– Шутишь? – неуверенно спросил голос.

– Правда! – Павел на подушку сверху натянул одеяло. – Все до единого слова – правда!

– Ну ладно, – успокоено сказал незнакомец, наконец-то перестав трясти Павла за плечо. – Тогда я поставлю на тебя.

– Ставь на кого хочешь, – пробормотал Павел, зажимая ладонями уши. Хмыкнул, передразнивая себя, посмеиваясь на собой: – «Свирепый Медведь… Чемпион по уличным дракам…».

Он так и не понял, с кем только что разговаривал.

Он снова спал.

Павлу снился сон.

Он видел постаревшую мать и повзрослевшую сестру. Видел необычайно серьезную, суровую Тину. И хмурого отца.

Отца, которого знал только по фотографиям и скупым рассказам матери.

Они вчетвером стояли перед ним. Выстроились в ряд. Молчали. Смотрели на него, словно чего-то ждали.

А потом Тинка сдержано улыбнулась и спросила:

– Ты когда-нибудь дрался? Дрался из-за меня? Ради меня?

И Павел почувствовал вдруг, что сейчас расплачется. К горлу подступил горячий горький ком, запульсировал, мешая дышать. Но Павел сдержался, не дал слезам пролиться, стиснул челюсти, сжал кулаки. И сказал твердо:

– Я дерусь. Я буду драться. Ради тебя, Тинка. Ради всех вас. Ради тебя, отец.

18.06.2068

Жизнь налаживается!

Сегодня первый раз ходили в столовую. Ели наваристый борщ, жареное мясо, картофельные котлеты со сметаной, тушеную капусту и кисель. Давно так вкусно не обедал! Повара русские, пища для меня привычная. А вот сержант борщ есть не стал – попробовал, ему не понравилось. Шайтан тоже отказался, но по другой причине – он не употребляет свинину. Обещают, что скоро у нас будет «русский стол» – большой выбор блюд, неограниченные порции, самообслуживание. Пока же едим что дают.

Утром на складах выдавали обмундирование. До этого все ходили в старой форме, с нашивками частей, где раньше проходили службу. У кого-то одежда была потрепанная, потертая, выгоревшая. У кого-то – как у меня – совсем новая – новая до неприличности. Строй выглядел пестро. Теперь же все смотримся одинаково – небесного цвета х/б, на правом рукаве которого стандартная золотая вышивка «U.D.F.», а на левом – шеврон нашего Форпоста: щит, на его фоне средневековая крепостная башня и внизу номер 863. На высокой фуражке, называемой цилиндром, те же буквы – «U.D.F.» – металлом под золото. Выдали ботинки, но почти все ходят в старой обуви – новую разносить непросто – всю ногу сотрешь. А старые ремни, как оказалось, никто не меняет в принципе – плохая примета – еще одно неписаное правило.

Утром же пришло пополнение, но бойцов среди них нет – все вольнонаемные, инженеры, служащие, компьютерщики. Их, в отличии от нас, доставили на обычных геликоптерах. Нас же, предварительно напичкав таблетками от радиации, забрасывали сюда на «Пеликане» – это тяжелый транспортный корабль ES-класса («Earth-Space» – «Земля-Космос»).

Среди вольнонаемных много женщин. Наконец-то наша библиотекарша отдохнет от бессчетных ухажеров (сейчас сижу в пустом читальном зале, пишу, для вида обложившись книгами, а она сидит за своей стойкой одна. Читает что-то с компьютера). Прибыли офицерские жены с детьми, мужья их быстро разобрали и развезли по квартирам – было шумно и весело.

Завтра откроют спортзал и тир.

Буду драться с другими молодыми солдатами. Придется – традиция, черт бы ее побрал!

По части пошел слух, что я хорошо дерусь. Забавно! Уже несколько человек подходили ко мне, интересовались, правда ли, что я чемпион по боям без правил. Говорю, что это неправда. Но они, кажется, не верят. Думают, что я хитрю, делаю свою игру. Ставки на меня поднимаются – тотализатор действует почти в открытую – несколько уорент-офицеров ходят по казармам, принимают ставки, собирают деньги. Старшие офицеры стараются держаться в стороне от этого, но у них плохо получается – азарт заразителен.

Специально ходил в четвертую роту, смотрел здоровяка, про которого все говорят. Действительно – здоров! Выше меня на голову, в плечах шире раза в два, и ни единой жиринки – одни мускулы. Голова бритая, лоб низкий. Нос кривой, видимо, был сломан. Возможно не раз.

