- Кто здесь шумит в пол двенадцатого ночи?! - раздался неожиданный голос Жени.

Через распахнутую дверь на Рыбу ливанул свет лампочки, и она непроизвольно зажмурилась с непривычки.

- Это я, Рыба, - пробубнила она, - можно к вам?

- Ну, заходи, коли уж пришла, - гостеприимно произнес хозяин - цыган.

Рыба с виноватым видом вошла в комнату, и тут же ее взгляд упал на его ебанутую мамашу, которая сидела на своем сундуке и молча тихонько рвала на себе волосы. Услышав посторонние шумы и звуки, она замерла с клоком волос в руке и громко закричала:

- Жорж! Жорж! Кто это к нам пришел? У тебя гости? Познакомь меня с ними!

- Мама, успокойтесь, пожалуйста, это мои гости, но я - не Жорж, я - Евгений. Я - Ваш сын!

- Не Жорж? — задумалась старая квочка.

- Нет, не Жорж. И перестаньте пожалуйста портить свои волосы, - с этими словами Женя сделал отчаянную попытку высвободить волосы у старухи из лап. Но тщетно. Старушенция еще сильнее сжала свои клешни и что-либо достать из них стало совсем невозможно.

- Не хулиганьте, Жорж, не безобразничайте, - приговаривала она, багровея от злобы, - не нужно со мною так обращаться. Жорж! Жорж! Евгений потерял самообладание и заорал на тупую идиотку:

- Да неужели Вы не понимаете, мама, что так вести себя некрасиво?! Прекратите уродовать себя! Совсем Вы из ума выжили!

Старуха не сразу поняла, о чем идет речь, но эмоциональный напор вышиб ее из колеи, и она молча уставилась на Евгения, не понимая, что ей теперь делать.

- Ну что Вы так на меня смотрите? - бесился Евгений, еле сдерживая себя.

- Так значит Вы - не Жорж?

- Нет, я не Жорж!

- А кто же тогда Вы?

- Я Евгений! Я же объясняю Вам. Я Ваш сын!

- А где Жорж?

- А его уже давно нет здесь!

- А у меня нет никакого сына, - дурачилась выжившая из ума старуха. - А где Жорж?

- Умер Ваш Жорж! Умер!

- Как умер?! Давно?

- Давно! Давно! Уже десять лет как умер.

- Не может быть, Вы меня обманываете! Куда вы спрятали его? Немедленно мне его верните! Отдайте Жоржа!!! Отдайте!

Евгений уже не знал, как с ней разговаривать. Он хватал как рыба воздух ртом и не мог вымолвить ни слова.

- А идите-ка Вы, мама, куда подальше! - в конце концов махнул рукой Евгений.

Старуха сидела, словно огорошенная этой новостью, не веря своим ушам, как будто эта мысль для нее была новой.

- Ну, что Вы замолчали, мама? - подтрунивал над ней Евгений.

- Жорж! Жорж! Милый мой Жорж! На кого же ты меня оставил?! - выла шизофреничка.

- Мама, ну он же давно умер! Что Вы так удивляетесь?

- Как?! Как давно? Не может этого быть!

- Ну, не придуривайтесь Вы, он десять лет как уже умер! - отмахнулся от нее Евгений. Старуха молчала. В комнате наступила подозрительная тишина.

Евгений обернулся и воззрился на старуху. Она сидела на своем сундуке, прикрыв лицо руками, и беззвучно рыдала.

- Мама, что с Вами? - одернул ее Евгений

- Жорж! Жорж! Почему вы от меня это так долго скрывали? - упрекала его старуха.

- Что мы скрывали?!

- То, что он умер десять лет назад!

- Да никто от Вас этого не скрывал! Вы ведь и сами его хоронили! Своими руками!

- Не может этого быть!

- Как не может? Может! Я еще тогда молодым был. А теперь вот уже вся голова в седых волосах. А тогда у меня все волосы еще были черные. Я сам все это помню.

- О!... Горе-горе-горе..., - выла как заведенная бабка. - Горе мне, горе горькое - е-е!!! - Бабка залилась беззвучными рыданиями и завалилась на свой топчан.

Евгений было вздохнул свободно, как вдруг на сцене появилось другое действующее лицо. Из другой комнаты в кухню вползла заспанная Ольга. На ней была мятая розовая ночнушка, волосы были растрепаны, лицо помято, а глаза посылали друг друга на хуй.

- А что здесь происходит, Женечка, что тут за шум? - пропищала она занудливым голосом.

