Разговор не клеился. Пожилая дама из вежливости пару раз обратилась ко мне, но в основном она говорила с Луиджи, упрашивая его есть побольше, интересуясь, как он спал, и тому подобное. Юноша отвечал ей с неизменной любезностью. Похоже, Пьетро слишком строг к сыну, у мальчика прекрасные манеры. Стоит ли так раздражаться из-за пустяков?

Впрочем, Пьетро уже забыл о сыне, с головой уйдя в поглощение пищи. С подлым Смитом они обменялись парой фраз, смысл которых ускользнул от меня, красавица Хелена не промолвила ни слова. Она сидела прямо напротив меня, и ее немигающий взгляд действовал мне на нервы. Впрочем, я и сама пялилась на нее во все глаза. Дамочка была настоящим Гаргантюа. Она проворно орудовала вилкой, жадно заглатывая спагетти, роскошные распущенные волосы падали в тарелку, и я все ждала, когда же она наконец подцепит вместо спагетти прядь собственных волос и отправит их в рот. Но Хелена так ловко мотала головой, что каждый раз на вилку насаживались лишь макароны.

К еде подавалось большое количество вина, и к тому времени, когда слуги унесли тарелки, я, мягко говоря, объелась и обпилась. Правда, мои муки по сравнению с муками Пьетро были ничто. Когда граф отвалился от стола, я испугалась за его корсет — как бы не лопнул.

Один из лакеев помог подняться старушке. Она заковыляла к двери, тяжело опираясь на изящную трость с набалдашником из слоновой кости. У двери вдовствующая графиня остановилась, чтобы поблагодарить меня за компанию и извиниться за то, что слабое здоровье вынуждает ее удалиться.

Пьетро попытался поклониться матери. Голову ему удалось наклонить на пару дюймов, но вот согнуться в поясе не смог, как ни старался. Бросив на меня нежный, но слегка остекленевший взгляд, граф прохрипел, махнув пухлой ручкой в сторону моего блондинистого врага:

— Он обо всем позаботится. Скажите ему, когда вас ждать, и сэр Джон распорядится, чтобы машина заехала за вами. О, дорогая, я с нетерпением жду этого мгновения! Вам нужно поторопиться! Собирайте вещи, и завтра в путь!

Хелена вскочила со стула, будто ее ужалили.

— Машина? — повторила она пронзительным и бесцветным голосом, словно на старых граммофонных пластинках. — Завтра? Что это значит, Пьетро?

Пьетро уже находился на полпути к двери.

— Потом, мое сокровище, потом. Я должен идти. Прошу меня извинить... старые раны...

Хелена с негодованием повернулась ко мне:

— Что это значит? Машина, завтра...

Смит обошел стол и встал рядом со мной.

— Машина, завтра, — подтвердил он. — Эта дама едет с нами в Тиволи. И, — поспешно продолжил негодяй, увидев, что Хелену перекосило, — не надо выходить из себя, милочка. Не стоит устраивать сцены, вы ведь знаете, что его превосходительство не выносит скандалов. Честно говоря, я считаю, ваши спектакли начинают ему надоедать.

— Чего вы там считаете? — Хелена явно не была сильна в риторике.

— Дорогая, почему бы вам не съесть еще кусочек торта? Угоститесь, расслабьтесь... Вы ведь нас извините, правда?..

К моему изумлению, Хелена послушалась совета, опустилась на стул и подозвала одного из слуг. Джон Смит взял меня под руку и вывел из столовой.

— В машине нет нужды, — холодно сказала я, — мне необходимо пройтись пешком. Я чувствую себя фаршированной капустой.

— Дорогая, если будешь шастать в гости к нашему графу, то скажи «прощай» своей очаровательной талии. И кое-чему еще... Ты когда-нибудь слушаешься советов?

— Если они исходят от человека с фамилией Смит, то нет! — отрезала я. — Неужели не могли придумать ничего получше?

— А зачем ломать голову? Большинство людей не столь взыскательны. И перестань все время менять тему. Если ты поторопишься, то еще успеешь на вечерний экспресс в Мюнхен.

Я двинулась через холл, чувствуя себя тяжелой, как статуя Командора.

— Значит, завтра утром. Девять часов вас устроит?

