Ничто никогда не возвращается.

Уронив Книгу, Эррил посмотрел, как кровь невинно убиенного мальчика капает с его рук, и рухнул перед трупом, задыхаясь от слез.

Так была создана Книга, создана глупыми людьми, игравшими силой, которую они до конца не понимали. Но как мне жаловаться на это, ведь я сам такой же создатель книг, лишь рассказывающий сказки старых времен.

Теперь вам известно, как и почему была создана ложная Книга, создана из пророчеств, видений и дикой магии.

Но любые ответы лишь порождают новые вопросы.

Что это за Книга? Какова ее цель? Что стало с пропитанными кровью страницами?

Однако время идет вперед, прошлое забывается, будущее остается лишь в грезах. И на все вопросы в конце концов приходят ответы.

Мир меняется, как растущее дитя. Века мчатся, словно мелькают крылья сумасшедшего воробья, и вот, наконец, появляется она. И тогда я кладу руку на бег времен и замедляю его до тех пор, пока время не остановится совсем. Вот она, перед вами, во фруктовом саду. Видите ли вы ее? Пришла пора начинать историю и о ней, о ней, предсказанной одноруким старым магом, о ней, воплотившей всю душу мира.

Яблоко ударило Елену прямо по голове. От неожиданности девочка прикусила язык, и нога ее соскользнула со ступеньки раздвижной лестницы. Упав на землю с высоты в два ярда, она раздавила плод и запачкала платье, надетое специально для работы.

— Будь осторожней, Елена, — сказал ей с другой стремянки Джоах. Корзина яблок за его плечами была почти полна.

Девочка обернулась и заглянула в собственную — та была пуста, поскольку все содержимое раскатилось по саду… Вся красная, как то злосчастное спелое яблоко, Елена встала, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство.

Прикрывшись ладонью, она подняла глаза к солнцу, стоявшему низко над горизонтом; полуденные тени лежали вокруг, обнимая ее своей прохладой. И тогда, вздохнув, девочка принялась собирать рассыпанные фрукты. Скоро должен был прозвучать сигнал к обеду, а ее корзина, даже с подобранными яблоками, оказалась заполненной едва ли наполовину. Отец, конечно, рассердится.

«Вечно ты витаешь где-то в облаках, — непременно скажет он. — Вечно отлыниваешь от реального дела!» Такие слова ей приходилось слышать уже не раз.

Девочка положила руку на ступеньку лестницы, прислоненной к яблоне. Нет, она как раз никогда не избегала работы и всегда с удовольствием трудилась в саду или в поле. Но монотонность всегда утомляла ее, и Елена то и дело отвлекалась на множество интересных вещей, творившихся вокруг. Сегодня, например, в старом дупле она обнаружила крошечное гнездо редкой птицы какоры. Гнездо, давно оставленное обитателями, очаровало Елену сложным сплетением веточек, былинок и листьев, скрепленных засохшей грязью. Потом она нашла шелковую паутину, увенчанную, как драгоценным камнем, жирной навозной мухой. А как был забавен жук, приклеившийся к глянцевитому листу! Ах, как много есть вещей на свете, чему можно радоваться и что изучать!

Расправив натруженные, затекшие плечи, незадачливая работница посмотрела на ряды яблонь и на короткое мгновение почувствовала, что задыхается, — вероятно, ее обожгло то самое «дыхание сада», о котором так часто говорит мать. Да и в прошлом многие работники передавали друг другу истории о таинственном духе сада. Ведь этот сад занимал огромную территорию, покрывая собой тысячи акров, начинаясь почти в горах и спускаясь в равнинные низины. И дух, живший в саду, постоянно менял свой облик, от бело-розовых цветов весной и зелени летом до хищных скелетов облетевших деревьев зимой.

Елена вздрогнула. Ветви совершенно закрыли перед ней горизонт и почти не давали упасть на лицо теплому солнечному свету. Когда она была поменьше, то часто любила играть между старых яблонь; тогда мир казался ей огромным, полным неведомых приключений и постоянно новых открытий. Но теперь, став почти взрослой девушкой, Елена наконец поняла, что означали тихие речи работников.

Сад медленно душит тебя.

