— Но бесконечность — это не только пространство. Она во всем. Представьте себе, что вся наша Вселенная, возможно, всего лишь маленький атом какого-нибудь камня в другой бесконечной Вселенной, а атомы вашего тела на другом уровне — это целые Вселенные, такие же, как наши, со звездами и луной, со зверями, птицами и людьми. И где-то там тоже идет семинар, и какой-нибудь учитель объясняет людям эту же Великую Истину.

Рулон говорил то пламенно, то таинственно понижая голос. Его речь завораживала, и некоторые чувствительные женщины начинали плакать.

Рулон также проводил индивидуальные практики, на которых получил много денег, а затем он узнавал, что еще хотят изучить люди, и пообещал, что все эти темы будут на следующем семинаре.

Тут же он распечатал листки с рекламой будущего семинара и раздал людям, чтоб они их распространяли. Многих тем он вообще не знал, но начал их изучать, как бы невзначай расспрашивать людей, которые знали кое-что об этом. Затем он решил, что преподаст эти знания по-новому, чтоб не повторяться, и создаст много новых практик и техник, чтоб всем было интересно. Однако, хотя его разум, чувства и тело действовали столь активно, он ощущал себя только свидетелем призрачных картин жизни.

После очередного приезда Александра из Москвы, появилась идея открыть какую-нибудь секцию. Александр рассказал, что в Москве их открыто великое множество. Пора бы просвещать и Удмуртию.

***

Ночью в сновидении к Рулону явилась Марианна. Они находились в какой-то шикарной квартире, расположенной на верхнем этаже небоскреба. Окно этой комнаты было во всю стену, а балкон как огромная терраса.

— Вот где теперь я живу, — игриво сказала Марианна и грациозно растянулась на огромном диване, — а ты что же, мой милый, занялся фетишизмом. Каких-то кукол наряжаешь в мои тряпки? А?

— Я просто помешался, — сказал Рулон, — я никогда не видел такой женщины, как ты. И мне хочется, чтобы хоть какая-нибудь стала бы чуть-чуть на тебя похожей.

— Не видел и не увидишь. Скоро ты поймешь, чем я от них отличаюсь. Они так, на время, а я с тобой навсегда. Ведь теперь я стала ближе к тебе, чем раньше. Не правда ли? Вот так, каждую ночь я твоя, иди ко мне, — и она обняла Рулона и притянула его к себе. — Ну кто там из твоих кукол сравнится со мной? Она стала всем телом ласкаться к Рулону и шептала ему: «Это я создала тебя, и ты будешь мой. Возьми же то, чего тебе не хватает».

Рулон гладил её упругие бедра, и вдруг, когда он поцеловал её, почувствовал, что растворяется в ней. Вскоре это состояние прошло, и он снова обнаружил себя лежащим на этом диване. Марианна ласкала его тело и возбуждала его лингам. Она лизала и целовала его, нежно перебирала пальцами его мошонку. Затем села на его лингам и начала майдхуну (половое сношение), издавая эротические стоны. Внезапно их тела стали растворяться и превратились в светящийся шар энергии.

Рулон не мог понять, где он, а где Марианна. А затем он вовсе исчез, и осталось только пустота, ничто, свет и бесконечное Блаженство. Внезапно он снова появился рядом с Марианной.

Они сидели в бассейне, и теплые струи воды массировали их тела.

— Что это было? Что? — спросил Рулон.

— Блаженство постижения бесконечного в конечном, — риторически произнесла она, посмотрев на него взглядом своих бездонных глаз.

— Я почувствовал, что становлюсь тобой, — восторженно сказал он.

— Что становишься гермафродитом? Поздравляю! — захохотала Марианна.

Рулон вспомнил школьный стишок про гермафродита:

Кто такой гермафродит?

Кто себя ебёт и сам родит.

Он тоже засмеялся.

— А вот рожать не нужно, дорогой, — хитро улыбнувшись, сказала Марианна.

***

На следующий день Рулон завалился к Харитиди. Он был не один, а со своими друзьями.

Александр налил всем чаю.

— Решил я уезжать из этого дурдома на Запад.

— А я уже имею желтую карточку, — пошутил Рулон, — так что я здесь как дома. Я даже могу паспорт не показывать. Со мной все и так ясно.

