– Лорд Уэстклиф, – прошипела Мерседес. – Лилиан, тебе следует говорить о нем уважительно. Это самый богатый лорд Англии, а что касается его происхождения…

– Его род древнее, чем у самой королевы! – произнесла Дейзи нараспев. Все это она уже много раз слышала.

– Самый древний графский род в Британии, что делает его наследника…

– Самым разборчивым женихом в Европе, – закончила сухо Лилиан, насмешливо приподняв брови. – А может быть, и во всем мире. Матушка, если вы всерьез верите, что Уэстклиф может жениться на ком-нибудь из нас двоих, вы просто сошли с ума.

– Она не сошла с ума, – сказала сестре Дейзи. – Просто она из Нью-Йорка…

Там, в Нью-Йорке, людей, подобных Боуменам, становилось все больше. Такие семьи в фешенебельных кругах считали выскочками. Они сумели сколотить крупные состояния в промышленности, на заводах или рудниках, тем не менее попасть в высший свет Нью-Йорка у них не было никакой возможности, а они так жаждали туда проникнуть! Одиночество, обида – вот что питало амбиции Мерседес.

– Мы заставим лорда Уэстклифа забыть ваше прискорбное поведение во время прошлого визита, – сурово объявила Мерседес. – Вы будете вести себя скромно, тихо, прилично. И больше никаких «желтофиолей»! Я хочу, чтобы вы отныне держались подальше от этой нахалки Аннабел Пейтон. И той другой, как ее…

– Эви Дженнер, – сказала Дейзи. – А ведь одна из подруг теперь Аннабел Хант, мама.

– Аннабел действительно вышла замуж за лучшего друга Уэстклифа, – заметила Лилиан безразличным тоном. – Думаю, это как раз оправдывает то, чтобы видеться с ней и дальше, мама.

– Я подумаю, – пообещала Мерседес, подозрительно глядя на дочерей. – А пока что вам нужно хорошенько поспать. И чтобы ни звука ни от одной из вас, вы меня поняли?

– Да, мама, – ответили они хором.

Дверь закрылась. Ключ решительно повернулся снаружи. Замок щелкнул.

Сестры посмотрели друг на друга с одинаковой ухмылкой на лицах.

– Это еще хорошо, что она не узнала про ту игру в лапту, – сказала Лилиан.

– Она бы нас просто убила, – мрачно согласилась Дейзи.

Из маленькой эмалевой шкатулки на туалетном столике Лилиан выудила шпильку для волос и направилась к двери.

– Жаль, что она так расстраивается из-за пустяков, правда?

– Как в тот раз, когда мы запустили грязного поросенка в гостиную миссис Астор.

– Да, это было весело. – Улыбнувшись, Лилиан опустилась перед дверью на колени и сунула шпильку в замок. – Знаешь, я часто думала: ну как она не понимает, что мы пытались ее защитить? Нужно ведь было сделать что-нибудь после того, как миссис Астор не пригласила маму к себе на вечер.

– Наверное, мама посчитала, что грязная скотина – не лучший способ рекомендации гостей на вечеринках.

– Во всяком случае, это было не так уж плохо, если вспомнить, как мы запустили римскую свечу в магазине на Пятой авеню.

– Это потому, что продавец нам нагрубил!

Вытащив шпильку, Лилиан привычным движением согнула один ее конец, просунув его в скважину. Несколько поворотов – и замок щелкнул. Лилиан с победной улыбкой посмотрела на младшую сестру.

– Кажется, сегодня это получилось особенно быстро.

Но Дейзи не разделяла ее радости.

– Лилиан, если тебе и в самом деле удастся найти мужа в этом году, все изменится. Ты сама станешь другой. Больше не будет никаких приключений, никаких проделок! И я останусь одна.

– Не глупи, – возразила Лилиан, скорчив гримаску, – я не собираюсь меняться. Ты не останешься в одиночестве.

– У тебя будет муж, которому ты будешь подчиняться, – возразила Дейзи, – и он не позволит тебе затевать проделки вместе со мной.

– Нет, нет и нет.

Лилиан встала и махнула рукой.

– Такой муж мне не нужен. Я выйду замуж за человека, который не станет ничего замечать. Или которому будет все равно, чем я занимаюсь, когда его нет рядом. За такого, как наш папа.

– Но с таким, как наш папа, мама не выглядит очень уж счастливой. Хотела бы я знать, была ли у них вообще любовь?

