Физиономия Траска осталась бесстрастной.

— Я уверен, что Маргарет достаточно компетентна и справится с этой темой. Каждому свое. Ей — Вирон, тебе — Дева Мария. И не пытайся вносить правку в мои решения, Лиз. Предоставь мне свидетелей или свидетельства возвращения Богоматери, и ты будешь достойно вознаграждена.

Лиз испытывала огромное искушение сцепиться с Траском, обвинить его в том, что он намеренно роет ей яму, отправляя ее в этот наисвятейший провинциальный городишко в Пиренеях, в то время как Маргарет поручено сенсационное расследование, о котором может мечтать любой журналист. Лиз хотела сказать ему, что это нечестно, очень нечестно.

Но она видела перед собой лишь его макушку с великолепной прической а-ля Менкен и понимала, что разговор закончен. Воевать дальше не имело смысла.

Почувствовав, что она все еще здесь, Траск пробурчал, не поднимая головы:

— Отправляйтесь, юная леди. Работайте, ищите, пишите. Еще столько несчастных душ жаждут спасения.

— Да пошли они, эти души! — огрызнулась Лиз и вышла, кляня Траска и собственную судьбу и недоумевая, какой идиот поверит во всю ту ерунду, которую ей предстоит написать.

Клиника доктора Уитни представляла собой несколько кабинетов на двадцать третьем этаже небоскреба, возвышавшегося в центре знаменитой чикагской Петли [3]. От автостоянки до здания было полквартала, и хотя утренний дождь едва моросил, этого оказалось достаточно, чтобы легкомысленная синяя шляпка и синий плащ Аманды Спенсер промокли насквозь.

Войдя в вестибюль, Аманда сняла мокрую верхнюю одежду и ненадолго задержалась перед зеркалом в дамской комнате, чтобы убедиться, что дождь не нанес ущерба ее тщательно уложенным коротким волосам. Поправив прическу, она сняла чуть затемненные очки в голубой оправе (находясь за рулем, она была обязана их надевать), протерла их, сунула в сумочку и отправилась на встречу с лечащим врачом Кена Клейтона.

В приемной, выдержанной в спокойно-зеленоватых тонах, Аманда повесила шляпу и плащ на деревянную вешалку и подошла к седоволосой секретарше, сидевшей за стойкой. Та уже ждала ее.

— Рада вас видеть, мисс Спенсер.

— Надеюсь, я не опоздала?

— О нет, наоборот, боюсь, вам придется немного подождать. Доктор сейчас немного занят, однако совсем скоро он освободится. Он очень хотел видеть вас. Присядьте пока.

— Спасибо.

— Кстати, как поживает мистер Клейтон?

— Он еще слаб, но все же находит в себе силы, чтобы каждое утро отправляться в офис и проводить там полдня.

— Рада это слышать. Он такой замечательный молодой человек! Один из самых обаятельных людей, каких я встречала. Мы все желаем ему поскорее поправиться, мисс Спенсер.

— Благодарю вас,— сказала Аманда, взяла с настенной полки какой-то журнал и опустилась на стул.

Как и следовало ожидать, журнал оказался медицинским. Аманда откинулась на спинку стула и принялась перелистывать страницы, пестревшие рекламой лекарств и медицинского оборудования. Затем она наткнулась на статью про диабет, снабженную иллюстрациями и цветными графиками. Читать ей совсем не хотелось, поэтому она просто смотрела в журнал невидящим взглядом и думала о своем.

Секретарша абсолютно права. Кен обладал удивительным обаянием, и Аманда была очарована им уже через час после их знакомства, которое произошло два года назад. Она оказалась на барбекю, которое готовили на открытой террасе величественного особняка его родителей, Клейтонов-старших, расположенного на северном берегу реки Чикаго. Это была неформальная вечеринка, на которой присутствовали преимущественно сотрудники престижной юридической фирмы Бернарда Б. Клейтона. Кен на правах сына числился партнером фирмы и занимался юридическим сопровождением операций с недвижимостью. Аманда пришла с одним из младших партнеров.

После этого Аманда и Кен стали встречаться регулярно, а год спустя уже жили вместе в пятикомнатной квартире Аманды на бульваре Мичиган. Все в один голос твердили, что они — идеальная пара. Тридцатитрехлетний Кен был высоким красавцем с копной черных непослушных волос, мужественными чертами загорелого лица и спортивным телосложением — не зря он являлся чемпионом по гандболу. Аманда в свои тридцать обладала гибкой фигурой (чему в немалой степени способствовали регулярные занятия теннисом) и красивым лицом с широко расставленными карими глазами, точеным носиком и полными розовыми губами. Высокая грудь и стройные ноги дополняли ее облик, делая его почти совершенным. Но главным ее достоинством был ум, столь же светлый и острый, как у Кена.

Ее новые знакомые обычно удивлялись, узнав, что Аманда — высокооплачиваемый психолог и делит свое время между преподаванием на кафедре бихевиоризма Чикагского университета и лечением узкого круга пациентов. Она заинтересовалась психологией после того, как еще в юном возрасте прочитала работы Альфреда Адлера [4]. Ее кумиром была Карен Хорни [5], величайшая, с точки зрения Аманды, женщина-психолог. Тот факт, что знаменитый Джон Б. Уотсон [6]получил докторскую степень именно в Чикагском университете, а Карл Роджерс [7]в свое время был здесь директором консультативного центра, заставил Аманду поступить на работу именно туда. Через некоторое время она завела и собственную частную практику.

Она была очень занятым человеком, Кен — тоже, поэтому время друг для друга у них находилось лишь поздними вечерами да в выходные дни. Причем половину этого времени они проводили в постели. В сексуальном плане Аманда и Кен подходили друг другу идеально. Кен был неутомимым, умелым и заботливым любовником, поэтому, оказываясь в его объятиях, Аманда ощущала себя так, словно очутилась в раю.

Примерно год назад, не сомневаясь в глубине своих чувств и в том, что они нужны друг другу, Аманда и Кен решили пожениться. Бернард и Элен Клейтон, истинные католики, настаивали на полноценном церковном бракосочетании, а Кену и Аманде было все равно. Отец Аманды был католиком, но в церковь не ходил, а ее мать вообще не имела каких бы то ни было религиозных убеждений.

Бракосочетание назначили на август этого года.

Но однажды вечером Кен упал во время игры в гандбол. У него отказала правая нога, а потом в бедре начались нестерпимые боли. Это случилось меньше чем полтора месяца назад. Доктор Уитни, семейный врач Клейтонов, отправил Кена на обследование у специалистов, были взяты всевозможные анализы, проведены необходимые исследования, сделаны рентгеновские снимки.

И вот диагноз, прозвучавший приговором: саркома. Рак костной ткани, поразивший верхнюю часть правой бедренной кости. Со временем болезнь будет прогрессировать. Кен утратит подвижность, ему придется пользоваться костылями, а затем и вовсе пересесть в инвалидное кресло. Вероятнее всего, заболевание окажется смертельным, а возможных вариантов лечения всего три: операция, лучевая терапия и химиотерапия. Операбелен ли Кен? Да, операбелен. Доктор Уитни попытался подсчитать шансы на успех. Хотя и крайне небольшие, но они все же были. И пусть вероятность неблагоприятного исхода перевешивала, выбирать было не из чего.

Итак, они остановили свой выбор на операции. Ее нужно было делать немедленно. Свадьба Кена и Аманды была отложена на неопределенный срок. Не успев стать невестой, Аманда уже чувствовала себя почти вдовой. Но все-таки еще оставалась операция, а значит, хоть и слабая, но все же надежда.

— Мисс Спенсер,— донесся до нее голос секретарши,— доктор Уитни готов вас принять.

Секретарша открыла стеклянную дверь приемной, и Аманда, поднявшись со стула, взяла сумочку и скользнула в короткий коридор, упиравшийся прямо в дверь кабинета доктора. Идя по коридору, она продолжала гадать, зачем она понадобилась врачу Кена. Чем вызвано это странное приглашение? Аманда усматривала в нем предвестника какой-то новой беды.