- Эй, Нарада, нужно срочно принести воду! – крикнули жрицы.
- Эх, черт, ясно, – вяло ответил урод, обратно застегивая ширинку, из которой он только что хотел достать свой пенис.
«Вот дуры, весь кайф испортили, сами что ли не могут эту ебаную воду принести», - опять урод нашел повод забеситься, полностью уснув в своем раздражении, забыв, что каждая такая его ебанутая реакция рождает соответствующие ситуации, в которых уже сама жизнь заставляет его учиться.
Пока Нарада ходил за водой, Синильга сожрала целую миску манки и теперь как свинья развалилась в кустах.
- Ну, еб твою мать, - распсиховался говноед, увидев такую наглость, - че не могла подождать? А теперь ты сытая и опять ничего не получится. Придется ждать до вечера, пока ты снова не проголодаешься! Дура, - в отчаянии выкрикнул долбоеб.
Но эта Синильга отличалась от той, которую Нарада знал раньше, она совершенно нормально переносила все психи и капризы «любимого».
Весь день Нарада ходил как на иголках и бдительно следил, чтобы собачка не дай бог, что-нибудь не сожрала. Для верности он привязал ее к крыльцу и постоянно проверял, чтобы она никуда не убежала в поисках съедобного. Наконец, наступила долгожданная ночь. Убедившись, что все уснули, дурак стащил с кухни только что подогретую миску с манкой и поволокся под крыльцо.
- Синильга, Синильга, хорошая моя девочка, иди сюда, моя лапушка, - как можно ласковее, кое-как сдерживая свое нетерпение, стал придурок звать окоченевшую и голодную болонку. Синильга не реагировала, удобно устроившись под деревянной лестницей.
Не желая больше терять времени, Нарада подкрался к собаке и стал ее гладить, нащупывая маленькие холодные прыщики. Синильга проснулась от ласк своего избранника и завиляла хвостом.
- И все-таки ты у меня сама лучшая, - приговаривал Нарада, мацая маленькие сиськи Синильги и гладя холодный животик. Собака прибалдела и, развалившись на спине, растопырила в разные стороны свои грязные лапы. Мацая Синильгу, Нарада стал глубоко дышать, вызывая в себе возбуждение, но, сколько бы он ни старался, у него ничего не получалось. Тогда он прижал к себе Синильгу, и она стала облизывать его вонючую морду. Придурок расслабился и затащился, входя в санс-контакт с болонкой. Почувствовав некое возникшее единое энергетическое поле, Нарада стянул с себя штаны и, вытащив свою сморщенную от холода пипетку, стал приближать ее ко рту собачки.
Синильга, обнюхав странный объект, начала было его лизать, но, поняв, что это что-то не съедобное и более того вонючее, отвернулась.
- Подожди, подожди, Синильгочка, - забеспокоился зоофил и стал торопливо обмазывать свой хуй теплой манкой.
- На-на-на-на, кушай кашку, хорошая собачка, - придвинул дурак снова свой измазанный в манке член к морде болонки. На этот раз, учуяв знакомый запах манки, Синильга активно стала слизывать ее со сморщенной пипетки Нарады. Почувствовав прикосновения шершавого языка Синильги, дурак затащился, ощущая нарастающее возбуждение.
- Да, да, да, хорошо-о-о-о, умница, - задергался придурок, время от времени намазывая манку и теребя своими граблями сиськи Синильги.
- О-о-о-о, - стонал придурок от собачьего минета, а Синильга тем временем с жадностью слизывала манку, со всех сторон тщательно вылизывая уже разбухший хуй. Наконец, возбуждение Нарады достигло своего пика и нечто белое полилось прямо на болонку, измазав ей всю морду. Синильга, не ожидав такого подарка, стала отфыркиваться, тряся башкой и слизывая с себя эту странную смесь.
- Молодец, хорошая собачка, давай теперь спать, - кое-как проворочал языком обкончавшийся пачкун и, притянув к себе обмазанную в сперме Синильгу, задрых.