— Пьетро до полудня не встает. Ты слышала, что я ска...

— Слышала, слышала. Передайте графу, что я буду готова в девять. Мне кажется, — я подпустила в голос заботливых ноток, — он не оценит ваши попытки вмешаться в его личные дела.

Этот несносный тип лишь ухмыльнулся:

— Если у тебя на уме только шашни с Пьетро, то я умываю руки. Дорогуша Хелена вот-вот получит отставку, так что вакансия освободится...

Столь гнусное замечание я предпочла оставить без ответа. Из ниши у двери нам навстречу скользнул лакей и подобострастно поклонился. Шагнув через порог, я обернулась и весело помахала Смиту:

— До завтра, милый... Arrivederci, сэр Джон.

Ответный взгляд запросто мог убить.

Я дошла от Авентинского холма до собора Святого Петра, и прогулка оказалась чертовски долгой. Мне нужны были не только физические упражнения, требовалось также пораскинуть мозгами, а думается лучше всего во время ходьбы. А дабы мысли не свернули на какую-нибудь мрачную колею, я решила по дороге осмотреть достопримечательности.

Слежки я не опасалась. Зачем следить, если я сама заявилась в львиное логово? О, я нисколько не сомневалась, что римский дворец графа — самое настоящее логово, вот только личности львов установить пока не удалось. Сластолюбец и обжора Пьетро на роль главаря не годился. Ну не годился, и все тут. Вполне возможно, что в огромном палаццо графа, размером с городской квартал, творятся вещи, о которых наивный бедняга и не подозревает. Да там можно тренировать целую партизанскую армию, и хозяин ничего не заметит.

Не могла я поверить и в то, что шайку возглавляет несносный Смит. Разумеется, этот прохиндей входит в банду, но уж никак не в качестве первого лица. Много чести! Из остальных обитателей дворца единственным вероятным кандидатом представлялась вдова. Красавица Хелена — классическая идиотка, а Луиджи слишком юн. На первый взгляд кажется глупым подозревать согбенную старуху, но главарю совсем не обязательно быть энергичным, ему (или ей) надо всего лишь составить план. А я подозревала, что за внешней немощью графини скрывается деятельный и проницательный ум.

Впрочем, я ведь могла познакомиться не со всеми членами семейства. Или же Пьетро — лишь исполнитель, за которым стоит опытный преступник, живущий в другом месте... В любом случае кто-то из обитателей дворца вовлечен в преступный замысел. Другого следа у меня не было, а значит, и сомнений.

В одной из лавок на виа-делла-Консолационе я купила путеводитель и долго бродила по огромной церкви, ничем не отличаясь от праздных туристов. Но мозг мой продолжал усиленно трудиться. Памятник изгнанным королям Стюартам напомнил мне о Джоне Смите. Порфировый диск, вделанный в пол рядом с алтарем, отмечал место прежней базилики, где Карл Великий принял императорскую корону, и я вспомнила о золотом кулоне, с которого и начались мои поиски... Словом, расслабиться не удалось. Но все равно это были приятные часы. Я долго сидела на краю фонтана, попивая теплую (и баснословно дорогую) кока-колу, и восхищалась совершенными формами огромных колонн.

Вернувшись в гостиницу, я написала длинное письмо и сделала телефонный звонок. Позже отдала письмо портье. Тот поклялся, что передаст его лично в руки. Юноша производил впечатление честного человека, но я решила, что купюра в десять тысяч лир не повредит.

Само собой разумеется, машиной Пьетро оказался «роллс-ройс». Когда это помпезное авто подкатило к отелю, я маялась в вестибюле, причем торчала там уже почти два часа. Мне до смерти наскучил мой номер, и, честно говоря, я немного нервничала. Мне вдруг пришло в голову, что мой детективный оптимизм ошибочен. Что, если меня зазвали на загородную виллу исключительно для отвода глаз? Дабы я утратила бдительность и не ждала подвоха... Если банда желает избавиться от меня, то это легче сделать в большой гостинице, чем в загородном доме Пьетро. Потому-то я и приняла меры предосторожности: с утра пораньше снесла чемоданы в вестибюль и сидела там, листая путеводитель и наблюдая за снующими постояльцами.