- А как в нас сформировались негативные эмоции? - продолжал объяснения Гуру Рулон. - Через подражание ебанутым родителям. Мама обижалась, и я буду, мама себя жалела, и я буду, мама мрачной была, и я буду, мама руки опускала, и я буду, - стал корчить разные уморные рожи Рулон, то мрачного, то обиженного и т.п.

- Обезьяний инстинкт! Вот что случилось! И теперь мы должны все это изменить в себе! Мы должны бороться с негативными эмоциями, которые хотят себя продолжать и питаются нами как клопы, - лозунгами выкрикивал Мастер, скорчившись так, как будто его действительно кусают клопы.

- Фу-у-у, - взвизгнула от такой наглядности мнительная Пухлорожая, и все заржали.

- И мы должны заменять их сильными эмоциями, - тем временем не успокаивался Рулон,- и вот, когда мой пьяный отец лежал на столе головой в тарелке супа, - при этом Рулон резко вошел в состояние пьяного и натурально плюхнулся в тарелку с фруктами, которая стояла перед ним на красивом передвижном столике. От такой неожиданности жрицы аж немного испугались за Мудреца, ринувшись спасать, но тут Рулон снова поднялся, и, как ни в чем не бывало, продолжил, - он - таки услышал, что я говорю с бабушкой, поднял голову и говорит: «Друг мой, запомни, в этой жизни ты должен быть злым!», и опять его голова упала в тарелку с супом, - рулониты покатывались со смеху, видя, как Рулон изображает своего пьяного отца и как потом резко переходит в активное, яркое состояние.

- И я понял! – поднял Гуру Рулон вверх указательный палец. - Долго думал, что же мне сказал Великий отец, какую истину? Долго думал и, наконец, понял, что я должен вырабатывать в себе сильные эмоции, которые мне помогут в жизни. Вот о чем мне сказал пьяный отец - потому что истина на дне стакана. И тогда я стал это знание потихонечку применять в жизни. Ведь человек знает истину где-то задним умом, все понимает, как есть, но завнушенность не дает ему действовать правильно. Он говорит: «Ну, нет, я должен учить людей «добру» - в кавычках! Или же: «Вот это не хорошо, не правильно, не так нам завещал Великий Ленин», и из кожи вон лезет, чтобы сделать так, как положено у всех зомби. А у пьяного стирается вся завнушенность, он начинает прозревать и говорить истину. Но беда в том, что пьяный знает истину, но особо не может ничего делать, а трезвый может что-то делать, но истину не знает, то есть одна часть знает, а другая может делать, и они не пересекаются друг с другом. Поэтому так ничего из этого не выходит. Тогда я думаю - надо что-то делать. Надо и пьяным быть, и нет. И тогда я решил прикидываться пьяным. Я вел себя как пьяный, но не был пьяным - я просто входил в это состояние. И я стал замечать, как отключаются ненужные программы. Я наблюдал как, что во мне происходит: что отключается, что включается. Потом я смог знать, как должно быть и стал так действовать. Вот в чем состоял фокус! Вот в чем состояло обучение пьяным отцом, - закончил Рулон свою пламенную речь, потом спросил:

- А кто веселится?

А теперь настает «Звездный Час» Нарады Ебучего! – сказала Аза. - Вынесите крест!

И в этот момент Гну и Сантоша затащили в центр зала большой деревянный крест, прям как у Христа.

Давай, вставай, урод, - гнал его Гну. Нарада нехотя, еле натягивая кащейскую улыбку, встал. Гну и Сантоша подняли его руки, растянули вдоль поперечной палки и привязали их веревками к ней, а к вертикальному шесту прикрепили ноги, получился распятый Нарада.

Сейчас твоя задача входить в состояние молитвы и каяться во всех грехах, в которых ты погряз за это время, - сказала Ксива.

А вы будете проводить Нараде практику «горячего стула», - обратилась к рулонитам Аза и высказывать ему в лицо все свинства, которые он себе позволил совершить. Делать это нужно в жестком и яростном состоянии, с осознанием, что вы сейчас проделываете настоящую духовную практику, помогая человеку не быть свиньей. Не отождествляться со всем говном, которое есть в нем, а становиться нормальным человеком.