Такие обычно прут напролом.

Главное – не попасть под удар. Иначе унесут в госпиталь. А то и вовсе в местный крематорий…

Зал библиотеки был рассчитан ровно на сотню мест. Откуда взялась в проекте Форпоста эта цифра – никто точно не знал. Но каждому было известно другое – нигде и никогда библиотечный зал не наполнялся людьми хотя бы наполовину. Чаще всего посетители этого тихого заведения сидели за планшетными компьютерами – писали письма домой, читали новости. Изредка кто-нибудь выбирал карту памяти с электронной книгой – какое-либо чтиво про монстров из космоса и бравых земных вояк, с легкостью разбивающих орды злобных пришельцев. Совсем редко брали настоящие книги – бумажные, в пластиковых переплетах – немые, неинтересные, с мертвыми неподвижными иллюстрациями, с немасштабируемыми шрифтами.

Но Павел любил такие книги. Ему нравился их запах, нравилось шуршание страниц, шероховатая текстура бумаги. Он приходил в библиотеку, здоровался с симпатичной библиотекаршей, спрашивал у нее разрешения и, получив его, уходил в фонды. Долго бродил среди полок, рассматривая совсем не по-армейски разномастные корешки книг. Находил что-нибудь совсем незнакомое, брал под мышку, выбирался из книжного лабиринта в читальный зал. Садился за самым дальним столом, доставал блокнот, карандаш и писал свой дневник, отрываясь порой и подолгу о чем-нибудь размышляя…

Когда стеклянную дверь библиотеки открыл командир четвертого взвода первой десантной роты лейтенант второго класса Гил Уотерхилл, Павел как раз думал о том, что рукопашный бой, как военная дисциплина, не имеет прикладного значения в боевых действиях против экстерров. И странно, что рукопашный бой, как и прежде, занимает немалое место в системе подготовки десантников. Это же своего рода атавизм. Анахронизм.

Лейтенант Уотерхилл, кивнув оторвавшейся от компьютера библиотекарше, направился прямиком к своему солдату. И Павел, приветствуя взводного, поспешно встал, вытянулся по стойке смирно, козырнул.

– Вольно, рядовой, – лейтенант неловко и небрежно козырнул в ответ. – Садись. – Он посмотрел на стол, на разложенные книги, на раскрытый блокнот.

– Конспектирую, сэр, – поспешил пояснить Павел, надеясь, что англичанин взводный по-русски читать не умеет.

– Что именно? – Лейтенант подвинул к себе книги, разложил их, словно пасьянс, пробежал взглядом по обложкам. Спросил:

– Историей интересуешься?

– Да, сэр. Немного.

– Нечасто можно встретить солдата, читающего книги.

– Нечасто можно встретить офицера в библиотеке… Сэр… – Павел хотел добавить что-нибудь про симпатичных библиотекарш, но сдержался, решив, что и без того наговорил на два внеочередных наряда. Но взводный расплылся в улыбке:

– Думаю, ты знаешь, для чего я здесь.

– Догадываюсь, сэр. Видимо, вы расскажете мне, что я должен буду сделать, чтобы победить рядового Некко из четвертой роты, сэр.

– Ну, что-то вроде того… Но ты, наверное, догадываешься также и о том, что за один день научить тебя чему-то невозможно… – Лейтенант выжидающе смотрел на Павла.

– Да, сэр. Но тогда я не понимаю, для чего вы здесь.

– Сержант просил поговорить с тобой. Вот я и пришел.

– Понятно, сэр.

– Не знаю, что там тебе понятно… Я сам-то никак не могу разобраться… – Лейтенант подался вперед, понизил голос. – Я ведь такой же как и ты – новичок. Новый, чужой, незнакомый человек во взводе сержанта Хэллера. И пусть я старше его по званию, я командир – но это ничего не меняет.

– Вам не надо будет завтра драться, сэр, – заметил Павел.

– А я уже дерусь… Меня уже испытывают на прочность. Сержанты и солдаты, уорент-офицеры и офицеры. Давят, ищут во мне слабину. И если я чуть поддамся, они тут же используют это. Против меня. В своих целях… Командиром стать несложно, гораздо сложней оставаться им постоянно… Впрочем, я пришел не для того, чтобы рассказывать тебе об этом. Я хотел дать тебе один совет… – Лейтенант выпрямился, откинулся на спинку кресла. – Ты когда-нибудь задумывался, почему люди опасаются рычащих собак?