— Какое же отношение это имеет к делу? — воскликнул я.

— Мой дорогой Ватсон! Вы, как врач, должны знать, что можно установить склонности ребенка путем наблюдения за его родителями. Разве вам не кажется, что правильным будет и обратный вывод? Я нередко составлял точное представление о родителях путем изучения детей. Наклонности этого ребенка отличаются ненормальной жестокостью. Неважно, унаследовал ли он эти черты от своего улыбающегося отца, как я это подозреваю, или от своей матери, но здесь-то и таится опасность для бедной девушки, находящейся в их власти.

— Я уверена, что вы правы! — воскликнула мисс Хэнтер. — Тысячи мелочей приходят мне на память и убеждают меня, что вы угадали. О, не будем терять времени, скорее поможем бедняжке!

— Мы должны быть чрезвычайно осторожны, потому что имеем дело с очень хитрым человеком. Ничего не следует предпринимать до семи часов. В этот час мы будем у вас и скоро раскроем полностью эту тайну.

Было ровно семь часов, когда мы достигли Красных Буков, оставив экипаж на постоялом дворе. По группе деревьев с темными листьями, сверкающими, как полированный металл при свете заходящего солнца, мы узнали бы дом, даже если бы мисс Хэнтер не стояла у порога, улыбаясь нам.

— Как ваши успехи? — спросил Холмс.

Громкий глухой шум доносился откуда-то снизу.

— Это миссис Толлер в погребе, — сказала она. — Ее муж храпит на кухне. Вот ключи…

— Вы превосходно все устроили! — воскликнул Холмс в восторге. — Теперь показывайте дорогу, и скоро преступление будет раскрыто.

Мы поднялись по ступенькам, открыли дверь, прошли по коридору и оказались перед баррикадой, описанной мисс Хэнтер. Холмс перерезал веревку и убрал засов. Затем он перепробовал различные ключи, но безуспешно. Изнутри не доносилось ни звука. Холмс нахмурился.

— Надеюсь, мы не опоздали, — сказал он. — Я думаю, мисс Хэнтер, что нам лучше войти без вас. Теперь, Ватсон, сообща нажмем на дверь, посмотрим, выдержит ли она.

Это была старая, непрочная дверь. Она сразу поддалась нашим объединенным усилиям. Мы оба влетели в комнату. Она была пуста. Мебели не было никакой, за исключением небольшой койки, маленького стола и корзины с бельем. В потолке зиял открытый люк.

— Здесь совершено какое-то злодеяние, — сказал Холмс. — Этот негодяй разгадал замыслы мисс Хэнтер и унес свою жертву.

— Но как?

— Через люк. Мы сейчас увидим, как он это сделал.

Холмс вылез на крышу.

— Ну вот, — закричал он, — здесь конец длинной лестницы, приставленной к дому! Вот как они это сделали.

— Но это невозможно, — возразила мисс Хэнтер, — лестницы здесь не было, когда Рэкастли ушли.

— Он вернулся и приставил ее. Я говорю вам, что это хитрый и опасный человек. Я не буду особенно удивлен, если это его шаги. Я думаю, Ватсон, что вам следует держать револьвер наготове.

Не успел он произнести этих слов, как в дверях комнаты появился толстый мужчина с тяжелой палкой в руке. Мисс Хэнтер вскрикнула и отпрянула к стене при виде его, но Шерлок Холмс решительно шагнул ему навстречу.

— Негодяй! — сказал он. — Где ваша дочь?

Толстый человек обвел комнату глазами и затем поднял их к открытому люку.

— Это я должен спросить вас об этом! — завопил он. — Воры! Шпионы и воры! Я вас поймал в моем доме, вы в моей власти, я вам сейчас покажу! — Он повернулся и кинулся со всех ног вниз по лестнице.

— Он побежал за собакой! — воскликнула мисс Хэнтер.

— У меня револьвер, — сказал я.

— Лучше закройте входную дверь! — воскликнул Холмс, и мы все бросились вниз. Мы почти достигли вестибюля, когда услышали лай собаки и затем крик боли и ужасные стоны.

Пожилой мужчина с красным лицом и трясущимися руками вышел, шатаясь, из соседней двери.

— Боже мой! — воскликнул он. — Кто-то спустил собаку с цепи, а ее два дня не кормили! Скорей, скорей, иначе будет слишком поздно!