Прямо напротив распятого сидел Гуру Рулон в сильном и мудром состоянии. Он просто наблюдал за всем происходящим, видя насквозь каждого из присутствующих, так что отсидеться, отмолчаться никому не удавалось. Рядом стояла Селена, тоже созерцая происходящее и контролируя, чтобы практика шла правильно, чтобы люди не уходили от намеченной цели. Другие жрицы много тоже не говорили, изредка только помогая отдельными фразами и яростным состоянием. Задача была в том, чтобы именно ученики второго круга как можно ярче проявились и, не боясь, не зажимаясь, нападали на Нараду, защищая Гуру Рулона, Эгрегор. И им было достаточно трудно это сделать, так как в последнее время они совсем уснули в своем свинском сне, уровень энергии упал, начали формироваться склизкие мышиные отношения между друг другом, потому теперь им трудно было жестко отчитать Нараду. Первой начала чу-Чандра, так как для нее это было в кайф - хлебом не корми, дай на кого-нибудь понаезжать.

Ты, урод, хули ты так расслабился, сука, перестал нормально вести семинары?!

Морда Нарады стала багроветь, видимо, ему очень «понравилась» откровенная речь чу-Чандры. И вместо раскаяния в нем стала назревать обида, оправдания: «Че это она всякую хуйню тут про меня мелет, нормально все у меня, - начался разговор шизофреника с самим собой, - на себя бы посмотрела».

Совсем распустился, одну лекцию за весь день проводишь, все за Синильгу прячишься, - включился Гурун, но сказал это как-то слабо, вяло, даже еще не разбесившись.

А ну, яростней, Гурун, ты че его жалеешь?! – тут же напала на него Ксива.

Гурун немного опешил, опустил голову, начал сопеть, типа пытаясь разъяриться и потом как-то наигранно, фальшиво начал наезжать на Нараду:

Че ты на этой дуре зациклился, - еле выдавил он, имея в виду Синильгу.

Эх ты, урод, зажрался совсем, - начала потихоньку включаться Вонь Подретузная.

«Лишь бы меня не заметили», - судорожно думал Мудя, боясь слово сказать в адрес Нарады, своего голубого братца. И тут-то его как раз и заметили.

Эй, Мудила, хватит голубить, че отмалчиваешься, - наехала на него чу-Чандра.

«Блядь, сука, кто тебя просил пасть открывать», - внутренне забесился на нее Мудя, но делать было нечего, надо было что-то говорить. И еле-еле слышно Мудя пропердел:

Ты вообще как бабник, не можешь другую завести, - решил он продолжить тему, начатую Гуруном, сказал и тут же заткнулся.

Вы че, суки, такие все пассивные, а ну, жестче наезжать, - разбесились жрицы. - Вы кого сейчас защищаете, Гуру Рулона или это уебище? – они пренебрежительно посмотрели на Нараду.

«Ну за что на меня так все окрысились, - принялся за самосожаление Нарада. - Что я такого сделал….Ой, на меня же Гуру Рулон смотрит, - опомнился Нарада. - Мне надо, кажется, каяться или что-то подобное делать. Как же это делается, я уж и забыл совсем, - обнаружило ничтожество, что он и не помнит, когда последний раз молился.

Ты посмотри, как ты разоделся, разжился на деньги Эгрегора, - начала беситься чу-Чандра.

Ничего не спрашиваешь, еду себе покупаешь самую дорогую, - посыпались обвинения.

Все думаешь о всякой социальной хуйне, как ты выглядишь, кто что о тебе говорит, а о Гуру Рулоне ты подумал, тварь?

Ты вообще не думаешь о том, что людей просветлевать надо.

Сам пиздишь бабам, что от мамочкиной программы надо избавляться, а сам чем занялся, говновоз, уселся рядом с Синильгой, и все спрашиваете друг у друга, как два урода: «Ты меня любишь? - А ты?» Отождествленно, болезненно.

А ты, урод, о просветлении пиздеть только горазд, а сам первый поебенью мучаешься.

Посмотри, сколько ты баксов стал привозить - в десять раз меньше, чем раньше, на кого ты стал похож?

Тебе Гуру Рулон все дал, и это ты так Его благодаришь, тварь?

Рулониты стали все больше и больше беситься, вспоминая одно свинство за другим. И все ярче видели, какая перед ними свинья.

Че рожу недовольную скорчил, мразь, - забесилась Элен, - а ну, кайся, мразь, кайся перед Гуру Рулоном, в кого ты превратился, говно?