Он демонстративно покрутил пальцем у виска и откинулся на спинку деревянного стула. Стул покачнулся, слегка скрипнув, а Рулон как-то странно улыбнулся, скривив свою физиономию, подражая обитателям дурдома.

Все весело забалдели.

— Ты бы не говорил это при людях, а то они подумают Бог знает что, — наставил его Александр.

— Но тут все свои. Я так свою значительность искореняю. Да другим пример даю, — ответил Рулон. — Ну а ты пробивай окно в Европу, я тут покуда людей закучу, а потом окучу весь мир. У меня нос длинный. Я основательно все делаю. Ну а тебе лучше с твоим носом — галопом по Европам, — пошутил он и отпил зеленого чая, помешивая серебряной ложечкой и лукаво поглядывая на присутствующих.

— Тут я с одним профессором познакомился, — сказал Александр, — он помогает мне за кордон проломиться. Да вот беда, его семнадцатилетняя дочка стала ко мне приставать, все ездила сюда, а у меня жена и все такое, — с намеком сказал он.

Дохлый таракан свалился со стены на пол и был отброшен чьей-то ногой. Сидящий в углу Вадим, двадцатилетний юноша с очень скромной внешностью, стеснительный и молчаливый, наблюдал за этой сценой с явным сожалением.

— Хорошо, возьму ее на себя, — с готовностью ответил Рулон, — я как раз себе учениц набираю.

— У магов всегда было много женщин-учениц, если они не были голубыми, — пошутил хозяин, убив тапкой таракана.

— А я вот не убиваю тараканов и комаров, — сказал Вадим, — исповедую Ахимсу.

Рулон переглянулся с Александром, и они весело засмеялись.

— Кроули вот набирал себе кривых, косых, горбатых, обещая сделать их совершенными, — сообщил Вадим.

— Хороший ход для рекламы, — оценил его информацию Рулон.

— Еще он был, говорят, гомиком. Посвящал так мужчин в свой орден, — сказал Вадим. Его друзья криво улыбнулись.

Бал Сатаны ( NEW )

Вскоре Рул организовал студию просветления, на которую он пригласил всех своих знакомых на сцену просторного зала, где состоялась встреча.

Рулон вывалил в дьявольской маске с рогами, в козьей шкуре и с прицепленным сзади здоровым хвостом. Он громко захохотал.

 — однажды я прочитал книгу, - стал он задвигать свою речь, - где говорилось, что для того, чтобы обрести счастье, много денег, продлить жизнь и исполнить любое желание, надо заключить договор с дьяволом. Я сразу схватил бумагу, разрезал руку, накапал в чернильницу крови и накарябал на листе, что продаю Душу Дьяволу. Но так ничего и не изменилось в моей жизни. Затем я прочел гурджиевского Вельзевула, где он беседует с внуком, и понял, что Вельзевул — это и есть Гурджиев и его спуски на землю — это его перевоплощения. Так вот, я понял, что никакой Души у человека нет. Он ее еще должен обрести, а Душой люди называют свои чувствишки и социальную программу. Тогда я понял, что я должен продать Дьяволу.

Затем я увидел, что Дьяволом люди называют то, что противоречит их программе зомби. Это для них главное зло. И я решил, что на листке кровью писать бесполезно, я должен вытравить все это из себя. Вскоре я узнал, что добро и зло условны. И Дьявол, и Бог — это только две стороны одной медали. Оказывается, чтоб достичь Освобождения, Спасения, Просветления, нужно также отбросить все желания и социальные установки.

Тогда я решил, что я заключу договор с Богом, Дьяволом и расстанусь со всей этой ересью, чтоб мне стало хорошо. Так я и делаю до сих пор. И я обрел все, что хотел, конечно, не до конца, но уже достаточно много, чтоб это считать не просто случайностью, а результатом моего договора. Поэтому и вам всем советую прямо сейчас заключить этот договор, пока не стало поздно, иначе всем вам до конца жизни будет хреново.

Рулон закончил свою пламенную речь. В зале воцарилась тишина. Никто не ожидал такого оборота дела. Все были в шоке. Гуру дико расхохотался.