В 1733 г. вдруг снова меняется система сбора подушного налога. Теперь сбор недоимок и самой подати возлагается на самих помещиков, что неумолимо приводило к усилению власти помещиков над крестьянами, к росту произвола и злоупотреблений. В сущности, и эта мера не дала эффекта, так как среди «недоимщиков» фигурировали и сенаторы, и президенты коллегий, и генералитет, и даже обер-прокурор Сената. В 1736 г. было снова объявлено, что сбор подушных денег передается отставным офицерам.
Долголетний «анализ» причин финансового кризиса наконец-то привел высших сановников к справедливому заключению. Так, в предложениях обер-прокурора Сената Анисима Масло-ва, поданных Анне Ивановне в 1734 г., была весьма трезвая догадка, что причиной недоимок по государственным налогам был рост эксплуатации крестьян самими помещиками. А. Мас-лов предлагал ограничить эту эксплуатацию. В обстановке жестокого финансового кризиса и беспощадной череды неурожаев и голода рост эксплуатации, помимо субъективных устремлений землевладельцев, имел и объективную основу в необходимости увеличения в интересах государства объема совокупного прибавочного продукта российского социума. Во властных структурах понимание ситуации в целом присутствовало. Поэтому на поданном доношении Анна Ивановна поставила робкую и туманную резолюцию: «обождать». Тем дело и кончилось.
Манипуляции с косвенными налогами.Общую ситуацию осложнял и процесс обесценивания монеты. Ведь курс рубля к середине XVIII в. упал в несколько раз. Подушный сбор и в 70 коп., и в 60 коп. был обесценен. В конце концов в 40–50 гг. XVIII в. в области финансовой политики наметился существенный поворот. Царское правительство берет курс на повышение роли косвенных налогов, считая, что этот путь должен быть наиболее «безболезненным» для повышения реальных доходов казны. Зачинателем такой политики был известнейший деятель елизаветинской поры П. И. Шувалов. Уже в 1742 г. были повышены цены при продаже вина на 10 коп. с ведра. В России издавна существовала монополия государства на продажу вина, поэтому повышение цен на вино увеличивало поступление денежных средств в казну. В конце 40-х гг. XVIII в. цены на вино были еще раз повышены. При этом на всей территории была установлена на него единая цена. Уже первый год после введения новых цен дал казне около полумиллиона рублей прибыли (примерно 30 % от всего дохода с вина). В 1756 г. в связи с ростом расходов на войну цены на вино были еще раз повышены: теперь уже повышение равнялось 35 коп. на ведро вина. В 1763 г. цены были вновь повышены на 30 коп. с ведра (цена ведра вина стала таким образом равной 2 руб. 53 коп.).
Со времен Петра I была введена другая казенная монополия — на продажу соли. В 1728 г. соляная монополия была отменена, что привело к падению доходов казны. В 1731 г. монополия на продажу соли была вновь восстановлена. В 1749 г. по проекту П. И. Шувалова продажная цена на соль была резко повышена (до 35 коп. за пуд), что сразу же дало повышение дохода казны до 0,5 млн руб. в год. Расчет прожектера был трезв и циничен. Ведь соль купят по любой цене, так как она «в употребление человеческое к содержанию к жизни необходимая».
В 1756 г. состоялось вторичное повышение цены до 50 коп. за пуд. Разумеется, столь стремительное повышение цен вело к обнищанию населения, к сокращению потребления соли. И действительно, вскоре в 1762 г. правительство вынуждено было снизить цены до 40 коп. за пуд.
В 40-х гг. XVIII в. был введен еще ряд монополии вплоть до монополии на продажу табака, хотя существенной роли в бюджете они не играли.
Изменения в торговой политике и таможенная реформа.Существенные изменения претерпела политика царизма в области торговли (как внутренней, так и внешней). При Петре I в области внешней торговли проводилась ярко выраженная политика защиты внутреннего рынка от заграничных товаров. Тариф 1724 г. утвердил высокие пошлины на привозимые в Россию товары, поощряя тем самым развитие их производства в стране. Однако в 1731 г. этот тариф был отменен, а пошлины на ввозимые товары значительно снижены. Это не могло способствовать быстрому развитию как промышленности, так и торговли внутри страны. Кроме того, внутренний рынок России был изборожден целой сетью условных границ, пересечение которых торговцами сопровождалось уплатой пошлин за провозимый товар. Это давало значительную прибыль государству от таможенных сборов, но вместе с тем этот порядок препятствовал развитию торговли и промышленности внутри страны.
