— Там дети! — прошептала она, указывая куда-то между колесами. — И еще кто-то в рясе. Кто это?
Эррил снова выглянул и увидел двоих подростков, скорчившихся перед согбенным старцем уже у самого дома. Несмотря на то, что лицо старика было скрыто капюшоном, Эррил сразу же без труда узнал эту черную рясу, и губы его свела гримаса ненависти:
— Это черный маг.
— Подойди же ко мне, дитя, — услышали они вкрадчивый голос, даже несмотря на пронзительные завывания скалтума. — Или твой брат умрет. Немедленно умрет.
Скалтум тоже заковылял к троице, и голос его вонзался кинжалом в притихшую улицу:
— Отдай мне мальчишку… шссс… Я разорву его на часссти…. Но так, чтобы видела сессстра…
Его слова неожиданно подхватил офицер в гарнизонной форме, появившийся неизвестно откуда:
— Делай, что тебе говорит миньон Хозяина, Дизмарум! Мальчишка нам все равно не нужен.
— Попридержи язык, Рокингем! — сплюнул названный Дизмарумом, и офицер снова исчез за бочкой для сбора воды.
— Отдай мальчишку… шссс… Я полакомлюсссь его молодым сссердцем… — продолжал настаивать скалтум.
— Дьявол! — крикнул прямо над ухом Эррила Крал; в голосе его гремела ярость мщения, и не успел Эррил ничего сказать, как Крал нырнул под телегу и выскочил на улицу уже с занесенным в руке топором.
Скалтум успел обернуться навстречу нежданной опасности, а черный маг, воспользовавшись замешательством, уже подходил к девочке, протягивая скрюченную руку.
О, глупый, горячий горец! Эррил еще не успел принять никакого решения, а ноги сами уже несли его из-за повозки, и в руке его тоже блестел меч, готовый к смертельной схватке.
Елена не могла отвести глаз от Джоаха. Она, свободная и не превращенная в камень, как брат, все равно не могла двинуться с места, не могла оставить брата даже тогда, когда сухая с длинными когтями рука уже почти коснулась ее.
Но в тот же момент чей-то локоть сильно ударил ее в грудь, отбросив назад.
Между ней и стариком оказался однорукий человек с мечом. Он был высок, широкоплеч и гибок, как любой житель равнин, и, поднимая меч, прорычал:
— Ты не получишь ее, черный маг.
В тот же миг, привлекая к себе внимание, взвыл скалтум, и человек с мечом резко присел, дернув Елену вниз, чтобы когтистое крыло пронеслось у них над головами.
— Беги, девочка! — крикнул он прямо ей в ухо, но ноги по-прежнему отказывались повиноваться ей. Сердце, невидимыми нитями привязанное к брату, отказывалось верить в происходящее, и Елена скорчилась на мостовой, как раненый зверь.
Краем глаза девушка все же видела наступавшего на чудовище огромного бородатого человека, который размахивал мечом с непостижимой скоростью и силой. Крылатый дьявол невольно отступал под его напором.
Но тут ей на спину легла еще чья-то рука, почти невесомая и явно дружеская. Подняв голову, Елена увидела серьезное печальное лицо маленькой женщины:
— Пойдем со мной, девочка. Эррил поможет твоему другу.
Елена покачала головой:
— Это мой брат! — выдохнула она и протянула к Джоаху ледяные руки.
Но женщина оказалась гораздо сильнее, чем это казалось на первый взгляд. Она быстро поставила девочку на ноги.
— Нилен! — крикнул однорукий человек с мечом, который был уже занесен над черной рясой. — Уведи ее отсюда, немедленно!
Женщина по имени Нилен обняла Елену и стала что-то шептать ей на ухо. Слова эти были почти песней на чужом языке, но каким-то странным образом они проникали в самую душу девушки, напоминая ей то, что говорил покидаемый ими Старец в лощине. И слова эти освободили ей ноги, позволив таинственной незнакомке увести ее с места сражения.
Нюмфая усадила девочку в тени опрокинутой повозки. .Но ту ли душу она спасла? Нюмфая продолжала петь, обволакивая человеческий разум спасенной девушки, а сама, отводя от лица рыжие пряди, все вглядывалась в зеленые глаза. Неужели это она?
Потом маленькая женщина снова посмотрела на улицу и увидела, что Эррил так и продолжает стоять, занеся меч над головой старика, но не трогая того, и оба они неотрывно смотрят на бой скалтума и горца.
Крал нападал яростно, удары его были чудовищны и точны. Но все они не могли даже поранить тонкую на вид кожу дьявола, и не было видно ни единой капли крови.
Однако, несмотря на то, что удары Крала не приносили чудовищу вреда, Нилен заметила, что тварь слабеет от прежней раны и с каждой минутой становится все слабее.
Чудовище держало раненую руку далеко на отлете и защищалось только крыльями.
— Заставь его выйти на свет! — крикнул Эррил. — Тогда ты сможешь его ранить!
Крал мгновенно изменил направление атак, и скоро твари действительно пришлось выбраться на свет. Правда, в ту же минуту зверь опомнился и начал наступать на противника, снова уходя в темноту. Когтистой здоровой рукой он попытался выхватить у горца топор, но тот отскочил, хотя и потерял при этом равновесие. Но скалтум теперь находился опять далеко от света.
Удовлетворенно завизжав, он сам перешел в наступление, наседая на Крала и почти играя им. Позиции переменились. Теперь постоянно атаковал скалтум, а горец отступал, истекая потом и стоя лицом против солнца. Он начал заметно выдыхаться.
Чудовище торжествующе воздело крылья к небу и приготовилось к последнему смертельному удару.
Нилен в страхе зажала ладонью рвавшийся крик, но Крал огромным прыжком выскочил опять в полосу света.
Скалтум обиженно зашипел, но не мог дотянуться до горца, не выйдя за черту тени.
— Бежать здесссь некуда…. Человечессская тварь… — захохотал он и высунул длинный черный язык.
И Нилен с ужасом поняла, что скалтум прав. Солнце падало лишь на небольшой квадрат улицы, по всем четырем сторонам которого лежала тень. А в тени чудовище было неуязвимо.
Крал нервно оглядывался, не видя выхода.
Елена ничего не видела вокруг. А Нилен нервно соображала. Если горец проиграет, Эррил останется один против черного мага и лорда ужаса. Этого нельзя допустить! Быстро оглядев содержимое повозки, женщина увидела железную банку из-под рыбы и, схватив ее, стала ловить солнечный луч. А когда ей это удалось, она, не задумываясь больше, направила его прямо в лицо скалтуму.
Чудовище взвизгнуло и попыталось отскочить, но Нилен неизменно наводила солнечный луч прямо в морду мечущегося зверя.
Крал быстро осознал возникшее преимущество и ринулся в бой с новой яростью. Он размахивал топором, нанося удары по груди и горлу чудовища. Под воздействием света кожа скалтума потеряла защиту тьмы, и лезвие стало погружаться в плоть.
Скалтум отходил, хватаясь за шею, из которой рекой хлынула черная кровь Вот он зашатался и последним усилием попытался закрыться крыльями, но вдруг рухнул прямо в солнечный квадрат. Кровь, коснувшись булыжника, зашипела и пошла пузырями.
Крал подошел ближе, и в лучах солнца блеснул занесенный над узкой головой топор.
Как Крал покончил со скалтумом, Эррил уже не видел, поскольку все свое внимание вновь обратил на черного мага. От вида черной рясы внутренности у него свело острой болью — как мог человек отдаться этой темной силе, зная, что она отравила, уничтожила, истерзала всю страну?! Эррил чувствовал, как кровь его закипает гневом, какого он не испытывал уже больше столетия. И ощущение это ему неожиданно понравилось.
— Твой пащенок мертв, старик! — выплюнул он в лицо старику. — Так освободи мальчишку, а не то и тебе грозит та же участь!
Опустив капюшон на самые глаза, маг прятался за мальчиком, изо всех сил налегая на посох, словно едва мог передвигаться.
— Ты вмешиваешься в то, чего понять тебе не дано, — огрызнулся он и поднял правую руку, сверкнув морщинистым обрубком. Воздушные волны, поднявшиеся с земли, вздули полы рясы и подняли их к самой груди; темнота неожиданно сгустилась у правого запястья и, как черная роза, расцвел на культе темный кулак, созданный мраком. — И к тому же угрожаешь тем, чего выполнить не в силах!
