— Как думаешь, ты попал в нее? — спросил Льюис.

— Нет. — У Харта слегка кружилась голова. Он прижал ствол глока ко лбу. Холод металла окончательно привел его в чувство.

— Кто же она, черт побери, такая? — не унимался Льюис.

Ответ на этот вопрос они получили, обнаружив в гостиной ее сумочку — крошечную штучку с кое-какой косметикой, наличными деньгами и кредитными картами.

— Мишель, — произнес Харт, разглядывая одну из кредиток. Он поднял взгляд: — Ее зовут Мишель.

Его поймала на мушку какая-то Мишель.

Поморщившись, Харт пересек гостиную по старенькому коричневато-зеленому ковру и выключил в комнате свет. Затем через проем входной двери осторожно выглянул во двор. Никаких признаков ее присутствия он не обнаружил. Льюис отправился было в кухню.

— Я и там вырублю свет.

— Не надо туда сейчас ходить. Оставь. Слишком много окон без штор. Ты будешь у нее как на ладони.

— Да что ты дрейфишь! Сучки давно и след простыл.

С мрачным видом Харт оглядел свою руку, словно спрашивая: хочешь рискнуть? Льюис понял его без слов. Они снова выглянули во двор через центральные окна фасада, но не увидели ничего, кроме лесной чащи. Ни проблеска света, ни тени, что шевельнулась бы посреди сумерек. Звуки подавали только лягушки, да пара летучих мышей металась зигзагами на фоне ясного еще неба.

Льюис сказал:

— Эх, жаль, я не знал про этот твой фокус с мылом раньше! Это ловко. А то у меня с братишкой был однажды случай в Грин Бэй. Мы с ним ничего такого не делали, просто болтались. И вот отошел я отлить к железнодорожным путям, а на меня сзади эта мразь возьми и набросься. У него был упаковочный нож. Порезал меня до кости, сволочь бездомная. Кровища хлестала, как из свиньи на скотобойне.

Харт не мог понять, к чему это рассказывается. Надо было приводить парня в чувство.

Тот продолжал:

— Ох, и рассвирепел же я тогда на того чувака, Харт! Он у меня получил по полной, хоть я и истекал кровью. Ему досталось гораздо больше, чем мне, можешь поверить.

Харт стиснул раненую руку, и это помогло впоследствии одолеть боль, настолько сильным было первое ощущение. Сжимая в правой ладони рукоятку пистолета, он, слегка пригнувшись, шагнул наружу. Стрельбы не последовало. Ни один куст не шелохнулся. К нему присоединился Льюис.

— Сучка сбежала, говорил же тебе. Она, должно быть, уже на полпути к шоссе.

Харт осмотрел машины и недовольно скривился:

— Ты только погляди! — И у «мерседеса» Фельдманов и у «форда», который Харт угнал накануне, полностью спустили по два колеса. К тому же они были разных размеров, и запаска одного автомобиля не подходила к другому.

— Дерьмовая ситуация, — отозвался Льюис. — Что, пора ловить попутку?

Харт обвел взглядом окружавший дом лес, теперь уже совсем темный. Лучшего места, чтобы затаиться и не придумаешь. И это, черт побери, хорошая новость.

— Попробуй-ка залатать для начала хотя бы одно из этих колес, — кивнул он на «форд».

Льюис усмехнулся:

— Я тебе что, какой-нибудь сраный автомеханик?

— Я сделал бы это сам, — сказал Харт, с трудом сохраняя спокойствие. — Но мне, видишь ли, теперь трудновато. — Он указал на свою раненую руку.

Тощий подергал себя за серьгу — гвоздик с зеленым камешком — и нехотя побрел к машине.

— А ты чем займешься?

Чем еще он мог заняться? С пистолетом наизготовку Харт двинулся в том направлении, куда, как он предполагал, побежала Мишель.

За восемь миль до озера Мондак невзрачные пейзажи стали чередоваться с просто пугающе неприглядными. Никаких ферм. Только поросшие лесом холмы с отвесными стенами обнаженных скал.

