- Дезориентация противника! – вдруг опять закричал Гну, выводя рулонитов из состояния ступора. Растерявшись от незнакомой команды, дурбатовцы с вытянутыми пачками стали переглядываться, не зная, как выполняется эта команда.

- Ха-ха-ха, - зауссыкался Гнилой Харчок, тыкая пальцем в Нараду, который, судя по всему, выполнял названную команду. Рулониты оглянулись и тоже присоединились к веселью.

Услышав команду, Нарада с бешеной скоростью, так, как будто находился под напряжением 220 Вт, задрыгал руками, ногами, головой, и, расслабив все мышцы лица, с дебильным ебальником стал издавать нечленораздельные звуки:

- Бе-е-е-е-, бе-бе-бе-е-е-е!

Дурбатовцам эта команда понравилась не меньше, и они радостно стали повторять за командиром. Кто-то постоянно падал на пол, кто-то врезался в стены, кто-то изощрялся в произносимых звуках.

А теперь быстро все на разминку, - неожиданно закричала Элен, ворвавшись в тренажерный зал. Рулониты быстро переключились на разминку, начав приседания.

На разминке необходимо было не только прилагать физические усилия, но так же эмоциональные – нужно было в яростном состоянии гонять друг друга. Таким образом, каждый, кто делал замечание, будил того, кому он делал замечание, не давая уснуть в глупых образах. Причем, в этой практике важно было не то, насколько справедливо тебе делается замечание, а то, как ты реагируешь, принимаешь и пытаешься исправиться или начинаешь беситься и обижаться.

Че за хуйня, Нарада, а ну ниже приседай, - стала первая гонять чу-Чандра, увидев, что Нарада еле-еле сгибает свои ходули, думая, что его никто не видит.

Есть, будет сделано! - как автомат отчеканил придурок, продолжая точно так же приседать.

Так исправляйся, хуесос, - заорала снова на него чу-Чандра.

Ну, я приседаю, как могу, - заныл придурок.

Че, охуел, ты еще оправдываешься, урод, быстро ниже садиться, - не выдержала на этот раз чу-Чандра и, подойдя к Чахлому поближе, со всей силы хуйнула его по хребтине. От такого удара урод непроизвольно присел. Но, присев, теперь он не мог подняться, оставаясь сидеть на корточках, так как чу-Чандра положила на его спину блин от гантели килограммов на пятнадцать.

«Вот обезьяна, - бесился Нарада, - если бы не было сейчас никого, прибил бы тебя этим блином прямо здесь, сука», - и дебил стал ярко воображать, как он мстит всем своим обидчикам: кого-то душит, кого-то пиздит дубиной, кого-то обсирает, испытывая наслаждение от самоутверждения. И такими своими бесконечно глупыми и мерзкими проявлениями Нарада все больше и больше настраивал людей против себя.

Давай, давай, поднимайся, придурок дохлый, может, выйдет из тебя дурная энергия, и ты, наконец, перестанешь волны гнать.

Ой, снимите скорее с меня эту штуковину, она меня придавит, - заскулил выродок, трясясь от перенапряжения каленками.

Давай, давай, - раньше думать надо было, когда от разминок отлынивал, - сказал Гурун, качая в обеих руках по 25 килограмм и обливаясь уже десятым потом.

Нарада, сделав еще несколько безрезультатных попыток подняться, не выдержал и, отпустив из своих рук пятнадцатикилограммовый блин, быстро отскочил в сторону.

Вот блядь, скотина, охуел совсем, чуть ноги все не отдавил, - завопили рулониты, вовремя отбежав, увидев падающий железный блин.

Быстро отжиматься, - заорала на Нараду взбешенная Вонь.

Встав на свои дрожащие кулаки, урод стал делать подобие отжиманий, болтая головой.

А ну, ниже, совсем разленился, - не успокаивалась чу-Чандра, качая пресс на тренажере.

Есть, будет сделано, - с красной мордой выдавил Нарада, а про себя подумал: «у, с-сука, выловлю сегодня и выебу во все дыры, корова жирная».

Слушай, Нарада, и не надоело тебе целыми днями беситься, обижаться вместо того, чтобы просто радоваться и вселиться со всеми? – искренне удивился Сантоша. - Не легче ли изменить состояние, тогда бы все от тебя отстали, чем вот так продолжать культивировать хуевые мысли и навлекать на себя недовольство всех окружающих.

Но Нарада и слышать даже не хотел, что ему говорят.