С утра пораньше Нарада на радостях решил написать письмо маме. Взяв грязный измятый тетрадный листок и кое-как пишущую ручку, счастливый придурок начал карябать кривые буквы:
«Здравствуй, дорогая мама! Не переживай, у меня все отлично. Недавно я нашел себе Синильгу, она очень хорошая, заботливая, все время меня облизывает, особенно по утрам. Спим мы вместе, она ночью меня греет. Так же мы с ней занимаемся Тантрой, ей это очень нравится, и мне тоже! Поначалу у меня были с ней проблемы, у меня на нее не вставал. И я догадался намазывать тем, что она ест. И вот сегодня ночью попробовал, ей очень понравилось. Я взял манку и намазал ее на свой член, и она с радостью лизала его. Еще мне очень нравится в ней то, что у нее целых шесть сисек, и она средних размеров. И едим мы всегда с одной тарелки, очень дружно. Скоро намечается наша свадьба, все будет как полагается. Будет поп, я сошью из марли ей фату, все будет замечательно. Я и собачка Синильга будем жить очень счастливо. Буду заканчивать, Синильга передает тебе огромный привет, чтобы ты там не скучала.
Твой Нарада и Синильга. Огромный привет, гав-гав!»
- Ну, вот, Синильга, маме мы письмо написали, сейчас поедим и пойдем, опустим его в почтовый ящик, - сказал Нарада, поглаживая только что проснувшуюся болонку и, достав из-под лестницы миску с оставшейся манкой, они дружно начали завтракать.
П.М.Ж.
(Постоянное Место Жительства)
Наступила холодная осень. И чтобы Нарада совсем не отморозил свои муди под крыльцом, ему предоставили шикарное место жительства в гараже, которое так и называли «Постоянное Место Жительства» (П.М.Ж). Оказавшись в закрытом, абсолютно темном бетонном помещении, он нашел более теплый на его взгляд угол, пытаясь в нем заснуть. Но холод со всех щелей проникал внутрь, и он никак не мог заснуть от дубака. Делать было нечего, нужда заставила делать разминки, чтобы совсем не окоченеть.
«Здорово, как в настоящем монастыре «Шаолинь», - радостно подумал он, - вот и сновидения у меня яркие, насыщенные стали. Кастанеде потребовалось десять лет, если не больше, чтобы он увидел свои руки во сне, а мне в таких условиях хватило и трех дней, круто!».
Так всю ночь Нарада периодически бегал, прыгал, приседал, отжимался, пуская пар изо рта и грея свои грабли в яйцах. Наконец-то тяжелая железная дверь гаража открылась, впустив лучи дневного света, и зашла Ксива. Увидев дрожащего от холода Нараду, она сказала, усмехаясь:
Че, жопу отморозил? Тебе полезно, хорошая практика для просветления. А теперь ты будешь у нас становиться эскимосом. Знаешь, как эскимосы жили?
Нарада только помотал головой.
Они делали такие очень маленькие юрты, вокруг которых была ледяная изба, таким образом, создавалась теплоизоляция, поэтому в юрте было очень тепло, - рассказывала жрица. Нарада, ежась от холода, пытался врубиться, о чем идет речь.
Так вот, - продолжала Ксива, - тебе надо сделать мини-дом из картонных коробок, поставить его здесь и спать в этих коробках, тогда тебе будет тепло, как в термосе, понял, болван?
Дурак в ответ покачал головой, состроив недовольную мину.
- Че надулся, урод, что тебе опять не нравится? – взбесилась жрица, почувствовав негативную волну.
- А почему это я должен в таких идиотских условиях жить, а все остальные в коттедже как свиньи живут? – огрызнулся придурок.
- И ты еще спрашиваешь после всего свинства, которое ты натворил? – охуела от такого наезда Ксива, пристально посмотрев в глаза ничтожества, - запомни, все зависит только от тебя. Как аукнется, так и откликнется. Как ты относишься к людям, так и к тебе будут относиться. С тобой еще по-доброму обращаются, учат тебя, все объясняют, а ты, свинья неблагодарная, только бесишься. Если бы ты культивировал смиренное состояние, посылал всем любовь, был бы самоотвержен, готов принят любого человека, любую ситуацию, так давно бы уже жил как человек и занимался творчеством, йогой, но ты же культивируешь одни негативные эмоции, кроме претензий никто от тебя ничего не чувствует. У нас у всех даже головы из-за твоих поганых мыслей болят. Но мы выбьем из тебя эту дурь, - категорично заявила жрица.
Теперь ты всегда должен ходить с веригами на ногах, чтобы помнить себя, а не мечтать о голых задницах и каждое утро в семь часов будешь бегать с самками из второго кольца на пробежку и сдавать экзамен на еду.