Бринн Маккензи проехала через Клосен — городок, примечательный тремя автозаправками, две из которых не имели даже названия, несколькими магазинами — продуктовым, винным и автозапчастей — да большой свалкой. Дорожный знак указывал направление к закусочной «Сабвей», но та находилась более чем в трех милях. Она заметила еще одну вывеску, рекламирующую горячие сосиски в окне магазина «Квик март». Был соблазн остановиться, но и это заведение оказалось закрыто. На противоположной стороне дороги высилось здание в стиле эпохи Тюдоров с выбитыми стеклами и провалившейся крышей. Его украшала вывеска, на которую наверняка покушался не один местный подросток: «Девичья мечта». Но то ли она располагалась слишком высоко, то ли была намертво прикреплена к стене, но ее так никто и не украл.

Затем из виду пропали и эти последние признаки цивилизации, и Бринн продолжила путь среди леса и скал, меж которых лишь изредка попадались заросшие травой поляны. Любое видимое жилье располагалось теперь на значительном удалении от дороги — в основном трейлеры и бунгало, из труб которых поднимались к небу струйки дыма. Их тускло освещенные окна напоминали заспанные глаза. Фермерствовать на такой почве было невозможно, и здешнее население пользовалось ржавыми грузовичками или легковушками времен нашествия на Америку японской марки «датсун», чтобы добираться до работы в другие места. Это при условии, что работа у них вообще была.

Она проехала еще несколько миль. Три легковушки и фура промчались за это время навстречу. В одном с ней направлении не ехал никто. Ни спереди, ни сзади.

В 18.40 она миновала рекламный плакат, сообщающий, что до кемпинга при Национальном парке Маркетт осталось десять миль. Открытие 20 мая. Это означало, что озеро Мондак совсем рядом. Затем она увидела указатель, гласивший:

«И вам добрый вечер…»

Она свернула с шоссе на лишь местами покрытый гравием грязный проселок. Теперь она уже жалела, что поехала на «хонде», а не на пикапе Грэма. Если можно верить сведениям, сообщенным ей Тоддом Джексоном, до загородного дома номер три по Лейк-Вью, которым владели Фельдманы, оставалось полторы мили. Еще он добавил, что подъездная дорожка к их дому «в длину равняется двум футбольным полям». По крайней мере, так это выглядело на поисковике «Yahoo!».

Бринн медленно повела машину сквозь туннель сомкнувших кроны деревьев, мимо кустов и густого покрывала прошлогодних листьев вдоль проселка. Окружавший пейзаж с преобладанием голых веток навевал тоску.

Дорога вдруг слегка расширилась, ивы, сосны и заросли болиголова справа расступились, и перед ней открылся вид на озеро. Она предпочитала не проводить много времени у воды, которая ее не привлекала, и чувствовала себя намного увереннее, ощущая под ногами земную твердь. Правда, с Кейтом они частенько ездили на побережье Мексиканского залива в дельте реки Миссисипи, но в основном по его инициативе. Там Бринн главным образом читала, возила Джоуи по паркам развлечений и на пляж. Кейт почти безвылазно сидел в казино. Нельзя сказать, что она любила эти поездки, но, по крайней мере, коричневатые волны, накатывавшие на берег, выглядели там гостеприимными и теплыми, как местное население. А здешние озера казались бездонными и холодными, при виде же скалистых берегов и темной воды появлялись мысли об опасных змеях и пиявках.

Она вспомнила, что однажды на курсах полиции штата им читали лекцию о технике спасения на воде. Практические занятия проводились вот на таком же примерно озере. И хотя она справилась с заданием — нырнула и спасла из перевернувшейся лодки утопающего, которым служил манекен, — ощущения при этом испытала пренеприятные.

Она осмотрелась, проверяя, не видно ли где тонущего катера, автомобильной аварии и лесного пожара.

Или «незаконно проникших лиц».

Было все еще достаточно светло, чтобы передвигаться без помех, и она выключила фары, стараясь не слишком афишировать свое появление. И ехала она теперь еще медленнее, сводя шум колес к минимуму.

Бринн миновала первые два дома на этой частной территории. Совершенно темные, они стояли поодаль, и к ним вели длинные подъездные дорожки, петлявшие среди деревьев. То были крупные здания — на четыре или пять спален, — старинные, солидные, мрачноватые. Выглядели они действительно угрюмо. И было в этом что-то от театральной декорации к какой-нибудь семейной драме: вот сейчас вспыхнут софиты, и перед зрителем пройдут картины более счастливых дней, которые эти дома, должно быть, знавали.