходила об ее эмоциях, ее отношении к нему и возможности возникновения близости, тут же подкрадывалась пустота. И еще неприязнь.

Фрэд, ее врач, давно пришел к выводу, что она окончательно замкнулась в себе. Что первопричиной к такому поведению стали особенности ее внешности, которые она с детства так тщательно скрывала.

«А кто бы не скрывал?» – парировала она.

Повернулась в постели, скинула с себя одеяло и резко села. Голова закружилась, и начало подташнивать.

«Не стоило вчера открывать новую бутылку», – подумала она и сползла с кровати.

Посмотрев на свое отражение в зеркале в ванной, она скривила лицо. Безусловно, вчерашняя вечеринка с сотрудниками в честь очередного отпуска удалась. Об этом свидетельствовали не только заплывшие веки и раскрасневшиеся глаза, но и пульсирующая головная боль, сокрушающая тело.

– И это – взрослый образованный человек, – пробормотала она и потянулась за зубной щеткой.

– Я же просил тебя не напиваться! – проорал громким командным басом Михаил.

– Какого шорта ты шдэсь дэлаэшь?

– Вынь щетку изо рта и говори внятно!

Она сплюнула пену от зубной пасты в раковину и повернулась к дяде Мише:

– Ты слышал, что я сказала.

– Я нашел то, что тебе нужно, – ответил он.

– Что именно?

– Адрес, – улыбнулся Михаил.

– Где?

– В Лондоне.

– Че-е-ерт! – она скривилась.

– Это значит, что ты передумала и не станешь искать на свою задницу приключений? – спросил Михаил.

Она не сразу ответила. Повернулась к зеркалу и несколько минут молчала.

– Я поклялась найти ответы, – наконец произнесла она. – И никакой Лондон меня не остановит.

– Тобой движет желание отомстить, а это плохо, – покачал головой Михаил. – Вдруг, этот человек ни в чем не виноват?

– Как же! – хмыкнула она. – Деньги присылает регулярно, и ни в чем не виноват?

– Но мать просила тебя не соваться в Великобританию.

Она повернулась и посмотрела на Михаила исподлобья:

– Ты научил меня тому, чему не смогла обучить меня мать. Я никого из них не боюсь, понятно? И прятаться, как это всю жизнь делала она, не стану.

– А ты не думала о том, что мать желала тебе другой участи? – продолжал давить Михаил. – Остановись, ты же молода, у тебя еще все впереди! Забудь о мести. Пройдет время, все уляжется. Возможно, ты даже встретишь кого-нибудь…

– Ты вообще сейчас о ком говоришь? – она заморгала, намекая на абсурдность данного утверждения.

– О тебе!

– Посмотри на меня! – она взмахнула зубной щеткой. – Внимательней посмотри!

Михаил рывком приблизился к ней, схватил за шею и повернул ее голову к зеркалу.

– Я могла сломать тебе руку… – прошептала она.

– Могла, но не сломала. Посмотри на себя. Что ты видишь?

– Урода.

– Неправильный ответ, – отрезал Михаил. – Что ты видишь?

– Лицо.

– Оно красивое?

– Нет, – ни секунды не сомневаясь, ответила она.

– Оно красивое? – Михаил повысил голос.

– Не знаю.

– Красивое. Посмотри на себя, ты – красива. Просто это другая красота, необычная.

– Нужно было их отрезать, – она улыбнулась своему отражению в зеркале.

– Это бы ничего не изменило, ты же понимаешь? Они твои, вот и все.

– Ужасно… – она скривила лицо.

– А мне они нравятся. Прямо как эльф! – засмеялся Михаил и отпустил ее.

– Перестань издеваться. Так что там с Лондоном?

– Я заказал билет, – Михаил кивнул. – Вылет в час дня. Так что давай, пошевеливайся.

– В час?! – взвилась она. – Уже десять, я не успею!

– В камере хранения в аэропорту есть вариант на «черный день». Надеюсь, он тебе не понадобится.

– Как тебе все это удается? – сбавив тон, спросила она.

– Деньги, – пожал плечами Михаил. – Твои, кстати.

– Ладно, – она махнула рукой в сторону двери, – выходи, мне еще душ принять надо.

– Похмеляться будешь перед вылетом? – невзначай спросил Михаил.

– Нет, я не пью по утрам, – она вскинула подбородок.

– Тогда аспирин? – Михаил вопросительно приподнял брови.

– Спасибо, – кивнула она.

– Я обещал твоей матери позаботиться о тебе.

– Все равно спасибо, – вздохнула она.

– Если бы твоя мать знала, что ты собираешься сделать, убила бы сначала меня, – он указал на себя, – а потом, собственно, и тебя, – недовольным тоном пробурчал Михаил и направился к двери.

– Но, она не знает. Да и не узнает никогда.

***

– Они хотят встретиться на нейтральной территории и обговорить условия этого соглашения, – докладывал Мортон, младший брат Главы клана и его правая рука.

– Я пойду один, – ответил он и вернулся к изучению документа.