Да, но если Люси наденет что-нибудь подобное на венчание с южанином, все просто рассмеются и еще больше станут злословить, что она нарядилась, словно нецелованная девушка. Это вынудило Люси сесть вместе с портнихой и придумать новый фасон, который не требовал бы долгой, кропотливой работы. Нет, она ни за что на свете не наденет ни одно из своих старых платьев! У нее все еще есть гордость, и не важно, кто ее жених.

В конце концов сошлись на том, что основа будет из белого сатина, тем более что она была уже готова, а сверху – тонкая нежно-розовая накидка из крепдешина, украшенная белоснежными цветами. Отец настаивал на том, чтобы свадьба состоялась как можно скорее, поэтому ровно через неделю платье было закончено и прислано как раз ко дню церемонии.

События развивались с такой скоростью, что у Люси совсем не было времени сесть и подумать обо всем происходящем с ней. Нужно было упаковывать вещи, собрать хотя бы скромное приданое, кое-что купить. Она делала все сама, упрямо отвергая робкие попытки Салли и других ее подруг к примирению. Она знала, что сможет выстоять, и только так, противопоставив себя всему свету. Она не хотела прощать Салли сплетен, а другим – презрительного отношения к себе. Она чувствовала себя намного лучше и увереннее наедине со своим негодованием, оно придавало ей силы.

В последний день пребывания в родном доме Люси бесцельно слонялась из комнаты в комнату. Ее взгляд натыкался на предметы, которые были ей дороги и понятны. Большинство из них она упаковала в сундуки и ящики, и отец уже перевозил их в дом Хита. Комната выглядела пустой без ее вещей, без ее изящных безделушек. Интересно, почувствует ли это отец? Даже если и почувствует, что дом опустел без нее, никогда не скажет об этом. Было не в его правилах говорить о подобных вещах. Люси остановилась около камина, разглядывая маленькую фарфоровую статуэтку, стоявшую на самом краю. Статуэтка изображала женщину, одетую в старомодное платье, ее туфли и шарф были раскрашены в золотой цвет, но позолота почти стерлась от времени. Эта вещица принадлежала ее матери. Люси вдруг осознала, что она ничего не взяла на память о ней. Она поспешно схватила фигурку и спрятала в руке, словно украла то, что ей не принадлежало. Люси аккуратно завернула статуэтку в носовой платок и положила в сумочку. А как бы к этому отнеслась Анна Кэддуэлл? Неужели и ее сердце было бы разбито, когда бы она узнала, что ее единственная дочь выходит замуж за южанина? А может, и нет. Ведь когда-то и она пошла против воли своей семьи, выйдя замуж за Лукаса Кэлдуэлла. Может, она и поняла бы Люси.

Люси села за бюро отца, рассеянно перебирая бумаги, лежащие на нем, и впервые за эти ужасные дни позволила себе мысль о Хите Рэйне. Она не видела и не слышала его с той самой сумасшедшей ночи, когда приняла его предложение. Интересно, о чем думал он, когда помогал отцу разгружать ее вещи? Теми вещами, которые она уже отправила, можно было неплохо приукрасить его холостяцкое жилье: сине-белый фарфор, яркие лоскутные одеяла, умело сшитые простыни и вышитые скатерти – все она подготовила для своего приданого, когда еще надеялась выйти за Даниэля. Обманутые надежды! Хорошо еще, что она не вышила на вещах его инициалы.

Люси вынула из пачки листок бумаги и посередине аккуратно вывела «Люси Кэлдуэлл». Затем прямо под этим «Люси Рэйн». Может быть, лучше Люси Кэлдуэлл-Рэйн? Нет, короткий вариант ее устроил больше – быстрый и стремительный росчерк пера. «Рэйн»? Вовсе не плохое имя. Скомкав в руке лист, она опустила голову на руки и заплакала.

В день свадьбы Люси долго вертелась перед зеркалом в своем розово-белом платье, чтобы рассмотреть себя со всех сторон. Все утро она одевалась, причесывалась, прихорашивалась, но, несмотря на волнение, связанное со столь ответственным событием, ее лицо оставалось бледным. Она была не в состоянии заставить себя выглядеть счастливой и довольной, напротив, ее сердце будто окаменело, и всю ее наполнял ужас. Наконец она услышала, как отец постучал в дверь.

– Входи, – напряженно сказала Люси, нервы ее были на пределе. На Лукасе был светло-коричневый костюм, седые волосы и усы только что подстрижены и напомажены.

– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он.

– Я больше похожа на подружку невесты, чем на невесту. Он не стал возражать, только снова тщательно осмотрел ее с ног до головы.

– Ты наденешь вуаль?

– Я думаю обойтись без нее.

Теперь она уже жалела о своем решении. Как было бы хорошо, если бы ее лицо было скрыто от посторонних глаз, в то время как она могла бы рассматривать всех!

– Да, так даже лучше, – мягко согласился Лукас и повернулся, чтобы выйти из комнаты. – Мы должны выходить через пять минут.

– Прекрасно, я готова. – Люси понимала, что эти слова сказала она, но в то же время чей-то другой, неотступный голос почти что надрывался от крика: «Нет! Я не готова!»

Итак, она попалась в ловушку. Но что-либо изменить уже было невозможно, да она ни на йоту и не собиралась отступать от избранного ею самой пути. Она знала массу примеров, когда люди делали то же самое, что она делала сейчас. Выходили же другие замуж без любви, и если теперь у нее нет Даниэля, кто-то должен занять его место.

По дороге в церковь Лукас, откашлявшись, явно чувствуя себя не в своей тарелке, сказал:

– Люси, когда девушка выходит замуж, обычно мать или кто-нибудь из родственниц должны рассказать ей о… о супружеских отношениях. Есть вещи, о которых тебе просто необходимо знать. Я надеюсь, что ты последовала моему совету и задала священнику все вопросы, которые волновали тебя?

Люси отметила про себя, что отец покраснел даже больше, чем она. Это так похоже на него: он начинает разговор на подобную тему за десять минут до начала церемонии, прекрасно понимая, что, кроме всего прочего, у нее просто не хватит времени, чтобы задать интимные вопросы, на которые ему так не хотелось отвечать.

– Да, я разговаривала с ним, – сказала Люси, опуская взгляд на маленький букетик цветов, который она вертела в руках. – Он дал мне почитать, некоторые выдержки из Библии. Я просмотрела их прошлой ночью. Думаю, что в основном мне все понятно.

– Ну и славно, – сказал он с заметным облегчением.

Они быстро переменили тему.

Люси нахмурилась, разглядывая цветы. По правде сказать, Священное Писание не ответило на все вопросы, как обещал священник. Там было сказано, что надо быть послушной, плодоносящей и, конечно же, верной; но совершенно отсутствовало описание деталей, о которых хотелось бы знать.

Ей пришлось самой составлять представление об этой стороне брака из своего собственного опыта, здравого смысла и отрывочных сведений, почерпнутых в дамском журнале Гоуди. Небольшие повести и романы, помещаемые между рубрикой «О разном» и разделами о моде, давали очень смутное представление о том, чего следовало ожидать девушке после вступления в брак. Например, захватывающий отрывок из «Выбора Филомены», в котором герой поцеловал Филомену «со страстной решительностью» и «прижал ее к своей груди», после чего «понесла Филомена и стала настоящей женщиной», оставлял много вопросов. Люси с трудом могла представить себе, что же произошло с Филоменой после того, как герой прижал ее к своей груди. В конце концов Люси знала, что мужчина не может скрыть то, что происходит с ним, когда он близко прижимает к себе женщину долгое время. Благодаря Хиту Рэйну она также знала, с чего начнется ее первая брачная ночь, хотя и не представляла, что будет в середине и в конце. Когда она попыталась вообразить себя с ним в его постели, то почувствовала, что внутри все похолодело.

Священник, его пышная, улыбающаяся жена и их маленькая дочка вместе с Хитом уже ждали их в церкви. Люси первая вошла в дверь и остановилась рядом со своим будущим супругом, с тревогой глядя на него. Он был необычайно хорош в желтовато-коричневом льняном костюме, который, впрочем, как и вся его одежда, был, очевидно, очень дорогим. Костюм, с мягким, плотно прилегающим воротником и модными рукавами без обшлагов, был прекрасно скроен и сидел безукоризненно. Все в Хите, от его светлых волос до носков начищенных до блеска туфель, выглядело идеально. Но даже его безупречный вид не так раздражал Люси, как его безмятежное настроение – он выглядел так, словно собирался на пикник. По тому, как он смотрел на нее, у Люси создавалось впечатление, что он прекрасно понимал, насколько она взволнована, и этим взглядом умолял ее все-таки отважиться на этот шаг. «Держу пари, что он уверен, будто я сбегу в самый последний момент, как последняя трусиха», – подумала Люси.