- А, это ко мне гости пожаловали, Оленька, - радостно ответил ей Евгений.

- Гости? Да какие тут могут быть гости в первом часу ночи? Уже спать пора.

- Ну и что? Человек к нам приехал, значит, он гость. А с гостями надо проявляться соответствующе. Мы, цыгане - такой народ!

Евгений радостно хохотал, не понимая Ольгиной мрачности. Та совсем вышла из себя, выскочила из комнаты, громко бабахнув дверью. Евгений еще больше захохотал над своей психованной инфантильной женой. Из-за двери доносились рыдания, вопли и причитания:

- Боже мой! Да что же это делается-то такое?! Это квартира или цыганский табор? И связалась же я с этим цыганом! Не дом, а проходной двор какой-то!

Евгений реагировал на это весьма спокойно и даже весело.

Рыба ошарашено смотрела на эту семейную сцену, не зная, что теперь дальше делать: уходить, мирить супругов или просто ничего не делать и завалиться спать?

- Да, не обращай внимания, покричит-покричит и перестанет, - успокаивал ее Евгений. - А ты лучше вон полезай на полати и ложись спать. А с утра поговорим. Лады?

- Лады... - бессмысленно прошептала Рыба и полезла наверх, на полку над дверью.

Бабуся уже тоже успокоилась и тихонечко шубуршала своими клешнями в своей одежде. Очень ловко, на ощупь, она выискивала в ней вшей, а потом давила их своими страшнющими ногтями.

- Ой! Что это такое? - с испугом спросила Рыба у Евгения, показывая на бабку.

- А, да это она вшей у себя выискивает, - отмахнулся он. – Видишь, как ловко у нее это получается! Еще с войны сноровка осталась!

- А откуда у нее вши? - с ужасом спросила Рыба. - Сейчас же вроде бы уже нет войны!

- Да это ты же сама наш адрес хиппарям дала.

- А причем здесь хиппари? - не въехала Рыба.

- Да при том, что они тут к нам целое нашествие устроили. Пока тебя тут не было, они к нам пришли. Целую неделю тут жили. Я на них все свои последние деньги ухлопал. Попробуй, такую ораву прокорми! Ольга сильно бесилась против них. А в конце недели выяснилось, что у них оказывается вши.

- Вши? - вытаращилась Рыба. — Но ведь те хиппари, которым я давала ваш адрес, жили в приличных условиях и не могли иметь вшей!

- А это не важно! Они дали наш адрес тем, у которых они были. И они пришли к нам. И вот теперь у нас всех вши завелись. Особенно у Дианки. Ольга взбесилась из-за всего этого и запретила кому-либо у нас появляться.

- А! Так вот почему у Вас так тихо и пусто!

- Ну, в частности и из-за этого тоже..., - сконфуженно произнес Евгений и вдруг замолчал...

«Что-то здесь не то! - просекла Рыба. - Чего-то он недоговаривает».

Неудобную заминку в разговоре прервала Ольга. Она высунулась из двери и опять напала на Евгения:

- Женя! Мы пошли спать! А ты - как хочешь! - демонстративно выкрикнула она и с Дианкой под мышкой поперлась спать. Дверь бабахнула в последний раз. За стеной послышалась мышиная возня, какие-то разговоры, а затем все смолкло и стало тихо.

Евгений молча пожал плечами и как побитая собака осторожно стал пробираться в комнату в надежде найти приют на каком-нибудь диване.

- Что ты сюда пришел?! Тебя сюда не звали! Какого черта ты опять здесь?! - послышались воинственные крики из-за двери.

- Оленька, подожди, не спеши, я ведь как-никак все-таки хозяин в этом доме, - миролюбиво увещевал он свою неуемную женушку.

- Ну и что! А я - хозяйка! И ты сюда не лезь!

- Но ведь я хочу спать!

- Я тоже хочу, и Дианка тоже. А ты не даешь

- Оленька, я тебя тревожить не буду. Я вот тут отдельно от тебя на диванчике прилягу. А если хочешь, даже на полу. Я тебе мешать не буду!

- Ну ладно уж, так и быть, ложись вот тут на полу. А нас не трогай! - воинственно произнесла Ольга и завалилась сама дрыхнуть вместе со своей дебильной доченькой.

Некоторое время еще слышалась какая-то возня, капризный голос ебанутой Дианки, а потом все стихло. Бабуся так и заснула с убитой вошью в руке.

Ночная тишина нарушалась тиканьем часов, трелью сверчка да равномерным похрапыванием бабуси. Рыба погасила свет и долго думала, глядя в темноту ночи: