— Здравствуй, Ана.

Она широко открыла глаза и застенчиво улыбнулась.

— Здравствуйте. Как поживаете?

— Не сказать, чтобы очень, в отличие от тебя, — ответил Джасти и сощурился, присматриваясь к ней. — У тебя такое лицо, будто крылья за спиной выросли. Должно быть, у тебя все хорошо.

Ана знала Джасти давно и понимала, что раскрывать перед ним душу было бы очень неблагоразумно. Его интуиция была сверхъестественна.

— Жизнь — штука хорошая. Но… непростая, — уклончиво ответила она.

— Наверное, потому и хорошая.

Ана только улыбнулась в ответ. Нет уж, больше ему не удастся выудить из нее ни одного лишнего словечка. Она и так сморозила насчет сложности жизни и теперь бранила себя за это. Но Джасти не был бы самим собой, если б не умел заставлять людей говорить то, чего порой и в мыслях не было.

— Ну, чем сегодня могу служить? Какие проблемы? — невинным тоном спросил он.

— О, проблем никаких, — живо ответила Ана. — Просто хочу купить у вас туфельки. Что-нибудь красивое и абсолютно фантастическое. И ради бога, не спрашивайте зачем. Есть такая терапия, и сейчас я хочу ее попробовать.

Джасти отступил на шаг назад.

— Ана, я помню тебя еще девчонкой.

— Я это прекрасно знаю, Джасти.

— У тебя все на лице написано, девочка. Нет-нет, молчи-молчи, я просто хочу, чтоб ты знала, что мне все известно.

Ана подавила раздражение. Какая самонадеянность!

— Конечно, Джасти, — сказала она, смиряясь перед его самоуверенностью. — От вас разве что скроешь? Но к концу дня вы что-то уж очень сдержанны. Ну, показывайте, что у вас есть.

Она села и скинула свои туфли.

— Если б я был человек рассудительный, я бы предложил вот эти мокасинчики шоколадного цвета, — сказал он, взял в руки совершенно роскошные туфельки и сразу положил их на место. — Но как и у всякого сапожника в моем возрасте, да еще в это время суток, рассудительности во мне ни на грош. Поэтому посмотри-ка сюда.

Жестом волшебника он словно из воздуха вынул и поставил перед ней туфельку. Из черной змеиной кожи, с овальным отверстием на носке, на очень небольшой платформе и на шпильке.

— Ой, какая красивая, просто чудо!

Ана проворно сунула в нее ступню, и, конечно, туфелька оказалась в самый раз. Кстати, Джасти никогда не задавал посетителю вопрос о размере. И в его мастерской примеряли всегда только одну туфлю, если, конечно, не собирались купить еще пару.

— А где вторая?

— Ты уверена? Эти туфельки стоят серьезных денег, — прямо, без экивоков предупредил Джасти.

— Давайте, Джасти, давайте другую.

Старик сделал круглые глаза и с нижней полки достал ее близняшку.

— Беру.

В таких туфельках чувствуешь себя так, словно на улице все мужчины сворачивают на тебя шеи и у них от восхищения едет крыша. Словно ты провела упоительную ночь любви и у тебя в душе все поет. Нечто подобное Ана испытывала благодаря Финну. Но с Финном под руку по улице не пройдешь, зато в этих туфельках — запросто.

— Вот и хорошо, Ана. — Голос Джасти смягчился. — Всякая женщина заслуживает хотя бы одной пары туфелек, в которых ходят плохие девчонки.

Ана выудила из бумажника кредитную карточку и вручила сапожнику. Ценой она не интересовалась, еще чего не хватало. Это было бы отвратительно. Она прикрыла глаза, вспоминая, что ей пришлось пережить за день: Расс, Джакоб, Финн, работа, проверка тетрадей. Ах да, за эти несколько блаженных минут в мастерской стресс как рукой сняло, но теперь все это снова обрушилось на нее.

Джасти протянул ей старинный поднос, а на нем распечатку счета, чтоб она подписала.

— Что с тобой?

— Да нет, ничего особенного. — Она вздохнула. — Дел много — просто голова кружится. Иногда чувствую себя как… ну не знаю, как выжатый лимон, времени ни на что не хватает. Столько дел, и все срочные. Вы меня понимаете?

— Конечно, дорогая.

Джасти помог ей встать и, подбадривая, положил руку на талию, словно собирался пригласить ее на танец.

— Но не забудь, что на тебе теперь эти туфельки. Кто их носит, тот времени не раб. Это ему не к лицу. Так что расслабься и ни о чем не думай.

Ана засмеялась и поцеловала его в щеку. Вышла на улицу, услышала, как за спиной зазвенел колокольчик двери. Села в машину, откинула голову на спинку сиденья. Посмотрела на часы и постучала по циферблату. Без четырнадцати минут три — значит, у Джасти она пробыла ровно минуту. Ана охнула, но тут же подумала, что надо отдать часы в починку. Потом посмотрела на часы на приборной доске. Так же без четырнадцати. Ана потрясла головой. Кажется, она сходит с ума.

Ситуация вырисовывалась непростая, и в одиночку тут не справиться. Требуется беспристрастный взгляд постороннего человека. Ана твердо решила рассказать об этом еще кому-нибудь, и у нее словно гора с плеч свалилась. Да, ей нужна помощь, и Ана точно знала, где она может ее получить.

Сыну Ана сказала, что ему придется остаться в школе на продленку, часа на два. Его это не обрадовало, но и не огорчило, он встретил новость со стоическим равнодушием, какое пристало скорее старичку, нежели пацану, которому нет еще и десяти. Здесь виновата только она, ее чувства к Финну отодвинули Расса несколько в сторону. Ну и он, в свою очередь, стал от нее все больше отдаляться. Так, глядишь, и сына можно потерять. Уходя, она чуть не задушила Расса в объятиях, оставив щеки сына мокрыми от поцелуев. Сказала, что любит его, и он, интуитивно чувствуя ее состояние, терпеливо выдержал процедуру бурного прощания, даже не пытаясь сопротивляться.

Магазин Отам Авенинг находился недалеко от школы. Ана оставила машину на ближайшей стоянке, закрыла глаза и протерла их. Она знала, что поступает правильно, но стоит только рассказать про себя и Финна кому-нибудь третьему, очарование исчезнет, чудо их отношений превратится в обыкновенный адюльтер. Ана была уверена, что ее связь с Финном не имеет ничего общего с пошлой реальностью, но ужасно боялась, что Отам именно так это и воспримет.

День был самый подходящий для секретов: небо надежно укрыто серыми облаками, и до ночи рукой подать. Ана легко преодолела четыре ступеньки, ведущие в «Рощу Деметры». Прибытие ее возвестил трезвон колокольчиков. Она давно уже заметила, что лишь окажешься здесь, как мышцы сразу расслаблялись и бессознательно стискивались челюсти.

Ана застала подругу за работой: она наводила порядок на полке, а у ног ее крутилась кошка.

— Ну вот наконец-то и Ана пришла! — не оборачиваясь, воскликнула Отам. — Давненько тебя здесь не было. Чайник скоро закипит. Давай-ка на кухню, завари чай.

— Мисс Телепатка-Хвастунья, — весело отозвалась Ана.

Она была рада встрече со старой подругой, от тревоги не осталось и следа. Через закругленный коридор она прошла в знакомую кухню, где густо пахло эвкалиптом и гвоздикой. Ана знала, где что лежит: еще девочкой она приходила сюда чуть ли не каждый день. Она достала из шкафа поднос и выставила на него все, что нужно для чаепития. Вернувшись, она увидела, что Отам уже сидит в своем любимом, обитом зеленым бархатом кресле. Ана поставила поднос на маленький столик и села напротив.

Как и остальные жители Авенинга, сколько Отам лет, Ана понятия не имела. О ее возрасте ходили легенды. Выглядела она вполне ничего, правда, молоденькой не назовешь, но в общем женщина в самом соку. Отам утверждала, что в ее жилах течет кельтская кровь, хотя дедушка ее был голландец, а бабушка чистокровная индианка. Видимо, от них она унаследовала свою экзотическую внешность: иссиня-черные волосы, подстриженные как у эльфов, зеленущие глаза, высокие, остро торчащие скулы. Сегодня на ней был свитер с высоким воротом и прямые брюки во вкусе Одри Хепберн.

Отам посмотрела на Ану немигающим взглядом:

— Скажи честно, почему так долго не приходила?

— Ну вот, начинается. Возникла небольшая проблема, надеялась, что смогу справиться сама, но похоже…

— Успокойся, я не собираюсь устраивать тебе допрос. Просто хочу, чтобы ты поняла, что к чему. Мы с тобой кто? Женщины. И если у нас есть проблемы, мы должны встречаться и решать их вместе. Это для нас закон. Мы же не мужчины, это они держат все у себя внутри. А ты идешь против своей женской природы, все для себя усложняешь. Ну, признайся. Влюбилась? У тебя это на лице написано.