Холмс и я бросились на крики за угол дома. Толлер спешил за нами. Мы увидели огромное голодное животное; его страшная пасть была уже у самого горла Рэкастля, который корчился на земле. Я застрелил собаку, и она упала, продолжая сдавливать зубами толстую шею. С большим трудом мы оторвали собаку от Рэкастля и отнесли его живого, но сильно искусанного в дом. Мы положили его на диван в гостиной, послав протрезвевшего Толлера за женой. Я сделал все возможное, чтобы облегчить страдания Рэкастля.

Мы все стояли вокруг него, когда дверь открылась и высокая худая женщина вошла в комнату.

— Миссис Толлер! — воскликнула мисс Хэнтер.

— Да, мисс. Мистер Рэкастль освободил меня, когда вернулся домой, а затем уже пошел к вам наверх. Ах, мисс, как жалко, что вы мне не сказали о ваших намерениях, потому что я убедила бы вас, что ваша помощь уже не нужна.

— Вот как! — сказал Холмс, проницательно глядя на миссис Толлер. — Мне кажется, что вы знаете об этом деле больше любого из нас.

— Да, сэр, я готова рассказать все, что я знаю.

— Тогда садитесь, пожалуйста, и разъясните нам все, так как имеется ряд пунк< тов, еще не вполне для меня ясных.

— Я все разъясню вам, — сказала она, — и я сделала бы это раньше, если бы смогла выйти из погреба. Если дело дойдет до полиции, прошу вспомнить, что это я помогла мисс Алисе. Она никогда не была счастлива с тех пор, как ее отец женился. Ее игнорировали, с ней никто не считался. Но хуже всего ей стало после того, как она встретилась в доме своей подруги с мистером Фаулером и они полюбили друг друга. Насколько я знаю, мисс Алиса имела права на свое имущество по завещанию. Но она ни словом не упоминала о своих правах, и все средства оставались в руках мистера Рэкастля. Он был спокоен за свое состояние, зная кроткий и терпеливый характер дочери. Но, когда появилась перспектива замужества Алисы, Рэкастль испугался, что муж может потребовать все, что полагается им по закону.

Мистер Рэкастль стал настаивать, чтобы дочь подписала бумагу о том, что он может пользоваться ее деньгами и после ее замужества. Когда она отказалась, он терзал ее до тех пор, пока она не заболела воспалением мозга. Шесть недель она была на грани смерти. Потом, наконец, ей стало лучше, но она превратилась в тень. Ее волосы были коротко подстрижены, она не была похожа сама на себя. Но все это не изменило отношение к ней жениха. Его преданность не поколебалась.

— А! — сказал Холмс. — Я думаю, что сказанное вами делает все совершенно понятным, и я смогу досказать остальное: мистер Рэкастль заточил свою дочь в эту комнату.

— Да, сэр!

— И привез мисс Хэнтер из Лондона, чтобы избавиться от настойчивости мистера Фаулера.

— Да, сэр, так оно и было.

— Но мистер Фаулер следил за домом и, встретив вас, убедил вас каким-то способом — звоном монет или другим, — что его интересы совпадают с вашими.

— Мистер Фаулер очень любезный и щедрый господин, — заявила миссис Толлер без тени замешательства.

— Таким образом, получилось, что ваш муж оказался пьяным до бесчувствия, а лестница наготове как раз в то время, когда вашего хозяина не было дома.

— Правильно.

— Я полагаю, нам следует учесть, что признание миссис Толлер несколько смягчает ее вину. А вот идут местный врач и миссис Рэкастль. Думаю, что нам, Ватсон, следует теперь проводить мисс Хэнтер до Винчестера, так как наше дальнейшее пребывание здесь бесцельно.

Так была раскрыта тайна зловещего дома с красными буками. Мистер Рэкастль остался жив, но здоровье его было надломлено навсегда. Он живет только благодаря заботам своей преданной жены. С ними старые слуги, которые, вероятно, так много знают о прошлой жизни Рэкастля, что он не в силах избавиться от них.

Мистер Фаулер и мисс Рэкастль поженились в Саутгэмптоне по специальному разрешению на следующий же день после бегства Алисы. Сейчас мистер Фаулер занимает видный пост на острове Святого Маврикия.

Что касается мисс Вайолет Хэнтер, то, к моему огорчению, мистер Холмс потерял всякий интерес к ней с тех пор, как она перестала быть главным персонажем этого дела. Она сейчас руководит частной школой в Уолсэлле, где пользуется большим авторитетом.