Она подняла лицо к небу. Вокруг расстилался ее мир в переплетении стволов, листьев и плодов. Он насквозь проникся ароматом подгнивших яблок, не пропускавшим никаких других запахов. Этот таинственный аромат проникал во все поры, придавая человеку на всю жизнь специфический запах, по которому его можно было потом узнать всегда и везде. Елена смотрела вокруг и все больше как будто погружалась в сон, завороженная красотой сада.

Ах, если б только у нее были крылья, она улетела бы прочь отсюда, к равнинам Стендая, болотам Айновы, горбатым островкам Архипелага, и летела бы до тех пор, пока не прилетела к самому Великому Океану!

И Елена живо вообразила себе, как она делает прощальные круги над старым садом.

— Чем мечтать неизвестно о чем, сестренка, лучше бы поработала еще немного, — крикнул ей Джоах.

Эти насмешливые слова вырвали ее из небытия и вернули с небес на землю. Девочка внимательно посмотрела на старшего брата, чей голос так напоминал отцовский. На мгновение Елене даже почудился отец, с его широкими плечами, как у брата, и сильным, опаленном солнцем лицом. Когда же это случилось? Куда делся тот мальчик, что, громко крича, бегал с нею, охотясь на воображаемых зверей в глубине сада?

— А тебе никогда не хотелось уехать отсюда, Джоах? — вдруг спросила она, отходя от лестницы.

— Разумеется, хотелось. Я вообще хочу собственную ферму, — спокойно ответил юноша, не прекращая работы. — Может, и устрою ее на месте заброшенного сада у Орлиного Гнезда.

— Нет, я не о том говорю, я имею в виду совсем уехать, оставить сад…

— Стать городским в Винтерфелле, как тетя Фила?

Елена вздохнула и переставила лестницу. Итак, сад уже почти поглотил ее брата, его разум и волю; его дух пленен сетью старых ветвей навсегда.

— Нет, опять не о том, — не сдавалась она. — Я говорю: покинуть эти холмы и перебраться в иные земли.

— Зачем? — удивился Джоах и даже на мгновение застыл с красным яблоком в руке, внимательно разглядывая сестру серьезными зеленоватыми глазами.

Елена набросила лямку корзины на плечо:

— Не знаю.

Корзина показалась ей вдвое тяжелей. Никто не понимал ее здесь.

Неожиданно брат громко рассмеялся.

— Ты чего? — доверчиво обернулась сестра, предвкушая хорошую шутку.

— Ах, как тебя легко надуть, Елена, — на лице брата была лишь насмешка. — Конечно, я ужасно хочу бросить эту занудную равнину! Неужели ты думаешь, что собираюсь просидеть здесь всю жизнь добропорядочным фермером? Шиш! Да я сбегу отсюда при первой же возможности!

Елена нахмурилась. Так значит, сад еще не поймал брата в свою ловушку!

— Дай мне коня и меч — и следа моего не найдешь! — продолжал Джоах, и глаза его затуманились несбыточными мечтами.

И под старыми яблонями сестра и брат обменялись понимающими улыбками.

Тут по саду разнесся звук колокола, собиравшего работников на обед.

— Ну, вовремя, — сказал Джоах, ловко спрыгивая на землю: — Я уже изрядно проголодался.

— Ты всегда голодный, — усмехнулась Елена.

— Я расту.

И брат говорил правду. С прошлого лета Джоах очень изменился, на следующей неделе ему должно было исполниться четырнадцать. Будучи всего на год старше Елены, он стал теперь выше на целую голову, и при этой мысли Елена с трудом подавила в себе желание посмотреть на свою грудь. Остальные девочки в округе уже давно раздались вширь и ввысь, в то время как она и раздетая была все еще похожа на мальчика. Их с братом даже часто путали, поскольку у обоих вились рыжие кудри, кое-как завязанные сзади в конский хвост, сияли зеленоватые глаза, горели румянцем высокие скулы и блестела обожженная солнцем кожа. Правда, ресницы у Елены были подлинней, да и носик поменьше, но в ловкости и силе она почти не уступала брату: Одинаковая работа в саду и на поле с самого детства превратила их почти в близнецов.

Однако впереди у Джоаха была работа на ферме; ему предстояло присоединиться к людям тяжелого физического труда. Грудь мальчика раздастся, руки нальются силой, плечи станут квадратными. И никто больше, никогда не спутает ее с братом. Елена все-таки посмотрела на свою грудь и жарко подумала, что уж скорее бы .