Ему просто не хватает вот этого, - радостно сказал Гурун, снова водрузив на спину долбоеба железный блин от гантели. Тонкие руки Нарады затряслись от напряжения, и, кое-как удерживаясь, он все-таки устоял, но теперь не то, чтобы полностью отжаться, но даже на миллиметр не мог согнуть руки в локтях.

А-а-а, я больше не могу, снимите с меня гантели, - разнылся говноед, не в силах уже удерживать такой груз, но и выбора у него особого не было, так как стоило ему ослабить руки, как тут же бы он ебнулся харей об пол, прижатый сверху железным блином, так бы и остался валяться.

Давай, злись на себя, маменькин сынок, - с презрением сказала Хитрощелая, - ты мужик или не мужик.

Я-я-я-я больше не могу, - разревелся как последнее чмо Нарада, пуская слезу.

Фу, блядь, чмошник, Нарада, урод жизни, - стали лажать его рулониты, - на других-то круглыми сутками бесишься, а вот на себя разбеситься, слабо, да?

Быстро на тренажеры, - сказал Гурун, сняв с Нарады блин и пнув его как следует под костлявый зад.

Уа-а-а-а, - ревел Нарада, вытирая сопли, - вы меня все ненавидите.

А за что тебя любить-то такое уебище? - ухмыльнулась чу-Чандра, свысока посмотрев на ничтожество.

Ты спасибо еще должен сказать за то, что мы тебе помогаем просветлевать, - сказал Гурун, - мы к тебе сострадание Будды проявляем, а ты еще и жалуешься, урод, тебе такое благо даруется, давай нормально отжимайся, самоотверженней. Давай злись, а не нюни распускай.

Ы-ы-ы-ы, я больше не могу, - еще больше заныл дебил. Нельзя же так над человеком издеваться.

Это мать над тобой всю жизнь издевалась, делала из тебя такого чмошника, такое ничтожество. Слабое, беспомощное, ни на что не способное. Посмотри, на кого ты похож, - разорялась Вонь Подретузная.

Фу, блядь, как от него опять несет какой-то парашей, - сморщилась, затыкая ноздри чу-Чандра, - как из помойного ведра, - ты когда последний раз мылся?

Не-не-недавно, - заикаясь, пробурчал Нарада.

Не пизди, фуфлогон, - взбесилась чу-Чандра, ебнув дурака по губам.

Ну, я не помню, - обиженно сказал Нарада и чуть не расплакался.

Сейчас быстро вспомнишь, - не успокаивалась чу-Чандра, замахиваясь уже на Чахлого железным шестом.

Ой-е-е-ей, пожалуйста, не надо, - не на шутку обосрался Нарада, - я сейчас вспомню.

…..Ну, кажется, месяц назад.

Вот, блядь, урод, ни хуя себе, скунс вонючий, тебе место в хлеву, среди свиней.

Он поди и зубы месяц не чистил, а то такая вонь из его рта, я даже на самой большой помойке такого не унюхивал, - сказал Гурун.

А я вообще зубы не чищу, - признался Нарада так, как будто это было в порядке вещей.

Вот это пиздец! Короче, хватит тут сифилис разводить, - резко сказала Элен, услышав весь разговор за дверью, - быстро пошел отмываться с мылом, чистить зубы, подстригаться. А эти лохмотья сними и одень вот это, хоть внешне будешь на человека похож, - сказала жрица, кинув ему стопку новой одежды: рубашку, штаны и кроссовки.

Спецодежда

Нарада с горем пополам вымылся, но новую одежду одевать не стал, а, даже не вытеревшись полотенцем, опять натянул на себя всякое говно. В это время за дверью оказалась Ксива, которая решила понаблюдать, что Нарада делает в одиночестве. Дурак, посмотрев на новую одежду, взял рубашку и стал срывать с нее, по его мнению, ненужные вещи: сначала он сорвал все фирменные этикетки, затем зубами оторвал пуговицы. То же самое он проделал и с брюками. Затем, положив все вместе, стал топтать рубашку со штанами своими грязными ботинками.

«Так, вроде теперь более или менее нормально», - подумал урод, посмотрев на новые вещи, вмиг превратившиеся в грязные. Но на этом Нарада не успокоился. Взяв штаны, придурок порезал их в нескольких местах ножницами, а потом небрежными стежками стал зашивать.

«Ну, теперь потянет, - любовался урод на изуродованные штаны, - так, теперь осталось только кроссовки привести в порядок, - взяв новый кроссовок, Нарада достал из кармана штанов грязный камень и стал им со всей силы натирать его.