Слова сестры заставили Лилиан задуматься. С мрачным видом она прислонилась к двери. До этого момента ей даже не приходило в голову задуматься, а был ли вообще брак их родителей заключен по любви? Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что нет. Отец и мать казались ей слишком замкнутыми, обе стороны приняли на себя необременительные обязательства. Насколько ей было известно, они редко спорили, никогда не обнимали друг друга и почти не разговаривали. Их отношения не окрашивала горечь, скорее, безразличие друг к другу.

– Любовь хороша в романах, дорогая, – сказала Лилиан, стараясь изо всех сил казаться циничной. Осторожно приоткрыв дверь, она выглянула в коридор. – Все чисто. Может, нам сбежать через черный ход?

– Пожалуй. А потом давай побежим в западную часть поместья и в лес.

– Зачем в лес?

– Ты помнишь, о чем просила меня Аннабел?

На минуту Лилиан уставилась на нее, не понимая, а потом вытаращила глаза.

– Ради Бога, Дейзи! Не можешь придумать ничего получше, кроме как исполнять дурацкие просьбы?

Младшая бросила на нее проницательный взгляд.

– Просто это пошло бы на пользу лорду Уэстклифу, вот ты и не хочешь.

– Это никому не может пойти на пользу, – с преувеличенным жаром запротестовала Лилиан. – Просто глупость, вот и все.

Дейзи решительно посмотрела на сестру.

– Я хочу найти колодец желаний поместья Стоуни-Кросс, – произнесла она важно, – и сделать то, о чем просила Аннабел. Если хочешь, пойдем вместе, не хочешь – развлекайся сама. И потом… – Тут ее миндалевидные глаза угрожающе сузились. – Ты заставила меня глотать пыль в парфюмерных и аптекарских лавках. Могла бы уже после этого проявить некоторую снисходительность.

– Ладно, – проворчала Лилиан, – я иду с тобой. Без меня тебе его нипочем не найти, ты просто заблудишься в чаще.

Еще раз убедившись, что коридор пуст, она первой двинулась к лестнице, предназначенной для слуг. Сестры крались на цыпочках, не производя ни малейшего шума. Задачу облегчал толстый ковер под ногами, к тому же у них был богатый опыт.

Разумеется, Лилиан не нравился хозяин поместья Стоуни-Кросс-Парк, однако она не могла не признать, что само поместье было просто восхитительным. Здание, исполненное в европейском стиле, изящная крепость, возведенная из камня цвета меда, четыре башни по углам, устремленные ввысь, к небу. Выстроенный на обрывистом берегу над речкой Итчен, дом был окружен террасами, парками и фруктовыми садами. Сады плавно переходили в две сотни акров местности, где парки перемежались с настоящими лесами. Пятнадцать поколений семьи Марсден – лордов Уэстклиф – жили в поместье, о чем с готовностью напомнил бы любой из слуг. Богатство лорда Уэстклифа не исчерпывалось одним лишь поместьем. Говорили, что под его непосредственным управлением находились почти двести тысяч акров угодий в Англии и Шотландии. Что касается недвижимости, за ним числились два замка, три помещичьих дома, пять роскошных домов и один одноквартирный домик в городе, а также вилла на Темзе. Несомненно, поместье Стоуни-Кросс-Парк являлось жемчужиной в короне семейства Марсден.

Сестры пробирались крадучись, стараясь держаться поближе к длинной живой изгороди из тиса, чтобы их не смогли увидеть из окон главного дома. Девушки вошли в лес. Лучи солнца пробивались сквозь шатер из переплетенных ветвей старинных дубов и кедров.

Дейзи восторженно раскинула руки и воскликнула:

– Как я люблю это место!

– Здесь можно встретить путников, – ворчливо заметила Лилиан.

Однако в душе она признавала, что в это время ранней осени, когда еще все в цвету, вряд ли можно сыскать во всей Англии более приятный уголок.

Дейзи вскочила на ствол поваленного дерева, отброшенный в сторону от дороги, и двинулась по нему осторожными шагами.

– Ты не думаешь, что стоило бы выйти за лорда Уэстклифа хотя бы для того, чтобы стать хозяйкой Стоуни-Кросс-Парка?

Лилиан приподняла бровь.

– А потом терпеть эти напыщенные речи и по первому требованию исполнять все его указания?