Тем временем в России развивалось производство огромной массы предметов народного потребления, причем в это производство вовлекалось крестьянство. В стране постепенно росло число деревень и сел, жители которых получали доход не столько от земледелия, сколько от промышленных занятий (так называемых промыслов). Помещики, ориентируясь на изменения характера крестьянского хозяйства, стали приспосабливаться к эксплуатации крестьянских промысловых занятий. Вместо традиционного натурального оброка, вместо работы крестьян на барских полях все большую роль начинает играть денежный оброк. Дворяне тем самым становились все более заинтересованными в предоставлении своим крестьянам благоприятных условий для торговли и промышленности.
И вот под давлением этих обстоятельств в 1752–1753 гг. П. И. Шувалов предлагает проект таможенной реформы. Многочисленные таможенные перегородки внутри страны, сильно затруднявшие широкое развитие торговли, указом 13 декабря 1753 г. были отменены. Вместе с тем, чтобы государственная казна не претерпела убытки, соответственно были повышены пошлины на ввоз и вывоз товаров из страны за границу. Уже в первый же год повышение внешней пошлины с 5 коп. до 13 коп. дало казне 1,5 млн руб., а в 1761 г., к концу правления Елизаветы, — 2,7 млн руб. Эта реформа имела весьма существенное значение в развитии всероссийского рынка. Однако казна по-прежнему оберегала интересы верхушки дворянства. В 1756 г. тот же П. И. Шувалов подал проект создания Медного банка с целью предоставления крупных денежных ссуд дворянам, заводчикам и купцам. Проект был реализован за счет прибыли от перечеканки медной монеты. Только в 1759–1761 гг. огромные ссуды получили С. П. Ягужинский, С. К. Нарышкин (по 150 тыс. руб.), по 100 тыс. руб. получили П. И. Репнин, И. Г. Чернышев и др. Сам же П. И. Шувалов имел ссуду на 473 тыс. руб.
Вообще-то активнейший радетель казны не обижал себя и в других делах. В 1748–1751 гг. в его руках оказались сальные промыслы у Архангельска и на Кольском полуострове, китобойный промысел у берегов Гренландии и тюлений промысел на Каспии. На Урале им захвачены были Горноблагодатские заводы (П. И. Шувалов, как и его брат А. И. Шувалов, а также М. И. Воронцов, С. П. Ягужинский за полученные от казны заводы так и не расплатились). А богатства горы Благодатной были несметными («руды в оной горе не токмо наружной, которая из гор вверх столбами торчат», но и «всюдулежит сливная, одним камнем в глубину»). Таланты изобретателя П. И. Шувалова были многогранны (вспомним хотя бы шуваловские гаубицы-единороги), но богатство его было буквально сказочным. Французский дипломат Ж. Л. Фавье отметил поистине азиатскую роскошь его дома. Сам же Петр Иванович «всегда был покрыт бриллиантами, как Могол, и окружен свитой из конюхов, адъютантов и ординарцев».
Расстройство денежной системы. Стремясь выбраться из крепких тенет финансового кризиса, правительство в 1727–1731 гг. стало энергично портить медную монету, уменьшая ее действительную стоимость. Эта практика, как мы видели, началась еще с Петра I. При цене пуда меди в 6–8 руб. из него стали чеканить медных пятаков в 5 с лишним раз больше, чем следовало, т. е. на 40 руб. В итоге внутренний рынок стал наводняться легковесными пятаками, что вызвало немедленный рост цен на предметы торговли и в конечном счете ухудшило положение крестьянства и горожан. Правительство же увеличило массу денег и получило «из ничего» 2 млн руб. прибыли.
Вторично к этому же маневру прибегли в начале 60-х гг. XVIII в., при Петре III, когда начеканили около 4 млн медной монеты по норме 32 руб. из пуда меди. Эта мера окончательно привела в расстройство денежное хозяйство страны.
